Хозяйка "Доброй феи" и последний из драконов (СИ) - Алора Анна. Страница 17
На самом деле удивляться тут нечему. И даже магия здесь не причем. Просто плащ зацепился за коготь при самом начале оборота, да так и застрял там, между образовавшимися чешуйками.
-- Ну что, друг мой, давай в лабораторию, -- поторопил Кона лорд.
В этот момент его глаза замерцали серебром еще сильнее, и вдруг зрачок стал совсем обычным, круглым. Придворный алхимик, который, несмотря на радостное воодушевление после восстановления отношений со старым другом, тем не менее внимательнейшем образом наблюдал за ним, почему сразу и заметил.
-- Ага. Сейчас же занесу в свои записи. Через...Так, а сколько прошло времени? Ну, скажем, через десять минут после оборота зрачок истинного дракона приобретает форму, обычную для человеческого глаза, -- пробормотал он себе под нос.
-- Что? -- спросил Лайонард, который и до оборота обладал весьма приличным слухом. Голос его тоже изменился. Рокот, подобный горному водопаду ушел. Но хрипотца, будто от сорванного горла, что, на самом деле, и неудивительно, осталась. Как и сила, она только скрылась под этой хрипотцой, но полностью не ушла.
-- Так, и голос. Не забыть отметить про изменения голоса, -- подумал Конфю, и ответил, -- Ничего. Это я себе, чтобы не забыть.
Лайонард усмехнулся:
-- Понятно. Наблюдаешь все.
Он шел позади друга, и улыбка все никак не желала уходить с его лица. Широкая, радостная и искренняя. Радость наполняла сердце лорда, искрилась серебром и изливалась наружу, наполняя собой весь мир, который, казалось, на глазах преображался.
Вокруг будто становилось светлее, и птицы, до того молчавшие в изумлении, встречали неистовыми трелями последнего из драконов.
Он, последний из драконов, смог.
У него получилось!
И неважно, что уже много столетий никто не угрожает миру и спокойствию Киассы.
И неважно, что воины-защитники сегодня, на самом деле, не столь и востребованы.
Но его суть, суть истинного дракона наконец прорвалась наружу. И только совершив этот последний оборот, Лайонард понял, что стал собой. Истинным собой.
Тем, которым и был рожден.
Понимание своей истинной сути накрыло лорда с головой, и настоящее просто перестало для него существовать. Правда, ненадолго. Потому что при входе в лабораторию он как следует приложился лбом о нависающую перегородку.
Глава Тайной службы охнул, пришел в себя, и потер пострадавший лоб. Придворный алхимик, который спешил зафиксировать произошедшие с другом изменения, ничего не увидел и не услышал.
Лайонард же, которого вдруг опять накрыло сильнейшее желание взмыть в воздух, почувствовал, что где-где, а вот в лаборатории ему сейчас не место.
-- Кон! Я возвращаюсь, срочно! -- крикнул он, и голос его вновь был похож на трубный глас, на рокот горного водопада.
Тут придворный алхимик проворно оглянулся, и заметил, что зрачки друга преображаются прямо на глазах, становясь опять вертикальными, а глазное яблоко приобретает насыщенный фиолетовый оттенок.
Получив не так давно незабываемый опыт, он только кивнул, прокричав в свою очередь:
-- Лайон, я следом! -- и, прихватив очередной почти новый и почти чистый лабораторный халат, кинулся вслед за другом, которого уже и след простыл.
Леночка Старосадская
-- Вот тут и конец мне, -- пронеслась мысль, и Леночка стала ожидать цветных картинок, которые просто обязаны были в такой момент развернуться документальным фильмом перед ее глазами.
Однако картинки почему-то медлили, и единственная только стояла, а именно выломанная дверь в офисе и бдительный охранник Сашка.
Да и та быстро покинула девушку, потому что, упав на пятую точку и сильно ударившись копчиком, ей стало не до картинок.
-- Ай-й…-- простонала Леночка, потому что было реально больно. Слезы брызнули из глаз девушки. Это были и слезы боли, и слезы злости, и слезы величайшего недоумения.
-- Ну чудно! Просто чу-уд-но-о, -- сквозь слезы простонала девушка, отбитой попой ощущая холодную твердую поверхность, которая приняла ее столь неласково.
Она, все еще постанывая и не отрывая руки от пострадавшего копчика, постаралась встать. Встать и хоть что-нибудь понять. Хоть что-нибудь разглядеть в той кромешной тьме, которая ее окружала.
-- Да-а...Вот тебе и за хлебушком сходила, -- пробормотала Леночка, которая поняла, что еще дешево отделалась, -- а могла бы и головой приложиться. Сотрясение и все такое.
После этой мысли девушке стало как-то легче, и ноющий копчик сразу показался ей не таким уж большим делом. Тем более, что, встав, и, сделав пару шагов, она поняла что идти может.
-- Во-от, скучно тебе было, да? Необычного хотелось, неизведанного? А то сталактиты и сталагмиты надоели, -- сказала Леночка.
-- Получайте, мадам, приключения на собственную попу! -- закончила она громко и отчетливо.
И тут ее разобрал смех, да такой, который удержать было совершенно невозможно. Впрочем, девушка и не пыталась.
Она смеялась долго, до тех пор, пока не заболел живот и ей пришлось соскользнуть по стене, гладкой и холодной, но без всяких признаков влаги.
Когда смех наконец прекратился, Леночка растянулась на холодном каменном полу и замерла. Она понимала, что это реакция организма на стресс, и могла только радоваться, что реакция была именно такой, а не хуже.
Девушка лежала, и чувствовала, что боль в копчике проходит, и это удивило ее несказанно. Потому что помнила, как в детстве упала с горки, и тогда боль преследовала ее недели две, не меньше.
А еще более удивителен был тот факт, что девушка не испытывала никакого страха.
Представьте, вы идете по туннелю. Опираетесь на стену, надежную, каменную и все дела, и камень это будто растворяется, будто протекает между ваших пальцев.
И вы падаете, вы летите куда-то вниз, онемев от ужаса.
А наконец упав и ударившись как следует, вдруг теряете весь этот ужас, весь этот страх.
Леночка осознала сей факт и удивилась сильно. Только сейчас девушка поняла, что сердце ее бьется спокойно, липкий холодный пот не льется по спине. Мысли ясные.
Да и вообще, такое чувство, что никуда она не проваливалась.
Или нет. Она провалилась, конечно. Но откуда же тогда это совершенно необычное, странное чувство правильности происходящего?
Леночка реально чувствовала, что вот все, все, что с ней происходило и происходит прямо сейчас это именно то, что ей нужно.
-- Ну да. Нужно, вот прям так нужно провалиться и копчик подбить, -- вынырнула скептически настроенная мысль, -- И что же ты теперь будешь делать? Одна, в этой темноте?
-- Что делать, что делать. Конечно, выбираться. На свет пойду, -- решительно ответила девушка. И коварная мысль, не выдержавшая такого напора, мгновенно развеялась, как ее и вовсе не бывало.
А Леночка потихоньку встала, и двинулась по стеночке, потому что ей вдруг показалось, что где-то там, впереди, что-то мерцает. Причем интересным таким светом, прямо как светофор, когда переключается на зеленый.
-- Вот! Похоже, мне тут зеленый включили, -- усмехнулась девушка, и ничтоже сумняшеся, двинулась вперед.
Однако свет, этакий обманщик, вдруг задрожал как будто светлячок отчаянно замахавший крылышками, спасаясь от налетевшего ветерка, замигал и погас. Погас, оставив Леночку на полпути к его источнику.
-- Эй! Так нечестно, -- закричала девушка, и топнула ногой, да как следует.
Но, к сожалению, неведомый источник и не подумал отреагировать на ее законное замечание. Леночка же, остановившись на мгновение, закрыла глаза и медленно открыла их.
И сейчас же увидела, что зеленый огонек замерцал опять.
-- Так. По крайней мере, я иду в нужную сторону, -- уверила себя девушка, и сделала еще шаг. Но тут же наступила на что-то.
На что-то мягкое.
Леночка взвигнула и отпихнула ногой это “что-то”, сразу представив себе дохлую крысу.
Однако постояв с минуту, девушка решила-таки изучить попавшийся под ноги предмет. Она присела, вытянула руки и стала ощупывать каменный пол вокруг себя. Очень скоро Леночка почувствовала под рукой ткань, причем очень хорошего качества.