Непостижимое сердце - Картленд Барбара. Страница 26

Вирджиния заставила себя сдержаться. Она поняла, что леди Шелмадин совершенно сознательно провоцирует ее. Ее маленький подбородок вздернулся, а глаза засверкали. Затем Вирджиния заговорила довольно спокойно:

– В трудном положении находятся английские девушки, если замужние женщины подают им такой странный пример.

На мгновение воцарилась тишина, прерванная хихиканьем Маркуса Рилла.

– Она выиграла этот раунд, Шелмадин, – сказал он. – Тебе придется признать, что она обладает чувством собственного достоинства.

– Меня не интересует, Маркус, – рассерженно заговорила леди Шелмадин, – чем обладает или чем не обладает мисс Лангхолм. На мой взгляд, прискорбно, что она не знает своего места, и, вероятно, следует сообщить герцогине об ее поведении.

Она повернулась кругом с легким свистом гофрированного и собранного в мелкую складку подола своей длинной юбки и весьма элегантно, с надменным видом, выскользнула из библиотеки. Капитан Рилл последовал за ней, но у двери обернулся, чтобы помахать рукой Вирджинии.

Вирджиния не обратила на него внимания, но. когда они ушли, она не могла не посмеяться в душе. У нее, вероятно, как сказал Маркус Рилл, имелся характер, но до этого момента она не знала, что обладает им. В целом Вирджиния осталась довольна собой.

«Наверное, я быстро соображаю, но где же прежде скрывались эти способности? – спрашивала она сама себя. – И конечно, мне помогает сознание того, что я больше не уродина».

Затем ее охватило легкое беспокойство. Будет неприятно, если леди Шелмадин действительно выполнит свою угрозу и пожалуется герцогине. Ей могут предложить покинуть замок прежде, чем она будет готова уехать! Вирджиния призналась себе, что она заинтригована и заинтересована не только замком, но также герцогом – этим странным человеком, за которого она вышла замуж и который, похоже, полон противоречий. В одну минуту он очаровательный, в другую – подлый и мелочный. Вирджиния могла говорить себе, что ненавидит герцога, но она знала, что с нетерпением ожидает той минуты, когда снова увидит его.

Остаток дня прошел без особых событий. Вирджиния никого не видела, и никто не приходил в библиотеку. Но когда она поднималась наверх, в свою комнату, чтобы переодеться к обеду, то встретила в коридоре мисс Маршбанкс, которая держала в руках большую доску.

– С вами все в порядке, мисс Лангхолм? – спросила она. – Извините, я не виделась с вами весь день, я была так занята. Сегодня вечером у нас будут гости, а это всегда прибавляет хлопот.

– Гости! – воскликнула Вирджиния. – Но мне казалось, вы говорили, что герцогиня не дает приемов.

– Не такие пышные, как мы устраиваем обычно. И, слава богу, траур ее милости подходит к концу! Но сегодня вечером мы ждем к обеду судью, который сейчас на выездной сессии. Это уже стало традицией: когда он приезжает на выездную сессию суда присяжных, то обедает здесь, вместе с сопровождающим его чиновником суда.

– Расскажите мне, что все это значит, – взмолилась Вирджиния.

– Расскажу за обедом, – пообещала мисс Маршбанкс. – А сейчас я должна проверить распределение мест за столом. У меня с собой доска с распределением мест.

Она показала Вирджинии предмет, который держала в руках. Это была доска в форме продолговатого стола, и в ней были прорезаны щели, в которые вставляли карточки с написанными на них именами гостей.

– Это входит в мои обязанности, – объяснила мисс Маршбанкс. – Я рассаживаю гостей в соответствии с их положением, а затем, если ее милость желает изменить что-то, она это делает. Но обычно она полагается на меня. «Я всегда могу быть уверена, что ты сделаешь все правильно, Марши», – говорит она.

– Как интересно! А как вы узнаете, кто из них самый важный?

– О, у нас в Англии есть «Дебретс»! Это большая книга, которая содержит имена всей высшей знати. Я часто думаю, что бы я делала без нее. Конечно, сегодня вечером приедет немного по-настоящему важных людей; остальные – местные. Ничего похожего на то, что бывает, когда мы принимаем в Рилле королевскую семью. Тогда мне действительно приходится проявлять осмотрительность, чтобы не сделать ложного шага. – Мисс Маршбанкс рассмеялась. – Мне бы не сносить головы, если бы я это сделала, можете не сомневаться. Однако я не могу стоять здесь и болтать с вами. Мне надо получить одобрение герцогини, а затем отослать эту доску вниз, к началу приема, чтобы на столе расставили гостевые карточки.

– Как бы мне хотелось взглянуть на стол, когда закончат его сервировку! – вздохнула Вирджиния.

– Вы это увидите, – посулила мисс Маршбанкс. – Я приготовлю для вас большой сюрприз, но вам придется подождать, пока мы не закончим собственный обед.

Она поспешила прочь, а Вирджиния направилась в свою комнату. Одна мысль о званом обеде, хоть она и не собиралась идти на него, вызвала в ней ощущение радости. Вирджиния присутствовала всего на нескольких званых обедах. В самом деле, она была слишком молода до своего замужества, но ее мать позволяла ей спускаться вниз, чтобы встречать гостей перед обедом, а затем, когда приступали к трапезе, ее отсылали наверх, в классную комнату.

Вирджинии, говоря по правде, не слишком-то и хотелось сидеть за громадным, уставленным всевозможными яствами столом рядом с громко разглагольствующими сенаторами и их разнаряженными и довольно скучными женами. Она понимала, что они разговаривали с богатой наследницей по обязанности, а за ее спиной выражали сочувствие ее матери, что у нее такая непривлекательная дочь.

«Сегодня вечером мне хотелось бы пойти на прием», – подумала Вирджиния и представила, что случилось бы, если бы она спустилась вниз и объявила всем, что она – герцогиня Меррильская. Она ясно представляла удивление на всех лицах и ярость леди Шелмадин. Стоило бы это сделать только ради того, чтобы взбесить женщину, которая пыталась заманить в свои сети ее мужа!

Но зачем леди Шелмадин герцог, если она влюблена в Маркуса Рилла? Вирджиния не могла этого понять. Было ли это продиктовано желанием испытать свое могущество и прибрать к рукам обоих мужчин? Или виной всему были деньги? Вирджиния чувствовала, что маловероятно, чтобы леди Шелмадин удалось получить от герцога солидную сумму.

Она достала из гардероба платье из белого шифона, отделанное каймой брюссельского кружева. На вид оно казалось обманчиво простым, но стоило очень дорого.

Поселившись в замке, Вирджиния не переставала испытывать эстетическое наслаждение от красоты этого места, от вида старинной мебели, картин, резьбы по дереву и разрисованных потолков, так они были прекрасны. Куда бы ни бросала она взгляд, повсюду ее окружала красота, – красота, любовно создававшаяся веками и передававшаяся из поколения в поколение. В богатейшей Америке, подумала Вирджиния, невозможно было бы построить дом столь великолепный и прекрасный, как замок Рилл.

Вирджиния спустилась к обеду. Они с мисс Маршбанкс обедали, как и прежде, при свечах. Блюда были изысканные, и лакей принес им бутылку шампанского в великолепном серебряном ведерке со льдом.

– Мне обычно подают шампанское, когда в доме прием, – подчеркнула мисс Маршбанкс с легким оттенком гордости в голосе.

Вирджиния, вспомнив шампанское, которое мать заставила ее выпить перед свадьбой, ощутила внезапный приступ тошноты при одной мысли об этом напитке. Впрочем, она поняла, что отказаться выпить с мисс Маршбанкс значило бы огорчить пожилую женщину, и, пригубив, похвалила напиток.

Когда они покончили с едой, мисс Маршбанкс сказала:

– А теперь я доставлю вам еще одно удовольствие. Следуйте за мной, но помните, что вы должны двигаться очень тихо. Когда мы подойдем к двери Дубовой галереи, я хочу, чтобы вы сняли туфли.

Мисс Маршбанкс, указывая дорогу к столовой, открыла маленькую дверь, выходившую в коридор, и, сняв свои туфли, знаком велела Вирджинии сделать то же самое. Они поднялись на цыпочках по лестнице, которая заканчивалась в маленькой, отделанной дубовыми панелями комнате, одна из стен которой состояла из резных колонн, расположенных всего в нескольких дюймах одна от другой. Это была галерея для менестрелей, стулья для музыкантов все еще стояли там.