Поцелуй ягуара (ЛП) - Ли Лора. Страница 12

Глава 6

В жизни женщины бывают моменты, когда у нее нет выбора, кроме как признать, что она влипла по уши, и, на следующее утро Натали призналась себе, что это один из таких случаев. Ей это не нравилось, очень не нравилось менять приоритеты в своей жизни или признавать, что у нее нет выбора, кроме как начинать отношения, которые она считала крайне неблагоразумными.

Сабан, несмотря на его беззаботные манеры, не был котенком, и она знала это. Она чувствовала это всем своим существом, и понятия не имела, как вести себя, ожидая, когда же покажутся скелеты из его шкафа, где дело касалось его.

И ей не нравился тот факт, что лихорадка заставила их сойтись, а не их желание. Конечно, как она не могла ожидать, что Породой будет управлять человеческая сторона, она не могла себе такого представить.

Прошлой ночью, лежа в постели, он без тени сомнения доказал, что он больше, чем человек или животное.

Сабан был неутомим, но и она тоже. Голод, который воспламенил их, заставил их набрасываться друг на друга, пока время не уплыло далеко за полночь, прежде чем они погрузились в изнурительный сон, только чтобы через несколько часов проснуться еще более голодными до ласк и отчаявшимися, чем когда-либо прежде.

Натали хотела винить в этом только гормональную реакцию. К несчастью, она отчетливо помнила, как проснулась, что ненормальная горячка наконец-то утолилась только для того, чтобы ее любопытство и потребности снова пробудились без этого дурацкого гормона.

Ей хотелось ласкать его. Погладить его, поцеловать, услышать то первобытное рычание, что грохотало в его груди, и почувствовать его силу, когда он, наконец, насытился и опрокинул ее под себя.

Теперь, когда утро начало близится к вечеру, она поймала себя на том, что пытается найти смысл в том, на что у нее нет ни малейшей надежды.

Во что, черт возьми, она ввязалась? Но самое главное, почему она не сердится? Она должна быть в ярости. Должна кричать на Лайонса, угрожать Уайету и Бюро по делам Пород всевозможными судебными исками за то, что они не проинформировали ее об опасности общения с Породами. Вместо этого она стояла на кухне, наблюдая, как Сабан, без рубашки, хмуро смотрит на гриль, который он пытается отремонтировать.

Прошлой ночью он работал идеально. Этим утром гриль, казалось, намеревался свести с ума Сабана. Или он пытался выиграть время, как и она, сосредоточившись на чем-то другом, а не на текущей ситуации.

Час назад она и сама от этого не отказалась.

Натали взглянула на бифштексы, лежащие на столе, картофель, готовый к отправке в микроволновку, и провела пальцами по волосам, прежде чем заставить себя отвернуться. Все это мускулистое, бронзовое тело — это слишком для чувств любой женщины.

Она была на грани, неуверенная, и пыталась справиться с чем-то, что полностью выходило за рамки ее понимания.

Звонок в дверь заставил женщину подпрыгнуть, развернуться и посмотреть через дом, когда задняя дверь открылась, и вошел Сабан, натягивая рубашку на плечи, когда он посмотрел на нее.

Его глаза были холодными, жесткими, заставляя что-то внутри нее похолодеть, когда она шла за ним по дому. Он не вытащил оружие, поэтому она предположила, что он знал, кто у двери.

Натали быстро подошла к нему сзади, потянула за подол длинной рубашки и вытерла ладони о джинсы.

Сабан остановился у двери и посмотрел на нее, когда звонок зазвонил снова.

— Запомни одну вещь, — внезапно прорычал он, заставив ее поднять голову и удивленно посмотреть на него. — Теперь ты моя, Натали. Я не потерплю другого мужчину в твоей жизни. Или в твоем сердце.

Ее зубы сомкнулись за секунду до того, как ее губы приоткрылись, чтобы бросить в его сторону обжигающий ответ. В этот момент он рывком распахнул дверь и оказался лицом к лицу с шерифом и ее бывшим мужем, Майком Клакстоном.

Майк выглядел расстроенным, разъяренным, его голубые глаза вспыхнули от гнева, когда шериф Буффало-Гэп бросил на Натали покорный взгляд, прежде чем повернуться к Сабану с оттенком настороженности.

У шерифа Рэндольфа было грузное, тяжелое телосложение полузащитника, которое затмевало худощавую фигуру Майка. Его темные волосы были коротко подстрижены по-военному, в темных глазах отражался ум.

— Извините за беспокойство, мэм, Сабан, — он кивнул Сабану. — Но, кажется, у нас есть жалоба.

— Майк, что ты здесь делаешь? — Натали шагнула вперед, но остановилась, когда Сабан бросил на нее предупреждающий взгляд.

Она чуть не закатила глаза, но что-то в выражении его лица, в напряжении его тела предупредило ее, что он не совсем готов оставить в покое всю эту защитную, собственническую мужскую вещь.

Натали ненавидела это. Ему была ненавистна мысль о том, что доверие и независимость, в которых она нуждалась, могут быть так легко разрушены.

— Посмотри на нее, шериф, — внезапно рявкнул Майк. — Я же говорил, с ней что-то не так. Теперь ты готов меня выслушать?

Потрясение заставило Натали отступить на шаг, когда Майк обратил на нее разъяренный взгляд. Это была одна из причин, почему их брак был обречен с первого месяца. Ярость ревности, почти фанатичная уверенность, что Натали всегда смотрит на других мужчин, вожделеет их.

Она не должна была быть шокирована, тем более удивлена.

Натали перевела взгляд с Майка на шерифа.

— Шериф Рэндольф, рада снова вас видеть, — она неуверенно улыбнулась ему. — Сегодня утром вы застали меня не в лучшей форме.

— Прошу прощения, мэм, — он неловко переминался с ноги на ногу. — Но мистер Клакстон, кажется, не хочет смириться с тем, что вы здоровы и в порядке.

— Посмотри на нее, она бледная. Она выглядит одурманенной, — обвинил Майк, входя в дом.

— Вас не приглашали внутрь, — Сабан шагнул вперед, его низкий голос был пропитан угрозой.

— Уйди с дороги, Порода, — Майк дрожал, его голос дрожал, когда Натали смотрела, как он пытается отступить. — Я хочу поговорить с женой.

— Бывшей женой, — Натали не стала дожидаться ответа Сабана. Вместо этого она повернулась к шерифу. — Извините, что он побеспокоил вас.

— Черт возьми, Натали. Собирай вещи, ты возвращаешься домой. Эта глупость должна прекратиться, — яростно выпалил Майк, его кулаки сжались по бокам, когда он был вынужден смотреть на Сабана, а не пройти мимо него. — Я отвезу тебя домой.

— Твой новый друг хочет умереть, Тед, — сказал Сабан шерифу. — Убери его отсюда.

— Погоди, Сабан, давай рассуждать здраво, — шериф снял шляпу и провел рукой по коротко остриженным волосам. — Мистер Клакстон просто хочет поговорить с ней. Дай ему увидеть ее, убедиться, что она не находится под каким-либо препаратом, и тогда он уйдет.

Тело Сабана дернулось сильнее, когда напряжение наполнило его.

— Под каким влиянием я могу оказаться? — Натали с подозрением посмотрела на Майка. Он мог быть параноиком, мог быть ублюдком, но обычно он не был сумасшедшим.

Обычно. Она начала пересматривать свое мнение об этом. У него было бульдожье выражение лица, которое уверяло ее, что он вот-вот сорвется с катушек и предъявит ей одно из своих параноидальных обвинений.

— Я хочу поговорить с ней подальше от него, — огрызнулся Майк на шерифа.

Шериф Рэндольф поморщился, когда посмотрел на Сабана почти нерешительно.

— Мистер Клакстон, я не могу заставить ее говорить с вами наедине, — затем он взглянул на Натали, его темно-карие глаза внимательно и мрачно изучали ее. — Все зависит от вас, мэм.

— Какого черта ты здесь делаешь, Тед? — Сабан зарычал. — Забирай своего друга и убирайтесь отсюда.

Шериф Рэндольф ничего не понимал. Натали видела подозрение в его глазах, когда он переводил взгляд с нее на Сабана, и она видела, как растет гнев Майка.

— Сабан, хватит, — напряжение в воздухе было настолько сильным, что можно было задохнуться. — Почему бы вам с шерифом не пойти выпить кофе?

— Ты думаешь, что я брошусь на кухню, как послушный ребенок, и оставлю тебя наедине с этим сумасшедшим? — Он повернул голову, его свирепые зеленые глаза пригвоздили ее к месту холодным огнем. — Я так не думаю.