Нерушимые чары - Картленд Барбара. Страница 23

— Я… хочу пить.

Мари дала ей холодный лимонный напиток с медом, и она жадно выпила весь стакан. Только теперь Рокуэйна почувствовала боль в плече.

По выражению ее лица Мари поняла, что ей больно, и поспешила сказать:

— Скоро придет врач и сделает перевязку, мадам. Он будет очень доволен, что вы хорошо спали.

— Я и сейчас хочу спать.

Но все же Рокуэйна подчинилась настоятельным просьбам Мари и позволила ей умыть себя и причесать.

Пришел доктор, обследовал рану, предварительно попросив Рокуэйну не смотреть на его манипуляции, а затем сказал в типично французской манере:

— Вы очень, очень красивы, Madame la Marquise [5], и очень выносливы и сильны, так что ваша рана быстро заживет, и я даже не думаю, что у вас поднимется температура.

— А шрам… останется?

— На вашей белоснежной коже останется лишь крошечное пятнышко, которое всегда будет напоминать вашему мужу о вашей отваге!

Он говорил так, как не стал бы говорить ни один английский врач, и она улыбнулась бородатому французу, когда он поцеловал ей руку и сказал:

— Вы удивительно отважны, мадам, и я почитаю за честь лечить такую прекрасную леди!

После визита врача ее навестил маркиз, и Мари вышла.

Маркиз посмотрел на Рокуэйну, затем сел на край кровати и взял ее за руку.

— Как вы себя чувствуете?

— Все хорошо, спасибо. Доктор сказал, что шрам будет не очень уродливым.

— Как вы отважились на такой поступок? — необычным для него тоном спросил маркиз.

— Я не очень отдавала себе отчет в том, что делаю. Я лишь понимала, что князь не имел права нападать на безоружного человека.

— Если бы не вы, удар, несомненно, пришелся бы мне прямо в сердце. — Он сжал ей руку, добавив: — Я уже приготовился к самому худшему, когда вы неожиданно спасли меня!

— Я рада, очень рада. Невозможно представить, что вы могли погибнуть.

— А разве я какой-то особенный?

— Конечно, а как же! Вы такой смелый, вы всегда побеждаете! Это была бы ужасная смерть или увечье, я даже не могу подумать об этом!

— Благодарю, но, позвольте полюбопытствовать, Рокуэйна, почему вы так говорите?

— Мне… мне просто не хотелось, чтобы вас убили, — сонным голосом сказала девушка.

Она почувствовала, что у нее слипаются глаза, и хотя ей хотелось продолжать разговор с маркизом, она словно погрузилась в ватные облака.

Засыпая, она чувствовала, что он не выпускает ее руку из своей.

Глава 7

— Я хочу встать, — произнесла Рокуэйна. Монахиня, расставлявшая цветы на туалетном столике, повернула к ней спокойное лицо и ответила:

— Доктор разрешил вам сегодня сойти ненадолго вниз. А пока, мадам, вы должны отдыхать.

«Я устала отдыхать», — сказала она про себя, не желая огорчать монахиню, которую доктор прислал ухаживать за ней.

Монахинь было двое. Одна дежурила по ночам, что означало, что больше маркиз не сидел рядом, а другая — днем.

Несмотря на оптимизм врача, в течение двух дней у нее была температура, после чего она чувствовала себя очень ослабевшей.

Но рана быстро заживала.

Девушка смотрела, как монахиня расставляет цветы, а затем спросила:

— А где месье?

— Поехал кататься, мадам.

— Кататься?

— Да, мадам, я видела, как он рано утром уезжал.

Рокуэйна хотела задать еще вопрос, но вовремя спохватилась.

Она собиралась спросить, один ли уехал маркиз.

Затем она с удивлением обнаружила, что этот факт ей небезразличен.

Когда он уезжал по делам, он мог быть и один, но в Буа, или куда еще он поехал кататься, он, несомненно, был с кем-то.

Она не могла поверить, что мысль о том, что маркиз взял с собой на прогулку какую-нибудь красивую леди, может вызвать куда более мучительное чувство, чем рана в плече.

Потом она призналась себе, что это — ревность. Она ревновала к любой женщине, которая была с маркизом: ревновала оттого, что сама не могла сопровождать его, а он поехал с кем-то.

«С чего вдруг… я ревную?» — спрашивала она себя, и неожиданно ответ пришел сам собой, словно был написан на стенах спальни огненными буквами.

Она любит его!

Ну конечно, любит. Как она могла так глупо поверить, что они станут друзьями, и не более того?

Теперь ей стало ясно, что она полюбила его еще задолго до встречи, когда до нее только доходили слухи о нем.

«Я люблю его», — говорила она про себя, понимая, насколько безнадежно рассчитывать на взаимность.

Скорее всего, после победы над князем, маркиз снова вернулся к рыжей зеленоглазой княгине.

Если же он решил, что это слишком рискованная авантюра, то ее место, несомненно, готовы занять другие женщины.

Теперь она по-другому воспринимала пришедшие ей на память рассказы о женщинах, так безумно любивших маркиза, что они кончали самоубийством или умирали от несчастной любви.

Лежа на подушках в роскошной комнате с расписным потолком, она думала о том, что без него ей было бы все равно где жить, хоть на чердаке.

«Я хочу быть с ним, разговаривать с ним», — шептала она.

У нее было такое ощущение, что солнце закатилось и она погрузилась в ту же беспросветную темноту, что и после ранения.

После обеда, когда маркиз еще не вернулся, пришла Мари, чтобы помочь Рокуэйне встать с постели.

Она помогла ей надеть одно из самых лучших платьев из приданого Кэролайн, белого цвета, отделанное рядами кружев и украшенное голубыми лентами. Но для Рокуэйны все окружающее погрузилось в мрак, словно стояла ненастная погода и шел нескончаемый дождь.

Когда она оделась, монахиня сказала:

— Пришло время прощаться, мадам.

— Прощаться?

— Больше вам не потребуются мои услуги. Для меня было большим удовольствием и честью помогать вам.

Рокуэйна поблагодарила ее и, поскольку ей нечего было подарить монахине, настояла, чтобы та взяла в монастырь одну из корзинок с орхидеями.

— Мы будем возносить молитвы Святой Деве о том, чтобы вы были счастливы, мадам, — улыбалась женщина, и о том, чтобы Господь послал вам детишек, таких же красивых, как вы и месье!

Рокуэйна считала это настолько невероятным, что не ответила.

Когда монахиня ушла, а Мари закончила причесывать Рокуэйну, девушка медленно поднялась со стула.

— У меня ноги словно ватные! — воскликнула она.

— Этого следовало ожидать, . — послышался голос, и она увидела входящего в спальню маркиза.

Ей показалось, что он выглядит еще великолепнее, чем обычно, она просто не могла оторвать от него взгляд.

Рокуэйне казалось, что солнце выглянуло из-за туч, а маркиз, идущий к ней, излучает золотое сияние.

Улыбаясь, он сказал:

— К сожалению, я не могу прислать за вами карету, ведь мои лошади еще не научились подниматься по лестнице, поэтому позвольте мне самому отнести вас в салон.

Рокуэйна почувствовала, что у нее на мгновение остановилось сердце, и, еле справляясь с собой, она сказала:

— А вам не будет… тяжело?

Маркиз не ответил. Он просто взял ее на руки, и она почувствовала, что млеет, ощущая силу его рук и его близость. Как и в прошлый раз, ей стало удивительно уютно и спокойно.

Ей хотелось спросить, где он пропадал, но теперь, когда он был рядом, это, казалось, не имеет никакого значения.

Он медленно и осторожно снес ее вниз и, когда они пересекли холл, опустил возле двери салона и сказал:

— Вас ждет сюрприз.

— Сюрприз?

— Думаю, что вы будете несказанно рады увидеться кое с кем!

Когда Рокуэйна поняла, что они будут не одни, то почувствовала разочарование и досаду.

Однако времени для ответа не было, так как лакей открыл дверь в салон.

С минуту девушке не хотелось даже смотреть туда, так некстати были сейчас для нее посторонние люди. Но когда к ней бросилась женщина, она восторженно воскликнула:

— Кэролайн!

Они обнялись и расцеловались.

— Рокуэйна, я так счастлива видеть тебя и так благодарна маркизу за то, что он привез нас.