Тайфун - Уайт Робин. Страница 54

— Лейтенант, сходи-ка принеси нам чаю, — попросил Марков. Дождавшись, когда Демьяненко выйдет, он сел в синее кресло рядом со старшим механиком. — Я уже думал, мы тебя потеряли.

— Ты пришел почаевничать или поговорить?

— Поговорить. — Марков протянул Грачеву листок бумаги с сообщением от адмирала Попова. «Следуйте в Анадырьский залив квадрат двадцать два, ждите там корабли сопровождения». — Что скажешь на это?

— Попову заплатят только тогда, когда «Байкал» доберется до Шанхая, так что он, естественно, хочет, чтобы мы продолжали путь. В противном случае, если лодка получила настолько серьезные повреждения, что была вынуждена воспользоваться аварийным буйком, Попов предпочел бы, чтобы мы тихо отправились на дно.

— И что нам остается?

— Мы в безопасности до тех пор, пока американцы считают нас погибшими, — улыбнулся Грачев. — Обрезав наполовину нашу мощность, ты заставил их принять нас за «Акулу». Умным твое решение никак не назовешь. Реактор запросто мог бы перегреться и выйти из строя. Но оно было хитрым.

— Недостаточно хитрым. Мы отогнали американскую лодку на юг. — Марков кивнул на пустую стену. — Куда подевались твои девчонки?

Грачев указал на мусорную корзину.

— Даже если нам удастся выкрутиться из этой передряги, сохранив свою шкуру, денег все равно не будет.

«Нам еще очень повезет, если нас не посадят за решетку», — подумал Марков.

— В Тюленьей бухте мы никому не нужны, оставаться здесь бесконечно долго мы тоже не сможем. Нам остается только один путь.

— На север. Затем на Тихий океан. Если повезет, мы даже сможем добраться до Петропавловска-Камчатского. Но сначала надо будет решить кое-какие проблемы, — сказал Марков. — Во-первых, Берингов пролив. Еще никто не пытался провести через него «Тайфун».

— Если это можно сделать, ты это сделаешь.

— Ну а ракеты?

— Ты что-нибудь придумаешь. Ты командир. Если Федоренко будет нам мешать, запихаем его в шахту и откроем люк. Ракета промокнет, но и Федоренко тоже. Если хорошенько подумать, этим мы убьем сразу двух зайцев.

Марков собрался было рассмеяться, отмахнуться от предложения Грачева, как от шутки, на что тот и рассчитывал, но вдруг стал серьезным.

— А ведь действительно можно затопить шахты. В этом случае сами ракеты и боеголовки окажутся непоправимо испорченными.

— Если затопить все двадцать шахт, «Байкал» примет на борт лишних две тысячи тонн воды. Мы отправимся прямиком на дно. Ты готов ради того, чтобы уничтожить ракеты, потопить корабль?

— Нет.

— В таком случае, если ты не придумаешь, как дать американцам расправиться с ракетами, оставив нас в покое, нам придется доставить их по назначению.

Вернулся Демьяненко с серебряным подносом с двумя чашками, термосом с крепким чаем и сладким печеньем.

— А ты высказал любопытную мысль, — заметил Марков.

Грачев внимательно посмотрел на командира.

— Какую же?

Марков резко поднял взгляд.

— Как ты думаешь, насколько сильно американцы не хотят, чтобы «Байкал» попал в руки китайцев?

— Ты сам прекрасно знаешь ответ на этот вопрос.

— Я-то знаю, — подтвердил Марков. — Но мне интересно, знают ли его сами американцы?

«Портленд».

Коммандер Ванн выключил люминесцентные лампы, оставив маленькую настольную лампу. Она отбрасывала теплый, уютный свет на книгу в мягком переплете, лежавшую на коленях командира. «Делия», роман о военно-морском флоте. Действие романа происходило на Тихом океане перед началом Первой мировой войны.

Хотя «Делия» был старым четырехтрубным эсминцем, который жег грязный уголь, хотя огонь в топках поддерживали полуголые кочегары, обливавшиеся потом в духоте и смраде, Ванн остро сопереживал происходящему на страницах романа. И его не покидала ностальгия. Командир «Делии» был полновластным правителем; он не просто проводил в жизнь внешнюю политику Соединенных Штатов, он сам ее творил. Он был не управляющим, а в определенном смысле полубогом, отвечавшим только за свои ошибки.

Ванн углубился в чтение, и стены каюты, облицованные дешевым пластиком под дерево, казалось, расступились. Остался только яркий экран монитора, напоминающий о том, где он находится: в подводной лодке, которая, покинув мир света и свежего воздуха, погрузилась на глубину триста футов и бесшумно движется со скоростью шестнадцать узлов, направляясь на юго-юго-запад.

Послышался стук в дверь.

— Какого черта? — Захлопнув книгу, Ванн сбросил ноги на палубу. — Войдите!

Дверь открыл Стэдмен.

— Я удивлен, — заметил Ванн, увидев, кто перед ним. Он не встал с кровати и не предложил старшему помощнику единственный стул. — Я полагал, что вы слишком горды и не придете сюда. — Ванн кивнул на «Делию». — Читали?

— Нет, сэр.

Стэдмен закрыл за собой дверь.

— Здесь есть один персонаж, который заявляется на службу с чемоданом, набитым книгами. Он чертовски хорошо разбирается в истории, философии, литературе. Но что ему надеть, когда он пачкает брюки? Понимаете, наш герой об этом не подумал. У него первосортное образование и третьесортный здравый смысл.

— Командир, я пришел сюда не для того, чтобы говорить про испачканные брюки.

— Да, я так и думал. Извините, Вилли, но после того, что случилось сегодня, у меня нет другого выхода, кроме как отозвать свою рекомендацию в школу высшего командного состава. Когда вам поручили грязную работу, вы стали жевать приказы в надежде, что они приобретут другой вкус. Так поступают те, кто сомневается в своих силах. Настоящий командир всегда уверен в себе. Сожалею.

— На самом деле я собирался поговорить с вами и не о школе высшего командного состава. На борту лодки произошло чрезвычайное происшествие. Серьезное.

Книга упала на кровать.

— Происшествие? Какое?

— Лейтенант Скавалло подверглась нападению в вентиляторной.

— Господи! Что она там делала?

Стэдмен опешил. Ванн задал правильный вопрос, однако в первую очередь он должен был подумать не об этом.

— Скавалло обнаружила микрофон, установленный рядом с тренажером. Провод от него вел в вентиляторную. Она как раз осматривала этот провод, когда подверглась нападению.

— Я поручил разобраться с этим «жучком» боцману.

— Скавалло его опередила.

— И она утверждает, что подверглась нападению?

— Кто-то повалил ее на палубу, ударив обрезком трубы. В последовавшей борьбе труба, по всей видимости, задела за клеммы одного из вентиляторов, вызвав короткое замыкание. И, как мне кажется, это еще не все.

— Совершенно верно. Лейтенант Скавалло шлялась там, куда доступ ей закрыт, где ей нечего было делать, в то время как за нами охотилась русская атакующая субмарина. В то время, когда любой посторонний шум мог нас уничтожить.

Проклятие! Если бы я сам поймал Скавалло в вентиляторной, я бы вытащил ее оттуда за шкирку! На кого она жалуется?

— На радиста Энглера.

— На Энглера, — задумчиво повторил Ванн. — Свидетели есть?

— Нет. Но я видел Скавалло сразу же после этого. Убежден, с нею действительно что-то произошло.

— А что говорит Энглер?

— Он уверяет, что находился в другом месте.

— Его слова может кто-нибудь подтвердить?

— Кок, но, на мой взгляд, они с Энглером просто сговорились. Сэр, я видел выражение лица лейтенанта Скавалло. Я считаю, Энглер действительно был вместе с ней в вентиляторной. Думаю, он попытался ее изнасиловать, но она отбилась.

— Ого! Значит, она уже кричит, что ее изнасиловали?

— Нет.

— Господи, старпом, никто ничего не видел. Никто ни в чем не сознаётся за исключением Скавалло, которая призналась, что находилась там, где не должна была находиться. Энглер тот еще фрукт, но он утверждает, что был в другом месте, и у него есть свидетель. Вам же прекрасно известно, как Скавалло относится ко всем нам. Вы не думали, что она все это сочинила?

— Кто-то напал на нее.

— Возможно, кто-то на нее напал. А может быть, и нет. Никаких доказательств. Почему вы решили, что Скавалло говорит правду? Вам что, не хватает сейчас своих забот, если вы решили помочь ей облить грязью весь подводный флот?