Ох уж эти Шелли - Андреева Юлия Игоревна. Страница 17
Несчастная Клэр в одночасье утратила знаменитого любовника и перспективу устроиться на сцену театра Друри-Лейн, с которым тесно сотрудничал Байрон, а может, и самую надежду рано или поздно стать леди Байрон, кто ее знает, какие планы на самом деле крутились в этой взбалмошной головке. Теперь она должна была навсегда испортить свою репутацию, превратившись в презренную мать-одиночку без денег и без покровителя.
Пораженные поведением знаменитого поэта, Перси и Мэри объявили Клэр, что возьмут на себя воспитание их с Байроном ребенка и, если получится, выдадут его за собственного. В конце концов, одним ребенком больше, одним меньше, делая вид, что ему безразлично, говорил Шелли. Он казался рассеянным, с одной стороны, он состоял в любовной связи с Клэр, с другой, она узнала о своей беременности только теперь, так не может ли дитя действительно оказаться ребенком Байрона?
Когда беременность Клэр было уже невозможно скрыть, семье Шелли пришлось перебраться в Бат, где их никто не знал. Это было очень неудобно для Перси уже потому, что как раз в то время он познакомился с издателем "Экзаминера" Ли Хентом, который загорелся идеей немедленно издавать и переиздавать Шелли, а значит, поэт был просто обязан находиться в Лондоне, где готовились к изданию его книги, поэтому он был вынужден метаться между Батом и Лондоном.
Потом Мэри найдет черновик письма Перси, в котором поэт описывает приятелю маленькую дочку Клэр:
Аллегра Байрон — еще одно отверженное ее создателем дитя. Байрон отказался от своего чада, даже не дождавшись, когда малышка появится на свет.
Глава 8
ДОЧЬ СВОИХ РОДИТЕЛЕЙ
Тайный агент Нокс провел хорошую работу, во всяком случае, он так думал, собирая сведения о родителях Мэри Шелли и пытаясь доказать, что Мэри со всей определенностью является автором "Франкенштейна". Собственно, тут было над чем поработать. Во-первых, ее мама Мэри Уолстонкрафт оказалась не просто известной писательницей, но и женщиной-философом. Последнее его немного озадачило. Нокс, конечно, помнил поговорку: "яблочко от яблоньки недалеко откатывается", сам много читал и знал, что на свете имеются дамы, умеющие водить пером по бумаге, но тут поражала даже не профессия мадам, захватывал сам масштаб личности. Нокс не любил подобного рода литературу, предпочитая развлекательное чтиво, но заглянул в эссе "В защиту прав женщин" (1792), в котором Уолстонкрафт, в частности, утверждала, что женщины не являются существами, стоящими на более низкой ступени развития по отношению к мужчинам, но только кажутся такими из-за недостаточного образования. Нокс задумался. С данным утверждением трудно спорить, агент отлично знал, чего стоят пансионы для девочек и какую дурь вбивают там в их юные головки. За примером далеко ходить не нужно, его собственная сестра уходила в пансион отличной девчонкой, с которой можно было и сходить на рыбалку и подраться, а вернулась манерной куклой без мозгов, но с капризами и глупым жеманством. Госпожа Уолстонкрафт предлагала создать новый общественный строй, основанный на разуме. Что это значит? А элементарно, нужно разобрать все законы и правила жизни до последнего и отобрать из них то, что действительно работает и приносит пользу, устранив все устаревшее и надуманное. К примеру, время от времени правительство на уровне закона регламентировало фасоны шляп, штанов, платьев или туфель. Вплоть до того, что ослушников штрафовали, а если те не могли заплатить полицейскому из рук в руки, их отправляли в участок и могли посадить в долговую яму как обычных должников. Спрашивается, какое кому дело, какая на человеке шляпа и квадратная или круглая пряжка на туфле? Почему полиция вместо того, чтобы ловить воров и убийц, должна доглядывать за отворотами куртки или носами туфель. Другое дело, если кто-то вдруг пожелает ходить по улицам города в одном белье.
Или, скажем, известно, что за одну и ту же работу женщине платят меньше, чем мужчине. Например, нанять стряпуху выходит дешевле, нежели мужчину-повара. Но если разницы в качестве не видно, то откуда разница в оплате?
Уолстонкрафт была готова переделать общество, начиная от семьи и воспитания детей, и доходила в своих суждениях до управления государства в целом.
Появившаяся на свет в семье пропойцы, что ни день избивавшего свою законную жену и отобравшего у родной дочери часть ее состояния, Мэри Уолстонкрафт изучала этот мир не из окна роскошной кареты с ливрейными лакеями, она знала его изнутри и давно горела желанием все переделать и преобразовать.
Неудивительно, что лидер движения за права женщин должна была вырасти в совершенно нечеловеческих условиях, которые способствовали стремлению девочки не просто вырваться оттуда, но и по возможности помочь осознать необходимость перемен окружающим. Во всяком случае, знакомые семьи утверждали, что юная Мэри Уолстонкрафт спала на полу у дверей в комнату своей матери, чтобы защитить ту от побоев пьяного отца. Кроме того, соседи уверяли, будто бы Мэри Уолстонкрафт имела такое сильное влияние на своих младших сестер, что умудрилась убедить сестру Элизу, страдавшую от послеродовой депрессии, оставить мужа и младенца и начать жизнь с чистой страницы. После чего сестра уже не моша повторно выйти замуж, ведь по закону она оставалась замужем, а так как покинутый супруг наотрез отказался возвращать приданое, Эльза осталась без гроша в кармане и всю жизнь была вынуждена мыть чужие полы и выносить ночные горшки.
Сама же Мэри Уолстонкрафт долгое время служила гувернанткой для дочерей семьи Кингсборо в Ирландии. Девочек она воспитывала по собственной оригинальной методе, которая избавляла их от каких-либо предрассудков. После она изложила эти методы в своей единственной детской книге: "Оригинальные рассказы из действительности", после чего Мэри Уолстонкрафт решила больше не связываться с работой в семьях и целиком и полностью посвятила себя литературе.
Это был смелый шаг, так как в то время женщине сложно было заработать на жизнь писательским трудом. Должно быть, стоптав не одну пару туфель, она наконец отыскала либерального издателя Джозефа Джонсона, который дал ей работу и предоставил жилье. Под руководством Джонсона Мэри Уолстонкрафт выучила французский и немецкий языки, после чего занялась переводами, среди которых наиболее известны: "О важности религиозных мнений" Жака Неккера и "Элементы этики для использования детьми" Христиана Готтхильфа Зальцмана. Кроме того, она писала рецензии — в основном на романы для периодического издания Джонсона "Аналитический обзор".
Время от времени Джонсон устраивал у себя дома званые обеды, на которых однажды Мэри Уолстонкрафт познакомилась с художником Генри Фюсли и… влюбилась. Он тоже расточал нежные комплименты Мэри, но, к сожалению обоих, уже был связан узами брака.
Поняв, что они попали в патовую ситуацию, Уолстонкрафт явилась домой к своему любовнику и открыто, пред-дожила ему и его жене жить втроем. Жена была шокирована настолько, что, немного оправившись от потрясения, побежала в городскую управу и подала жалобу, а потом обратилась к нескольким передовым газетам, в которых рассказывала о вторжении в их приличный респектабельный дом воинствующей блудницы. Благодаря чему этот эпизод стал известен широкой публике.
Супруге Фюсли и так жилось не особенно сладко с гением и, по определению, безумцем, ей давно надоели его пьяные друзья с их докучливыми визитами и кутежами, поэтому оскорбленная женщина потребовала ареста Уолстонкрафт за вторжение в их с мужем дом и аморальное поведение, противоречащее человеческим и церковным законам.
Ожидая ареста за безнравственное поведение, Мэри Уолстонкрафт сделала попытку отравиться лауданумом, но не преуспела в этом.