За это я тебя и ненавижу (СИ) - Оболенская Ася. Страница 35

За то время, что Илья беседовал, я уже успела накрутить себя. Ну кто же мне мешал немецкий в свое время учить?! Хоть сейчас на курсы записывайся, чтобы понимать, о чем женщина-пельмень Илье рассказывает.

Не имея возможности вникнуть в суть разговора, оставалось лишь полагаться на интуицию. Это ведь хороший знак, что шеф голос не повышает и не бьется головой об стену? Думаю, хороший. Стоило бы начать переживать, начни шеф намыливать веревку… А он, вот, бодрячком. Ходит себе мирно, меряет шагами комнату.

Ничего криминального, однако, когда он попрощался и отложил мобильник на стол, я все-таки напряглась.

Поднялась на ноги, подошла к Илье и заглянула в глаза.

— Все нормально?

Перед тем, как ответить, мужчина развернул меня лицом к окну и обнял со спины.

— Наверное… — не сказать, что тон босса был уверенным, но, кажется, я слышала в нем какие-то довольные нотки. Нет, мне однозначно нужно видеть его лицо!

Попробовала развернуться — фиг там. Держит крепко, не кольцо рук, а капкан какой-то. Точно ведь что-то знает, но дразнит.

— Рассказывай уже!

Я практически физически ощутила его улыбку. Вот же ж интриган!

— Совещание не заняло у немцев много времени. Они ждут меня для обсуждения деталей и подписания контракта.

— Да ладно?!

На этот раз, проявив чудеса грации, я все-таки смогла вывернуться и посмотреть начальнику в глаза. Не врет. А доволен-то как! Я, только убедившись в этом, позволила себе обрадоваться. Поднялась на цыпочки и аккуратно поцеловала. Уже даже отстраниться решила, однако была перехвачена практически сразу.

Да, согласна, такого поцелуя маловато… Илья, видимо, считал также, а я совсем не возражала. Единственным, что меня сейчас интересовало, был вопрос того, где же все-таки находится край свитера босса. Очень уж этот предмет одежды не к месту.

С ним было так хорошо, так просто. Не знаю, как ему это удавалось. Успокоить, уговорить тревоги отступить. Заставить глупо улыбаться.

Вот прямо как сейчас. Лежать у Ильи на груди и улыбаться.

— Не хочу возвращаться в город. — призналась откровенно.

— Я тоже не хочу. — снова ведь отвечает честно, по голосу ясно, от этого улыбка становится еще шире. — Обязательно еще сюда вернемся, когда этот дурдом закончится. Недолго осталось.

Вместо ответа послушно киваю. Не хочется лишних слов, это мгновение и так идеально.

— Когда ты улетаешь? — через несколько минут все же решила узнать.

— Чем быстрее, тем лучше. Вернемся, свяжусь с ребятами. Но, думаю, завтра.

Я вновь кивнула, однако в голове как будто что-то щелкнуло. Завтра… Почему это звучит так неуместно?

На осознание ушло несколько секунд. Я даже села. Села и тупо уставилась на Илью.

— Как завтра?

Кажется, он понял, с чем, а точнее с кем, связана перемена в моем настроении. Улыбнулся.

— Ань, ты же понимаешь, чем быстрей мы все заключим официально, тем скорей Лукьянов поймет, что проиграл. Сюда прилетит Лена, вы знакомы, разберемся. Я ночью все проверил, главный офис тоже на ушах. Нет никаких нарушений, за которые он бы мог зацепиться! Все будет хорошо…

Кажется, я погорячилась, думая о том, что Илья в любой ситуации мог успокоить. Почему-то перспектива неизбежной встречи с Егором мне оптимизма совсем не внушала, однако и выбора не было. Пришлось в третий раз кивнуть.

Как же я надеюсь, что все действительно будет хорошо…

Отпускать Илью не хотелось. Если бы была точно уверена, что он не выберется — примотала скотчем к стене. Или наручниками к батарее. Да, наручниками все-таки надежней, хоть и вариант банальный.

Когда мы вернулись в город, началась череда звонков в главный офис, напряженных разговоров, подготовки бумаг, которая закончилась тем, что Илья принял решение лететь в столицу сегодня. Я себе в тот момент, когда мужчина озвучил эту мысль, больше всего напоминала обиженного ребенка, которого оставили без сладкого. Не хватало только вцепиться в штанину начальника и зарыдать.

Но мы же все-таки взрослые люди, как никак, поэтому от истерики пришлось воздержаться. Более того, сохраняя серьезное выражение лица, помочь с бумагами.

Совсем стремно стало, когда Илья уехал, пообещав, что уже завтра в город приедет Лена. Теоретически, это сообщение должно было меня приободрить, но по факту вышло не очень. Столичную помощницу начальника я считала такой себе поддержкой. А учитывая, что ей, судя по всему, у нас еще и ночевать придется, я искренне сомневалась в том, что прибывать эта женщина будет в адекватном состоянии. Как минимум, успокоительных напьется. Я по-прежнему помнила, сколько стоил ее костюм.

Однако я недооценила столичную гостью. Тому энтузиазму, с которым она появилась в приемной, можно было лишь позавидовать.

Конечно, нельзя исключать вариант, что она уже успела каких-то таблеточек наглотаться, но я предпочитала об этом не думать. Все-таки осознавать, что у тебя появился адекватный и уверенный в себе союзник гораздо приятней, чем думать, что этот самый союзник уже просто двинулся мозгами.

Окончательно стало не по себе, когда во вторник с утра помощница Ильи попросила называть ее просто Леной, а потом и вовсе сказала, что Альберт Иванович ничего так. Я хотела ее подбодрить, сказать, что Альберт Иванович мало того, что сам ничего, у него и горшок большой, я уже не один раз думала, что в нем удобно прятать трупы.

Решила промолчать в последний момент, а то, судя по виду Лены, эта идея ей серьезно не будет давать покоя.

Однако буквально через пятнадцать минут стало совсем не до горшков. Прибыла делегация во главе с Егором, и все умные мысли, которые я все утро отчаянно призывала собраться в голове, кинулись в рассыпную.

Ладно, мое дело небольшое — стоять себе и кивать репликам Лены, это она тут за главного. В крайнем случае, нужно будет незаметно помочь столичной помощнице босса удержаться на ногах, если у той все совсем фигово дела будут. Но я все-таки надеялась, что до этого не дойдет.

Лукьянов, как это и было во все наши предыдущие встречи, был до одури уверенным в себе. Любые реплики Лены он легко парировал, отбивал все возможности не пустить нежеланных гостей на производство.

Нет, комиссия государственная. Да, все необходимые документы есть. Да, и разрешения тоже.

Все подготовленные нами фразы расшибались, как о стену, поэтому достаточно быстро, когда стало понятно, что сделать мы ничего не можем, пришлось устроить экскурсию, в ходе которой я старательно избегала взглядов в сторону острых и тяжелых предметов. И в сторону Егора тоже.

Как же он раздражал. Эта самоуверенность. Она читалась во всем — в тоне, в движениях, в том, как он смотрел на Лену и работяг.

Так, успокоиться… Иначе дело точно закончится кровопролитием.

К счастью для меня, прогулка по производству, в ходе которой члены комиссии непрерывно делали какие-то пометки в своих бланках, достаточно быстро подошла к концу.

К несчастью для Лены, после этого намечалась еще беседа. И только лишь мне не нужно было на ней присутствовать. Хорошо все-таки, что я ей про возможность прятать трупы в горшке не сказала…

Однако в приемной мне не особо полегчало, мало ли, что там происходит за закрытыми дверями. Чтобы снять стресс, взяла пульверизатор и подошла к Альберту Ивановичу, хоть ему приятное сделаю.

Действительно, опрыскивание листиков растения водичкой оказалось вполне расслабляющим занятием. Ну, расслабляющее оно примерно до того момента, пока за твоей спиной не раздается:

— Отличный вид!

Выпрямилась я очень быстро. Выпрямилась и обернулась, чтобы увидеть ухмылку на лице Егора.

— Предполагаю, что ты сейчас про Альберта Ивановича. Если он тебя так впечатлил, могу отщипнуть веточку. Поставишь в воду, он корни пустит. Пересадишь, будет тебя радовать.

От моих слов улыбка Лукьянова стала лишь шире.

— Мне еще в вечер нашего знакомства твой острый язычок понравился.

— Я польщена. — вот касаться этой темы совсем не хотелось. Альберт Иванович, заткни уши!