Партия на троих (СИ) - Кузнецова Светлана. Страница 5

— К чему мне твое имя?

— Спроси, и я отвечу, — предложил дракон. — Мне нетрудно.

Руиз покачал головой и чуть шире расставил ноги, чтобы не упасть. Усталость уже опустилась на плечи, вынуждая ссутулиться. Руиз пока сопротивлялся ей, но время играло не на его стороне.

— Значит, ты пока не готов, — сказал дракон и принялся меняться. Змеиное тело не распалось туманным облаком, не исчезло, не ссохлось, не изломалось, как то случается с несчастными людьми, ставшими оборотнями после укуса, а не рожденные ими. Оно стало человеческим мгновенно. Руиз попросту не заметил перехода. Казалось, миг назад он всматривался в золотые с узкими прорезями змеиных зрачков глаза, и вот уже видел перед собой другие: вполне человеческие, но полностью затопленные тьмой, в глубине которой сияли звезды. Жутко! А вместе с тем красиво, притягательно и завораживающе. — Ты — темная душа, пребывающая в мире душ светлых. Потому тебе настолько непросто. Они для тебя — глупое зло. А ты для них — зло коварное.

Руиз вздохнул.

— Ты лишен слепой веры, у тебя нет… почти нет идеалов, — продолжал дракон. — Любое бездоказательное утверждение проверяешь, любое решение — свое ли, чужое ли — пропускаешь через свое личное мерило правильно–неправильно.

— Можно подумать, другие поступают иначе, — сказал Руиз.

— А ты разве не замечал, сколь легко люди этого мира следуют за чужим мнением? Как, иной раз, уже выбравший человек резко меняет решение лишь потому, что некто, считающийся мудрым или благостным, высказался поперек?

Руиз замечал, причем чаще, чем ему хотелось бы. Не стоило далеко ходить за примером. Его собственному наставнику достало часа поговорить с Сошигом, чтобы повысить Руиза с чародея до мага, объявить на том его обучение законченным и потребовать платы: создать портал и провести группу магов вначале туда, куда они укажут, а затем вывести обратно. И да, наставник не забыл уверить, будто все они достойные светлые души, идущие на подвиг во имя добра. Хорош подвиг: украсть у дракона его сокровище! Помнится, Руиз не преминул высказаться по этому поводу, чем и снискал нелюбовь архимага Сошига. Зря, конечно: открывать портал все равно пришлось и идти с отрядом — тоже.

— Хочешь сказать, это не из–за неумения думать, а по причине светлого цвета души?

Дракон склонил голову, и золотая грива рассыпалась по его плечам. Кажется, он удивился: откуда бы взяться такой? Затем усмехнулся, и волосы сами собой сплелись в толстую косу. Не считая глаз, волос и светлой кожи, в которой временами поблескивали чешуйки, дракон оказался обычным: невысоким, худым, но жилистым мужчиной средних лет.

— Именно, чародей.

— С твоего позволения, все–таки маг, — поправил Руиз.

Дракон пожал плечами.

— Тебе не повезло родиться в мире преимущественно светлых душ. Они никогда не поймут тебя. Самое большее станут терпеть. А ты никогда не избавишься от ощущения идиотства творимого ими и, замечу, для них правильного.

— Порадовал, ничего не скажешь. Я начинаю думать, что выбранный мною исход не столь и плох, — заметил Руиз.

— Сдашься столь быстро? — дракон цыкнул зубом и покачал головой.

— Ты же все равно обманешь. Уж ты явно несветлый, а потому все эти бредни про верность слову и прочие кодексы для тебя пустой звук.

— Не стану разубеждать, — дракон усмехнулся, оценив слова, — но я заинтересован в тебе.

— В гастрономическом смысле. Не сомневаюсь.

Дракон громко рассмеялся, а затем сказал так, что Руиз отчего–то сразу поверил:

— Я же лопну! Ты представляешь, скольких я сегодня употребил? Такого количества не только плоти, но и магии мне хватит лет на двадцать.

Руиз присвистнул.

— Да. Я вполне доволен малым, — заверил дракон, — а еще я щедр. Именно потому Садаккар процветает, а люди в нем вполне довольны жизнью.

— Я не стану… — начал Руиз, но дракон перебил его:

— Я не буду просить тебя принять мою сторону в предстоящей войне, которая начнется стоит ворам обнаружить изъян в своем плане. Очень скоро к Садаккару подойдут войска всех окрестных государств, выступивших на стороне всего светлого и доброго против злого и кровожадного меня.

— А заодно решивших вдосталь пограбить, — проронил Руиз.

— Грабеж? — дракон поднял брови. — Только человек с темной душой может так оскорбить объединенную армию добра.

— Ты хотел сказать, свору?

— Разве объединение стольких людей — не главный признак того, что правда на их стороне? — усмехнулся дракон.

— Правда? — Руиз закашлялся и сплюнул на пол кровяной сгусток. — Та еще шлюха. У каждого она своя и именно такая, какую хочется видеть. Именно правдой люди оправдывают все совершаемые ими гнусности и подлости.

— Тебя убьют, — предрек дракон. — Объявят главным злодеем мира и накинутся всей толпой.

— Мне и так–то осталось недолго, — парировал Руиз.

— Что же касается богатств… Жители сами отдадут освободителям все ценное в благодарность за избавление, — сказал дракон. — А кто не захочет — мои сообщники, которых и за людей–то считать не стоит. С ними следует поступать безжалостно.

Руиз пожал плечами:

— Так называемое «добро» готово клеймить любого, кому немило. В том нет ничего нового.

Глаза дракона на миг затопила головокружительная синева, словно из них глянул кто–то другой, когда–то бывший дорогим, даже родным. Он или… скорее, она. Руиз покачнулся, но каким–то чудом устоял на ногах.

— Ты все больше нравишься мне, — признался дракон и, не получив в ответ ни слова, произнес: — За тобой придут, но не сразу. Гораздо позднее битвы за Садаккар. Ты успеешь насладиться местью, к исполнению которой даже не придется прикладывать усилий.

Руиз криво усмехнулся и зевнул.

— Я не стану требовать от тебя поступиться ни твоими желаниями, ни принципами, — проговорил дракон с той интонацией, с какой обычно придворные обсуждают погоду или модный покрой воротничков. — Я не потребую у тебя отнимать жизни тех, кто тебе близок и дорог, тем паче в этом мире их и нет толком.

— Да уж… теперь точно нет.

— Как тебе такие ограничения?

Пожалуй, предложение дракона теперь выглядело заманчивым, вот только ответить на него Руиз не успел. Под колени словно таран ударил, и ноги ожидаемо подломились, оставив его размышлять разобьет ли голову сразу о каменный пол или нет.

— Прими решение! Сейчас же! — рев–гром–крик–мольба дракона оглушили и снова сотворили какую–то каверзу со временем. По расчетам Руиза, он уже два мгновения как должен был пообщаться с полом, но нет. Он все еще падал, причем не так, как положено человеку, а перу, потерянному птицей. Но падал неминуемо и вряд ли встанет. Следовало уже выбрать: свой путь или помощь дракона.

С одной стороны, услугу он уже обещал, и ничем хорошим это не завершилось. С другой, Руиз мог воспользоваться возможностью переписать судьбу и… Прожить жизнь козопаса? горожанина? короля? Ну нет. Он не мыслил себя лишенным магии. Потому Руиз потянулся к дракону даже не рукой, а всем своим существом.

«Согласен!»

Произносить вслух, к счастью, не пришлось: дракон прочел то ли по лицу, то ли, все же, в мыслях. Щит лопнул. На запястье сомкнулись теплые пальцы, совершенно человеческие — сильные, но не стальные — а затем Руиз все же полетел в темноту, которая долго не продлилась.

Когда видения далекого прошлого оставили в покое несчастный разум, Руиз сообразил, что его несут, приоткрыл глаза, оценивая обстановку, и тотчас закрыл. Оков на руках не было. Он лежал в отвратительно неудобном положении, еще и тряска подкидывала неприятных ощущений: в живот словно колотили тараном при каждом шаге дракона. От мельтешащих перед глазами камней и стен закружилась голова, а тошнота подкатила к горлу, грозя излиться на спину спасителя, которому вряд ли подобная «благодарность» придется по сердцу.

Дракон в виде странного четырехрукого чудища с золотой кожей и длинным раздваивающимся от середины хвостом, похожим на кошачий, положил его на одно плечо и, кажется, не испытывал никаких неудобств. Шагал легко и размашисто, болтая при ходьбе одной парой рук и поддерживая Руиза другой. Правда, стоило тому пошевелиться, немедленно поставил на пол, а сам принял знакомый почти человеческий вид, приведя Руиза в замешательство. Разумеется, умом он понимал, кто перед ним. Маги и сами не старели, как прочие люди, но возможно ли совсем не измениться за без малого пять сотен лет?..