(Противо)показаны друг другу (СИ) - Юнина Наталья. Страница 56

Сказал и сделал — это не про Егора, причем в хорошем смысле слова. Я не выгляжу жалкой или уставшей, совершенно точно — нет. Но на третью ночью он встал сам. Без слов. И вот тут наступил для меня какой-то необъяснимый кайф. И вовсе не от сна. А от созерцания того, как он укачивает Тему. Мне так хотелось запечатлеть этот момент, что я, не задумываясь, начала их фотографировать. А потом втянулась. Так втянулась, что каждый такой момент старалась не пропускать.

Снимать Артема во всех ракурсах и ловить каждый интересный момент — стало моим хобби. В один момент я просто поняла, что мой телефон не подходит для этого и, не раздумывая, купила подержанный фотоаппарат с рук.

— Лиль, ну, может, хватит меня снимать? Подай лучше полотенце.

— Не хватит. Когда ты моешь попу Теме, я испытываю самый большой оргазм в своей жизни, — самое удивительное, что я почти не шучу. Я реально от этого балдею.

— Чеканушка.

— Она самая, — откладываю фотик в сторону и подаю Юсупову полотенце. — Ты знаешь, что ты хороший папа?

— Конечно, знаю. Ты тоже ничо так мать.

— Ничо так? Скотина ты все-таки, Юсупов.

— Так скотина или хороший? — улыбнувшись, произнес Егор.

— Хорошая скотина.

— То-то же.

Когда-то я думала, что страшно и сложно будет сразу после рождения ребенка. Вот она типичная ошибка молодых родителей. Сложно стало тогда, когда у Артема начали резаться зубки. Вот они бессонные ночи и желание спрятаться подальше ото всех. Но это еще полбеды, вторая даже большая половина — это злющий Егор. И хоть я знаю, что причиной его злости и поганого настроения являюсь не я и не Тема, легче от этого не становится. Я не думала, что все будет вот так. В моем воображении — Егор в принципе не может быть таким. Я просто недооценивала его желание стать хирургом. Каждый день одно и тоже — психозы Юсупова касательно его деятельности. Амбиции у него ого-го и держать крючки на операциях ему недостаточно. Кажется, он затрахал уже все отделение, и даже пошел на конфликт со своим непосредственным наставником, чтобы ему дали работать руками. И все равно — не дают.

С одной стороны, прошло всего четыре месяца ординатуры, поэтому закономерно, что его динамят, с другой — чего реально просиживать штаны, смотря на то, как работают другие? Я понимаю Егора и мне его реально жаль, но себя от его необоснованных придирок тоже жаль.

Спасают меня от уныния, как ни странно, фотографии. Я конкретно ударилась в фотосессии Темы. Меня это отвлекало и продолжает отвлекать от поганых мыслей, а его это, кажется, забавляет.

Перевожу взгляд на часы и иду ставить запеканку в духовку. Вполне вероятно, что Юсупов меня пошлет на хрен с ужином, но не сделать его я не могу. Я не видела Егора уже больше суток. Сначала смена медбратом, теперь сутки ординатором.

Наверное, если бы не бабушка, я бы давно сорвалась и устроила бы Егору скандал. Она как чувствует что-то и каждый день мне звонит с наставлениями. Это бесит, но я понимаю, что она права. Кто-то должен быть терпеливее. И сейчас это я.

Вздрагиваю от звонка в дверь и, собравшись с духом, иду открывать дверь.

— Привет, — мать моя женщина, даже первым здоровается и лезет целоваться.

— Привет, — ошарашенно произношу я. — Кушать будешь? Там как раз запеканка скоро будет готова.

— Буду.

Тра-ля-ля… Пока я радуюсь неожиданному поведению Егора, меня осеняет, что в ванной нет полотенца. Ну пипец, сейчас истеричку включит. Как угорелая бегу к шкафу и достаю чистое полотенце.

— Я постирушки устраивала, вот и забыла повесить, — протягиваю Егору полотенце.

— Стареешь, мать.

— Что?

— Можешь на хер меня послать, разрешаю.

— Егор?

— Ммм?

— Ты что, выпил?

— Да, литра два кофе. Да не грузись, просто у меня хорошее настроение.

— Поэтому тебя можно слать на хер?

— Не поэтому, а потому что тебе давно хочется.

— Приятно, когда между супругами полное взаимопонимание.

— И не говори, — с улыбкой произносит Егор. — Артем спит?

— Ага.

— Тогда гоу в койку.

— Спать? Сейчас? А запеканка?

— Вот же тормоз, — качает головой, а в следующий момент подхватывает меня на руки. Хихикаю, как дурочка, чувствуя себя примерно так же, как год назад. Легкой, беззаботной.

— Уже не хочется меня на хер посылать? — с усмешкой интересуется Юсупов, тяжело дыша.

— Сейчас — нет, но виной тому многократно предающее меня тело. Прям фу на него, — кладу голову на грудь Егора. — Слушай, ну у меня все зудит от любопытства. Почему у тебя хорошее настроение?

— Потому что дело пошло.

— В смысле?

— В прямом. Ночью девчонка поступила с явными признаками аппендицита. И мне даже просить не пришлось, сами дали оперировать.

— Все сам?

— Вообще все.

— И как? Страшно было?

— Нет. Я был абсолютно спокойным. Думал, что будут руки трястись от радости. А — нет. Как будто тысячи операций провел.

— Круто. Мой муж — хирург, а не просто крючкодержатель. Ой, все, не буду про эти крючки. Не злись.

— Я на новогодние праздники взял дежурства.

— Ну, Егор! — разочарованно бросаю я, усаживаясь на кровати.

— Лиль, это просто поле для практики. Пока все будут бухать, я буду в операционной. А мы с тобой после рождества вместе отдохнем. Мне так надо, понимаешь?

— Понимаю, что все новогодние праздники я всегда буду без тебя.

— Ну не всегда. Ближайшие лет десять.

— Ой, да иди ты. Пошли есть.

— Лиль, — тянет меня на себя. — Ну не обижайся, пожалуйста. Если еще и ты решишь взбрыкнуть, меня тогда понесет.

— Не буду я брыкать. Взбрыкивать. Короче, ты понял. А отпуск у тебя когда-нибудь будет? Я хочу на Кубу.

— Пока Теме не исполнится хотя бы два, я не оставлю его ни с кем, а отдыхать с ребенком это вообще треш. Ну на хер такой отдых. Так что на Кубу только через года два.

— Одна новость лучше другой, — тяжело вздыхаю.

— Одна будет приятной. У меня для тебя подарок. Он в коридоре.

— Чую подвох.

— Нет, без них.

Когда через минут пять Егор вручил мне коробку с дорогущим фотоаппаратом, у меня отвисла челюсть.

— Ты в курсе, что это поездка на Кубу?!

— Чуть меньше.

— Блин, ну зачем такой дорогой?!

— Это вместо двух лет отсутствия моря. Ну а если без шуток, я же знаю, что ты просматривала курсы фотошколы. Чего ты выпендриваешься? Ну не пойдешь ты работать ни в какую поликлинику. Нравится это, так иди изучай, — закрываю глаза, ибо стыдно. А с другой стороны, жуть как приятно, что Егор, несмотря на свою занятость и зацикленность на хирургии — это заметил.

— Бабушка не поймет. Я шесть лет… просрала получается.

— Хватит нести чушь. Уж бабушка-то твоя точно поймет.

— Ну разве что, если я стану всемирно знаменитым фотографом как Анне Геддес.

— Понятия не имею кто такая. Ну, дерзай.

Два года спустя

— Хм… — озадаченно произношу я, смотря на свои карты. Я проиграла. Как так?!

— Что? — задумчиво произносит Богдан, приподняв брови.

— Я проиграла. А ты бы… мог мне подыграть.

— Зачем?

— Чтобы я выиграла. Вообще-то я беременна.

— И что из этого? Подкаблучником можно быть со своей супругой, а не с чужой. Оставь эту роль для Егора. Я — выиграл, смирись.

— А как же сделать другому приятно? Беременных так-то нельзя обижать. Аня? — перевожу на нее взгляд.

— Беременных нельзя обижать, но Богдан прав, — спокойно отвечает Аня, откладывая список моих ценных указаний в сторону.

— Еще одно слово, и мы не будет сидеть с вашим ребенком одиннадцать дней, полетите вместе с ним, — наигранно строго произносит Богдан.

— Ладно, ладно, проиграла так проиграла, — складываю руки в примирительном жесте. — Я больше не буду.

Как только Богдан выходит из гостиной, я тут же перевожу взгляд на Аню.