Возьми меня в долг (СИ) - Вишневская Виктория. Страница 13

Их Шмидт послал? Я же отписалась ему! Сказала, что стало дурно. Перепила! И что верну всё завтра-послезавтра, из-за того, что не выполнила уговор. Он не прочитал и не ответил!

Сглатываю вязкую слюну. В дверь барабанят кулаком. Уже настойчивее. Как они меня нашли? Это ведь… Квартира тёткиной подруги!

И, пока я зажимаю рот ладонями, чтобы не закричать, по ту сторону преграды раздаётся глубокий бас:

— Открывай, куколка. Мы знаем, что ты там. Ты кое-что должна нашему боссу. Верни по-хорошему… Иначе…

Слышится ещё один громкий удар об дверь.

А я отстраняюсь. Хватаюсь за сумочку и пытаюсь найти телефон. Чтобы позвонить в полицию.

Я его нахожу через несколько минут из-за дрожащих пальцев, слышу за спиной щелчок. Выпрямляюсь, напрягаюсь и боюсь повернуться.

Но как только по слуху ударяет отчётливый звук открываемой двери, оборачиваюсь.

И сразу же пячусь назад, когда два амбала стоят передо мной и кровожадно ухмыляются.

— Ну, что, куколка, гони деньги, — усмехается один из них, пока моё сердце падает куда-то вниз, останавливаясь.

— Я-я ведь всё сказала вашему боссу, — паникую, отступая назад. Да я готова отдать им эти чертовы деньги прямо сейчас! К чёрту их! Верну Рихтеру хотя бы часть! Он хоть не последний скот, раз дал мне вчера уйти, чтобы Шмидт не осуществил задуманное. — Шмидту. Я… Мне вчера… Плохо стало…

Я сама же загоняю себя в ловушку.

Упираюсь в стену.

— Шмидт? — бугай не понимает меня. — Эй, бро, знаешь чо за дядька?

Непонимающе смотрю в их сторону.

— Ваще без понятия, — тянет. Внезапно подлетает ко мне. Я и шевельнуться не успеваю, в ванную забежать. За ручку схватиться.

Хотя всё это бесполезно. Мне кажется… Их не остановит ни одна дверь.

Он обхватывает меня за плечи. Прижимает к себе. Пока пытаюсь вырваться. Бьюсь, как в конвульсиях. Птица в маленькой клетке.

Из-за этого и получаю.

Бугай кряхтит, валит меня на пол. Бьюсь щекой об пол и чувствую, как прокусываю язык. Издаю болезненный стон, ощущая, как все косточки горят.

Руки заламывают назад, а этот увалень садится на меня сверху.

Становится трудно дышать. Распахиваю глаза и понимаю, в какую задницу меня только что затолкали.

Их двое. Под сто килограмм каждый. И один из них сейчас без труда валит на пол, прижимая собой.

А что, если…

— Эй, аккуратней. Сказано же ясно было — не трогать, — эти слова говорит тот, кто сейчас перешагивает через мои ноги и идёт в спальню.

Эта квартира — мечта грабителя. Всего одна комната, коридор, кухня и санузел.

Только вот это последнее, что должно меня волновать. Как они меня нашли? Как узнали, что я здесь?

Если это не Шмидт, то кто тогда? Кто сказал этим двоим ограбить меня, но при этом не тронуть? Господи, я ничего не понимаю!

— Погодите, — начинаю вяло, аккуратно. — Давайте поговорим? Что вам нужно? Деньги? Сколько? Если вы не от Шмидта? От кого? Или сами пришли?

— Ты смотри, какая болтливая, — раздаётся сверху. — Не, девочка. Вопрос «сколько» здесь неуместен. Мы заберём всё, что у тебя есть. Эй, ну что ты там, нашёл?

Паника бьёт где-то в висках. Давление поднимается. Лицо пылает.

Это не старик. По их словам.

Тогда… Да что вообще происходит?!

И этот глупый приказ!

— Пять сек. На трусишки тут наткнулся, — гогочет. — Эротишненько. Ух, а вот это…

— Перестаньте! — не выдерживаю. Это ни в какие рамки не лезет! — Отпустите и проваливайте отсюда! Я вам ничего не должна! Я пойду в полицию, и вас посадят за решётку!

— Ты смотри, как разбушевалась! — мои слова поднимают отморозку настроение. — Ну, иди, чё. Держать не будем. Нам пох вообще.

Я выпадаю в осадок.

Затихаю и не знаю, что и сказать.

Им всё равно на меня, на полицию. Они пришли за тем, что портит жизни людей — деньгами.

— Вы не имеете права!

— Ага, — спокойно.

И, если мужчина, что придавливает меня к полу своим телом, сейчас невозмутим, меня колошматит. Всю трясётся от страха, злобы и нервов.

Они всё заберут. И нет больше тех денег, которые я должна Рихтеру.

Да пропади ты всё пропадом!

Тот день, когда я взяла этот шприц в руки!

— Нашёл, — огорошивает. Я застываю. Меня ведёт на полу из стороны в сторону, но я всё равно замираю. Да, я не прятала деньги. Потому что не думала, что меня могут ограбить. Ещё и найти. Моя квартира в другом конце города…

Тем более совершить всё это по заказу. Кто это, если не Шмидт? Рихтер? Узнал, что я всё собрала?

Но зачем он тогда помог мне?

Нет, это точно не он. С кем у меня были ещё проблемы? Каспар? Вряд ли я ему вообще нужна. Мы виделись всего два раза и то… Он знает только моё имя.

Кёлер… Он странный. Очень. От него не знаешь, чего ожидать, но он может сделать всё, что угодно. И ведь… Ему я не досталась на день рождения.

— Валим, — голос второго бугая раздаётся в коридоре.

— Всё забрал? — уточняет другой.

— Ну, канеш. Я что, зря приходил, что ли? Проценты нам отстегнул, — и опять этот ржач, который добивает.

Я не верну долг Рихтеру. Потому что теперь у меня банально ничего нет. Всё, что у нас было собрано всей семьёй, мы отдали. И теперь все сидят без денег. Кама немного оставила себе, но толку с них?

Мне даже стыдно будет посмотреть в глаза Каролине, когда она узнает, что её евро сейчас медленно уплывают за дверь.

Мужик встаёт с меня, но вместо того, чтобы уйти вслед за тем вором… Присаживается рядом со мной на корточки. А я не хочу вставать. Потому что как только сделаю это, расплачусь. Горькие слёзы уже подступают к глазам.

Обидно.

Столько времени, столько сил… и всё впустую.

Стальная хватка оказывается на длинных волосах. Амбал тянет за них, заставляя запрокинуть голову назад.

— Знаешь, девчонка, — произносит поучительным тоном. — Не люблю русских, поэтому без обид.

Я ничего не понимаю.

И как только ладонь с мою голову обхватывает затылок… Половину лица простреливает адской болью.

Зажмуриваюсь, шиплю и всё, что слышу — отдаляющиеся шаги.

Он… Ударил меня об пол! Головой! Из-за чего всё вокруг кружится. В глазах темнеет.

И пока пытаюсь прийти в себя в квартире с открытой нараспашку дверью, я остаюсь одна…

Рихтер

— Выбор был плохой, — протягиваю пачку денег. Нет, с этой девчонкой я точно разорюсь. — Ей стало плохо, она ушла. Просила передать.

Шмидт растерянно смотрит на сорок кусков перед ним. Хотел добавить ещё, но подумал, что слишком палевно. Откуда у девчонки, что собирает повсюду деньги, ещё? Накинуть. Как компенсацию.

— Как? А именинник?

И это всё, что его заботит?

— Я заказал ему другую девицу.

— Нет, Александр, ты не понимаешь, — начинает смело, немного экспрессивно. — Виола то, что я хотел.

Хмм.

— Почему? — брови сами сходятся вместе.

— Она — девственница. Натуральная. Без всяких операций. Кёлер любит таких. Знаешь, как бы его вставило?

Хочу усмехнуться, но продолжаю держать на лице маску спокойствия и безразличия.

Уже не девственница.

И скажу честно — не зацепила бы она меня, не впрягался бы за неё сейчас.

— Я понял, — киваю. — Дай полчаса. Но к той не лезь. Себе заберу.

— Ааа, — ехидно тянет. Глазками сверкает. На кресло откидывается, будто в нашей встрече и моей заинтересованности он помог. — Вот оно что… Решил себе девчонку захапать. Одобряю, одобряю, хорошенькая… Сестричка у неё тоже ничего такая. Они чем-то похожи. Но у той балласт…

— Я в курсе, — обрубаю. Всё равно мне на её семейку. — Она должна мне денег. Будет отрабатывать. Натурой.

— Так она для тебя, что ли, собирает? — усмехается. — Понятно теперь всё. Ну, ты, конечно, дерьмо. Но ладно, развлекись там. Жену мне, правда, твою жалко.

Прыскаю от смеха.

— Ты же всё знаешь, — сдержанно прикрываю глаза. Встаю со своего места. — Условия нашего брака. И сам должен понимать, что жена — всего лишь слово. На этом закончим. Я пойду.