Любовь и другие странности (СИ) - Князева Мари. Страница 10

- Прости, но я не могу стать твоей девушкой.

Он сразу скис:

- Я думал, ты уже стала...

- Ты застал меня врасплох. Потом я хорошенько подумала и поняла, что мне это не подходит.

- И почему же?

- Я тебе уже говорила.

- И чем тебе помешает учиться тот факт, что ты моя девушка?

- Будет труднее сосредоточиться. И времени на учёбу станет не хватать. У меня и так много дел по дому...

- Я буду тебе помогать! И с учёбой, и, если надо, по дому.

- Ты... ведь уедешь скоро.

- А может, не уеду!

- А если уедешь?

- Злат, ну какой смысл об этом думать, если всё равно поздно? Нам никуда друг от друга не деться, как минимум, из-за одноклассников... - он сделал паузу, а потом выдохнул: - А если честно, то мне кажется, что мои чувства взаимны!

Я с особым усердием залилась краской и, чтобы успокоиться, перевела тему:

- Тебе не кажется, что если они узнают, то всё станет ещё хуже?

- Что узнают? Они сто лет назад нас поженили. В их понимании нет причин для помощи другому человеку, кроме личного интереса.

Мы помолчали. Паша усмехнулся:

- Но с тобой всегда всё с ног на голову. Я защищал тебя просто так, а уж потом заинтересовался. Когда узнал поближе.

- И что во мне такого интересного? - буркнула я недоверчиво.

- Да всё! Ты вся с ног до головы необычная.

- Придумал эвфемизм, да?

- Да. Ты классная. Ты мне нравишься. Мне хочется к тебе прикасаться... руками и губами. Знаешь, я ведь до тебя уже целовал девчонок, но мне никогда это так сильно не нравилось, как с тобой.

Оо, этот человек порвёт мне сердце на клочки! Надо заканчивать разговор поскорее, а то я разнюнюсь... Я собрала все душевные силы, какие были в наличии и сказала:

- Спасибо. Это всё очень приятно... правда, очень, но... я не могу. Прости, не могу быть твоей девушкой.

Паша насупился:

- Ясно. Недостаточно хорош, да? Окей, обойдусь без твоей дружбы.

Нет, он не ушёл прочь не оглядываясь. Он продолжил выполнять ту обязанность, которую сам на себя взвалил. Но мы вернулись к прежней безмолвной схеме, которую использовали до роковых выходных. Паша по-прежнему встречал и провожал меня до дома. По-прежнему самоотверженно охранял в школе, сидя со мной за одной партой и следуя тенью на переменах. Но - молча и не глядя. Он совсем перестал смотреть мне в глаза, и это было до странного больно. Просто непереносимо чувствовать, что я для него теперь пустое место.

Так продолжалось несколько мучительных учебных дней. Выходные стали ещё одним ударом: оказалось, что даже игнор, но присутствие Паши рядом - это лучше, чем его полное отсутствие. Я дошла до такой ручки, что несколько раз набирала ему сообщение: "Привет. Как дела?" - но потом стирала, не осмеливаясь его отправить. Было страшно до жути, что он посмеётся над моей непоследовательностью.

В понедельник он встретил меня как обычно, хотя я была почти уверена, что ему до коликов надоела эта игра в самоотверженного и бескорыстного отвергнутого рыцаря и скоро он совсем забросит эти проводы... и так и случилось. По крайней мере, мне так показалось. После уроков он неожиданно исчез. Я немного побродила по школе и двору в его поисках... и наткнулась на банду девчонок во главе с Верой Шуваевой. Она накинулась на меня с яростными обвинениями за то, что я якобы подставила её перед учительницей по биологии. На самом деле, Вера была сама целиком виновата в той ситуации: она нарисовала будто бы нас с Пашей в ужасно неприличном виде и отправила эту бумажку кому-то через нашу парту, а я случайно перехватила и от ужаса (казалось, что она пачкает своим содержанием) уронила на пол. Антонина Николаевна, на беду оказавшаяся рядом, подняла, посмотрела и, конечно, пожелала узнать, кто автор. А какой смысл скрывать? Не скажу же я, что сама нарисовала: это уж слишком неправдоподобно, а все остальные и так меня ненавидят... В общем, Вера получила строгий выговор, а я... похоже, сейчас получу увечья. Девочки оттеснили меня на задний двор за теплицу и стали смыкаться кольцом. Как же я пожалела, что Паши нет рядом! Мне было по-настоящему страшно... И тут случилось чудо: меня спас ангел-хранитель, не меньше. Им оказалась Анастасия Сергеевна. Она одна знала о нашем с одноклассниками противостоянии и, кажется, относилась ко мне с сочувствием. Ей легко удалось разогнать агрессоров, а потом мы вместе стали искать Пашу. Сначала мне и в голову не пришло, что его кто-то нейтрализовал: я была уверена - он больше не желает меня защищать. Устал от моей неблагодарности. Но Анастасия Сергеевна ему позвонила, а он не брал трубку, и по мере того как шло время, а наши поиски не завершались успехом, моя тревога росла. В конце концов, я дошла до такого состояния, что уже готова была чуть ли не жизнь отдать за то, чтобы с ним всё было в порядке. Каким же облегчением стало увидеть его всего лишь привязанным к железному забору, целого и невредимого! Мне хотелось упасть к нему в объятия и поплакать у него на плече от счастья. Но нельзя: рядом учительница, да и одноклассники, возможно, не дремлют, а подсматривают исподтишка.

Анастасия Сергеевна не согласилась отпустить нас вдвоём ко мне домой, а стала провожать, но деликатно следовала на расстоянии - так, чтобы мы могли разговаривать, не опасаясь быть услышанными.

- Ты не представляешь себе, как я перепугалась, когда поняла, что ты вовсе не передумал мне помогать, а, возможно, тоже попал в беду!

- Какие глупости! - фыркнул он. - Я не девчонка, чтобы передумывать такие вещи. Моё слово крепкое.

- И всё равно я очень беспокоилась за тебя.

- Да, я в курсе, что ты переживаешь за всех живых существ на этой планете.

- А за тебя - особенно. Они ничего дурного не сделали тебе?

- Мне - нет. А ты в порядке?

- В полном. Они не успели.

- Странно. Что за нападение такое? Меня просто связали по рукам, а к тебе пришли с войной. Трусы!

- Скорее, трусихи.

- Ты-то чем им помешала?

- Мы ведь с тобой думали об этом... и ничего человеческого не надумали.

- Это точно. Они не люди. Звери какие-то тупые.

- Не говори так.

- Да почему?

- Потому что их качества - это их ответственность, а твои - твоя. Помнишь, ты сам просил не судить людей?

- Я не сужу о том, что меня не касается, а если какой-то урод обижает беззащитных девочек, к которым я неравнодушен, то я ему громко говорю, что он урод.

Я привычно залилась краской.

- Спасибо тебе. Ты такой...

- Злой?

- Храбрый. Сильный. И справедливый. Пока мы с Анастасией Сергеевной тебя искали, я очень тревожилась и очень жалела.

- О чём?

- Что не сказала тебе.

- Что?

- Правду.

- Какую, чёрт тебя дери?

- Не ругайся, мне сложно это выговорить.

- Не трудись, я и сам знаю.

- Что?!

- Что ты тоже ко мне неравнодушна.

Я закатила глаза и покраснела ещё гуще. Буркнула хрипло:

- Всё-то он знает!

Вместо ответа Паша взял меня за руку, презрев внимание идущей сзади учительницы. Так мы и шли до моего дома - держась за руки. И это было ужасно приятно и смутительно. Уже возле нашей калитки Анастасия Сергеевна душевно попрощалась с нами, хитро улыбаясь, и ушла по своим делам, а мы с Пашей молча сели на лавочку у ограды, он обнял меня за талию, а я положила голову ему на плечо. Начинался мелкий дождик, но я его не замечала: по моей груди разливалась непереносимая сладость.

История с Верой Шуваевой разрешилась самым невероятным образом. Помог нам в этом муж Анастасии Сергеевны, Ярослав Дмитриевич - очень интересный молодой мужчина (он провёл у нас пару уроков русского и литературы, когда она заболела). Паша помогал ему в этом, но долго не хотел рассказывать мне, в чём суть. Однако через время я всё же узнала: оказывается, в самом начале сентября, когда Паша только пришёл в наш класс, Вера пыталась стать его девушкой. Он отказал ей, это сильно её разозлило, но, видимо, враждовать с сыном небезызвестного Корабельцева она не решилась, зато легко нашла козла отпущения для своего гнева, решив, что Паша защищает меня из "личного" интереса. И всё понеслось по наклонной плоскости, само себя подгоняя. Уж не знаю, что именно сказал Ярослав Дмитриевич Вере, но с тех пор всякие гонения в наш с Пашей адрес прекратились. И потихоньку начали налаживаться отношения с одноклассниками. Некоторые девочки мне признались, что совсем не испытывали ко мне никаких дурных чувств - просто повиновались приказам Веры. Её мама работала продавцом в магазине возле школы - это придавало Вере серьёзный вес в глаза некоторых одноклассников, потому что с её помощью в магазине можно было поживиться чем-то интересным, в том числе и запретным для детей нашего возраста. Остальные следовали за ними - кто из стадного чувства, кто из страха. К счастью, Вера ушла из класса сразу после девятого... а мы с Пашей - остались. Да, он не уехал в город, и всё из-за меня! Отец нанял ему репетиторов по интернету, и мы занимались с ними вместе, готовясь к поступлению в университет. Правда, летом перед одиннадцатым классом в их семье произошло дурное событие, которое всё же вынудило его уехать к матери и разлучило нас. И встретились мы потом через много лет. Но это уже совсем другая история...