Давай поспорим? (СИ) - Белова Дарья. Страница 33

— Виски, двойной, — заказываю я бармену, вижу, как он берет бутылку Макаллана и наливает, — стоп, дай сюда, — забираю у него бутылку под ошарашенный взгляд бармен. Прости, друг, сегодня она вся моя.

— Сейчас принесу терминал.

— Валяй! — Оплачиваю бутылку и наливаю. Сколько здесь? Двойной, тройной? Да пох*р.

— Лимончик хоть подгони, — обращаюсь я к бармену.

— Уверены? Так хорошо пошло, — издевается, вызывает улыбку у меня.

— Неси, неси.

Он приносит не только нарезку лимона, но и еще какую-то закуску. Переживает, что буянить начну раньше времени?

Не помню, чтобы из-за бабы хотелось напиться. Когда работал первый год в компании, на ресепшн пришла девочка Юля, молоденькая, красивая, с огненными рыжими волосами и такими же веснушками. Зацепила конкретно, ухаживал долго. Какие я ей букеты дарил, сам в восторге был от этой красоты. А она пару раз сходила на свидания со мной, а потом в постель к нашему тогда финансовому нырнула. Чем я тогда плох то был? Ну да, зарплата оставляла желать лучшего, но в остальном то. Вот тогда я первый раз пошел в бар, выпил пару бокалов своего любимого односолодового, на большее денег не хватило, и подцепил симпатичную блондинку в том баре. На следующее утро воспоминаний о Юле и не осталось. Смыло, наверно, когда бокалы ополаскивали после виски.

Может и сейчас так прокатит. А что? Денег сейчас явно больше, могу позволить себе и не два бокала.

Девушка напротив активно зазывает меня: то глазками стрельнет, то улыбнется, то продемонстрирует мне свой идеальный третий размер, так удачно обтянутый какой-то тряпкой. Может плюнуть на все и подойти?

“Нравится мне Сашкина походка, нравятся мне Сашкины глаза”

— Бл*ть.

На экране имя моего друга. Мелодию надо бы сменить. Поставил, когда проспорил. Вот так же сидели с друзьями в баре и надо было мне поспорить, что смогу за пятнадцать минут уломать девушку поехать со мной. Проспорил. Она согласилась через двадцать минут. Спор — это явно не мое.

“Саша, милый я люблю тебя”

— Что тебе? — беру я трубку.

— Трубку Ромычу верни.

— Это я.

— Почему голос убитый?

— Сань, у тебя что-то по делу? Или просто так звонишь? Если да, то соррян, мне некогда, — собираюсь я уже положить трубку.

— Стой. Ты где?

— В баре. Нашем.

— Буду через пятнадцать минут.

Саня, как и обещал, приехал через пятнадцать минут. Пунктуальный, чтоб его. Мы с ним дружим с первого класса. Как в бригаде, только никаких бандитов, наркоты и политики. Вру, наркота была. Именно с Саней мы набивали шишки, учились драться, делить девчонок. Хотя не всегда наша дружба была гладкой. Бывало всякое. Но, наверно, мне повезло иметь друга, который вот, бл*ть, сейчас стоит и смотрит на меня, прожигает. Ну что? Плохо мне!

— Ну что?

— Это хотя бы первая бутылка? — обращается он к бармену.

— Ты совсем чтоль? Если бы была вторая, то я бы валялся вон под тем диваном, — указываю я в сторону. Мыль мне эта нравится.

— Уже лучше. Поделишься?

Мужская дружба, возможно, более крепкая. Все личные отношения на то и личные, что даже другу не будешь рассказывать. Мы не осуждаем и не даем советов. Зря. Наверное.

— … Настя ушла.

Еще один выстрел. Одно дело понимать где-то внутри себя, думать об этом, рассуждать, другое — озвучить вслух. Это больнее, потому что когда ты это сказал, ты поставил точку. Сам.

— Ты поэтому пьешь? Завтра же другую подцепишь. Если не сегодня… — переводит он взгляд на ту рыженькую напротив нас, тоже заметил ее.

— Я вот все думаю, что в ней особенного…

— В той рыженькой? Для меня ничего особенного.

Саня садится рядом и заказывает себе порцию виски. Бутылку оставил мне в личное пользование.

— …Настя. Что в ней особенного? Я когда ее увидел, у меня ничего не дрогнуло. Никакой симпатии, вообще. Маленькая, с конопушками. Никогда их не любил. Смотрит такими доверчивыми глазами, что хочется увести за ручку к маме и передать из рук в руки. А потом… Не знаю, когда все изменилось. Просто тянуть к ней начало. Ты знаешь, что она первая пригласила меня на свидание. Первая, бл*ть. Меня!

— И куда?

— В парк аттракционов, — улыбнулся я, — я с ней на колесе катался. Она сама взяла меня за руку и потянула туда, а я как подросток пошел, куда велено. Страшно было жуть. Но и хорошо. С ней было хорошо.

— Ромыч, ты меня поражаешь все больше и больше.

— Сам себе удивляюсь.

Та рыженькая встала и куда-то удалилась. Раньше бы начал искать ее глазами, чтобы не потерять из виду. А сейчас ничего. Вижу, как в бар заходит тройка парней, студенты, либо только выпустились. Мы же с Саней когда-то такими же были. Смотрю на него и вижу, что об этом же думает. Воспоминания нахлынывают. Как с лекций сбегали, как практику проходили, как на нелегальные гонки ездили. Ну и попало потом нам. Саню на месяц машины лишили, а мне… только сократили карманные расходы, которые и так были невелики.

— Я поспорил на нее… Если трахнется со мной, то Роб машину мне свою отдаст. Если нет, то миллионный оборот ему должен сделать.

— Ты … что?

Да, Саня, вот такой у тебя друг. Придурок.

— Хм… Я когда все это начал, не думал, что так все обернется. Что…

— Влюбишься?

Третий выстрел. Но от него сердце бьется быстрее. Совсем не так должно быть. Я уже сдохнуть должен был. А я живу. Сижу, виски пью.

Я из кармана достаю помятую карточку — фотографию отца, и протягиваю ее Сане. Пока не знаю зачем. Наверно, первый раз мне хочется с кем-то поделиться. Нет, не с кем-то. С другом.

Саня внимательно рассматривает фотографию и ни одного вопроса не задает. Там и так все ясно. На ней — мой отец. Мы один в один похожи.

— Это мой отец.

— Я уже понял, — отдавать не спешит, рассматривает.

— У них связь с матерью длилась не больше месяца, недели три. А она его до сих пор любит, представляешь? Ненавидит, обижается, но …любит. Никогда в этом не признается, может только самой себе. Сань, как такое возможно, за три недели полюбить человека?

— Вы пи*дец как похожи. Могу поспорить, у тебя такие же глаза, как и у него.

Да, у матери красивые серо-зеленые глаза, у меня же чисто-серые, мышиные, как она всегда говорила.

— Почему Каренина?

Улыбаюсь. Я улыбаюсь, потому что вспомнил нашу с ней первую встречу. Смотрела на меня как испуганный зверек, но бойкая, резвая. Слово боялся сказать, чтобы не накинулась на меня.

— Она переходила дорогу, а я на нее чуть не наехал. Будто специально под машину хотела броситься. Как Анна Каренина под поезд.

— Детям потом будешь это рассказывать.

— Каким детям?

— Таким, Ромыч. Мелким, писклявым, которые будут лезть на тебя, когда с работы будешь приходить.

Я представил маленькую девочку, с такими же конопушками и красивыми глазами. Но уже не цвета виски, а карамельки. Две карамельки. Озорные и задорные. Представляю, а где-то здесь, в райне сердце, теплеет. Три выстрела уже не ощущаются.

За стол вернулась та рыженькая, заказала себе еще бокал вина. Соблазнительно надувает губки, перед тем, как пригубить. Я наблюдаю за ней. Раньше я правда давно бы подошел. Завел непринужденный разговор, пошутил, соблазнил. Думаю в этот раз минут за пятнадцать бы управился точно. Но я сижу напротив и думаю о том, какой я придурок. Сегодня я упустил то, что не имел права упускать, потому что полюбил. Бл*ть, ее, мою Настю.

— Сорок шесть и шестьдесят три.

— Не понял?

— Сорок шесть с правой стороны, шестьдесят три с левой. Конопушки. Я их посчитал.

— Я так и думал, — Саня улыбнулся. Ни капли осуждения, сочувствия и презрения. Просто поддержка.

Рыженькая встала с бокалом и направилась в нашу сторону. Не дождалась никого.

— Мальчики, привет. Я смотрю вам тут одиноко без женского общества, — сладкий женский голосок. Ни капли не возбуждает.

— Да не жалуемся, — Саня скептически осмотрел дамочку, жаль что не фыркнул.

Не обращая внимание на пренебрежительный тон Сани, она села по правую руку от меня, где свободно. Облокотившись на мое плечо, как на опору, она приземлила свою очаровательную попку на стул. А меня окутал противный сладкий аромат ее духов.