Два пути одного сердца (СИ) - Миленич Ива. Страница 60

– Разве мне нельзя посещать Безмирье? – упрямо прошептала я. – Конкретного-то запрета, как я понимаю, ни в каких правилах не прописано. Ведь предполагается, что раз я отсечена от собственных Переходов и Доступа, то и запрещать нечего?

– Знаешь, а это идея! Почему я не догадалась сама?.. Но нужно на днях непременно уточнить у Сущих, могут быть подводные камни, – задумчиво протянула Ника, а затем улыбнулась. – А ты прижилась бы в судебном ведомстве. Твердолобая и правильная до тошноты. До меня тебе далеко, но, пожалуй, в чём-то и мне могла бы составить конкуренцию.

 Мне очень-очень хотелось попросить разузнать всё не на днях, а прямо сейчас, но подгонять, давя на жалость, я не решилась… и молча потупилась на собственные мыски. Видимо, красноречиво потупилась, потому что Ника фыркнула.

– Сегодня никак не получится. Сложно объяснять, давай просто переформулируем, Элис: я побегу к Большому Древу, едва выдастся возможность. Мне самой не терпится сплавить тебя к Дрею и я считаю, что только через Безмирье и будет правильно.

 Хорошо, что я решилась поговорить, несмотря на то, что понимала: закон для неё, как и для всей Семьи, стоит намного выше любых личных мотивов. Глядишь, так мы что-нибудь сообразим вместе. Верное, законное.

 Силясь хорошенько обдумать новость про ещё один Доступ, которым не воспользуешься, я продолжала разглядывать свою обувь. Заметила, как возле ног появились свежие следы лап на ослепительном молодом снегу, и улыбнулась: Скиф прячется не по-настоящему, коли их видно. Просто хулиганит.

 Я наклонилась к дорожке и подобрала замеченный золотой волосок, пока олис не втоптал его в снежное покрывало. И сразу увидела второй. Третий. Мы копили их Нике на какой-то очень нужный кулон. Она прямо так и сказала – нужный. Несомненно, это будет не безделушка, а какая-то полезная магия.

 Чудесная и странная Ника. Мы подружились очень быстро. Первое время я общалась с ней осторожно и лишь на бытовые темы, считая совсем юным существом ненамного старше дочки Рины и Лея. Но уже через несколько дней именно Доминика подробно рассказала мне о том, как все радовались, когда я родилась, как была горда и счастлива Зора. Оказалось, Нике тогда было уже семь лет! Она это точно помнила, потому что в тот год была допущена в Безмирье. Зеркальной Семьи у Имидоров не было, но собственный Дар давал им всем без исключения долголетие Связанных с самого рождения, оттого Ника и выглядела такой юной.

 Я уже знала, что девочки у судей появляются раз в несколько веков, а то и одна в тысячелетие. Как выразилась Ника – когда предшественнице пора на покой. Справедливый и милосердный женский вариант Дара обязывает носительницу зачитывать Сущим приговоры из Летописи и быть готовой судить под Древом как во время жизни, так и после неё, в вечности. Пока не родится преемница. Судья последней инстанции… Именно Ника оказалась той самой силой, стоящей над Главным Советником, про которую я пыталась разузнать, когда с ним ссорилась.

 Весь талафский свет, разумеется, обходил Доминику стороной и дружила она только с Валями. Маги обоих полов от неё шарахались, едва завидев герб на кисете. Навсегда девичий герб: замужество дочери Имидоров не светило. За исключением служанок, лишённых магии и не посвящённых в дела Старой Крови, да её собственной матери, дамы моей семьи были единственными дорсийскими женщинами, с которыми за всю жизнь общалась Ника, и я не была удивлена, что она сразу ко мне потянулась. Новая подруга много рассказала мне и про маму Дрея, которую очень любила, и про моих живущих ныне родственниц.

– Скиф! – олис тут же проявился, повилял хвостом и снова кокетливо «спрятался». – Ты точно хотел застать нас врасплох, разбойник?

– Пора подловить его дома и хорошенько вычесать, – объявила Ника, поднимая ещё несколько золотых шерстинок.

 К началу зимы мой питомец остался единственным поводом улыбнуться и даже иногда посмеяться. В остальном причин для веселья решительно не было и каждое утро я встречала с растущим отчаянием.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍  Недавно добавилась новая проблема – аравис Лея улетел в окно, открытое забывчивой горничной. Без него я не почувствовала себя ощутимо хуже: белый аравис Дрея ко всеобщему изумлению и облегчению тоже начал излучать Свет, едва я по-настоящему научилась с ним общаться и находить в этом отраду. Кажется, больше всего сил давал мне именно он и обручальное кольцо. Но окружающие теперь носились со мной совсем уж как с чахоточной: даже подышать в саду без сопровождения Зоры или кого-то из Семьи больше не отпускали. А ведь прошло всего три месяца… и впереди по-прежнему было почти пять лет, если ничего не изменится!

  Как ни странно, но именно усадьба Имидоров, а не дом Левиса, стала для меня настоящей тюрьмой. Ни о каких визитах, знакомствах, поездках с целью развеяться и освоиться не было даже речи. Я жила теперь в окружении заботы и понимания, но вот за ограду нельзя было выходить ради собственной безопасности. В этом Тит проявил настойчивость, едва до него дошло, что инспектор для меня действительно самая настоящая угроза. Когда по началу его сыновья или Ника предлагали мне попробовать прогуляться под их защитой, он каждый раз страшно кипятился, поминая пауков, с которыми не справился в одиночку. Но я и не особенно сопротивлялась: уходить мне было решительно некуда.

 Я лишь немного жалела, что налаженная Стефом тайная почта простаивает. Всё чаще вспоминала сундучок под скамейкой, который теперь уже наверняка замело снегом. А может его вообще давно убрали. Вдруг безбашенный Стеф мог бы придумать что-то отчаянное и глупое, но свежее и дающее надежду? Хотя… Имей он идеи, снова бы нашёл способ связаться. Наверняка.

 Новости от Валей я исправно получала от своего нового опекуна и Зоры. Какое-то общение с роднёй в обход браслета она явно имела. Взявший нас под своё крыло гарант закона гневно щурился и качал головой, прекрасно это понимая, но проявлял благородство, предпочитая ничего не замечать и не вникать в подробности. «Официальных докладов и жалоб мне не поступало», – каждый раз бормотал он, унимая молнии, если Зора проявляла неприличную осведомлённость.

 Лей остался зимовать с Риной и детьми в Каире. Добрались они благополучно и Ленид, как я его и просила, отговорил того возвращаться. Вчера мне сообщили, что упущенный аравис благополучно вернулся к хозяевам.

 Мой тайный отъезд к Лени тоже обсуждался и даже тщательно планировался. Там Лей, целительские способности Старой Расы, волшебные воды легендарной реки Иль. Поначалу я была совсем не против, поскольку уже знала, что обитатели Вересковой Пустоши свободно общаются с Сущими и тоже ходят в Безмирье. Самих по себе каиров я по-прежнему нисколько не боялась и до сих пор не понимала, почему их так сторонятся люди и наоборот. На первый взгляд всё выглядело, как закоренелый расизм, а на подробности меня пока что не хватало. Мне было удобно на всякий случай не бояться каиров, так что подробности... подождут.

 В ходе расспросов я сообразила, что у Старой Расы свои привычки и методы, которые никто толком не знает, но которые мне точно не подойдут. Доподлинно было известно, что нет никаких светильников, Доступов и сопровождения Сущих. Едва моя осведомлённость развеяла надежду на поддержку Эйо, я наотрез отказалась ехать. Сошлись на том, что никто не настаивает, пока мне не станет ощутимо хуже физически. Но моё состояние оставалось то ли стабильно отвратительным, то ли отвратительно стабильным: тоска доканывала и слабость изводила, однако разлука с Дреем укладывала меня в постель крайне редко. Пока ещё редко… Тщательно, но уже безуспешно скрываемая паника Зоры не оставляла сомнений в том, что пять лет я точно не продержусь.

 В первые же дни после моего побега Тит пытался взять Левиса штурмом – вызывал на допросы и в лоб, под Летопись, выслушивал ложь. Фолиант и разящий Дар Имидоров оказались тому нипочём, и вот тогда-то в глазах судьи поселился страх, а в планах и действиях – граничащая с паранойей осмотрительность.