Платье для смерти (ЛП) - ДеМайо-Райс Кристин. Страница 6

— О муковисцидозе?

— Да. Ты была единственным человеком, которому я рассказал об этом за последние годы, и я сделал это импульсивно. Когда ты ушла, у меня случился приступ паники. Я не мог дышать. Я думал, что им придется интубировать меня. − Джереми улыбнулся, как будто это была самая глупая ситуация, в которую он когда — либо попадал. − И несколько месяцев я думал: «Как она не собирается говорить Руби?» Я ждал, когда все раскроется. Но этого не происходило. Я подумала, что, может быть, Руби крепче, чем я думал. И репортер. Он пугал меня. Я хотел себя убить за то, что рассказал тебе. А однажды ночью я был в салоне и услышал хихиканье Руби и Томасины за этой нелепой перегородкой. И, думаю, закашлял, потому что Руби внезапно закричала: «Джереми, сходи к врачу, пожалуйста?! Бронхит лечат уже миллиард лет». И тогда я понял, ты ей не рассказала.

− Конечно, нет. Как ты мог подумать, что я расскажу твой секрет?

− Ну, теперь я знаю. Рассказать тебе, что у меня муковисцидоз, было похоже на прыжок со скалы. Поэтому, когда я узнал, что ты рассталась с журналистом, понял, что должен быть с тобой. Найти способ, чтобы получить все.

− Каждый раз, когда ты упоминаешь об этом, ты напоминаешь мне, какой ты отвратительный.

− Мне тоже так кажется. — С улыбкой сказал Джереми, как будто говоря, что он таков и надо или любить его каким он есть, или оставить.

Глава 3

Лора работала над апрельскими поставками для «Портняжек» как машина: удлиняла, меняла и вела переговоры с Руби, сосредоточившись исключительно на своей работе. Ей нужно было все закончить до отъезда сестры, и все мысли превратились в сверхскоростной пассажирский экспресс, преодолевающий последние мили до конечной станции.

− Это последний, − сказала Хайди, собирая свои документы и набор образцов. Настоящее имя Хайди было каким — то непроизносимым румынским словом, звучавшим примерно, как «Хайди», но только, если бы его пытался произнести трехлетний ребенок с полным ртом овсянки.

Три месяца назад Рольф Вент приковал трех девушек к котлу в подвале «Вашингтон — Хайтс», собираясь превратить их в высококлассных проституток. Он привез их в страну, используя предыдущего инвестора «Портняжек», как прикрытие, который также вложил деньги в Фонд Томазины для молодых восточноевропейских девушек. В результате Рольф поставил их перед нелегким выбором: в газетах говорилось, что они работали на Лору, и если она бы стала это отрицать, то их бы депортировали. Поэтому Лора их наняла. Хайди немного разбиралась в выкройках и шитье, чему она научилась у бабушки. Опыта у нее почти не было, но она была хорошо воспитана, владела английским и впитывала информацию, как губка. Таким образом, она стала техническим дизайнером по импорту продукции «Saint JJ» ​​и «Портняжек». Трейси легко находила общий язык с людьми, потому её удалось пристроить на свободную вакансию в отдел по работе с кадрами, а Джулия умела рисовать, поэтому оказалась в отделе дизайна.

− Спасибо, Келли, − сказала Лора. Затем повернувшись к Хейди. − Апрельские поставки пойдут первыми, чтобы Джереми и Руби могли посмотреть для них что — нибудь в Гонконге.

Хайди кивнула и ушла, набросившись на работу, как кошка на птицу. Лоре такое отношение нравилось больше, чем любая реальная задача, которую выполняла Хайди. Лора спросила Руби:

− Тебе еще что — нибудь от меня требуется?

− Нет. − Руби не отрывала взгляда от лака на ногтях.

− Выглядишь грустно.

Руби никак не могла прийти в себя после смерти Томазины, ведь они были любовниками полгода назад. Лаура не знала об этом, пока не умерла Томазина, но как только она поняла это, она стала внимательней и заботливей к сестре.

− Немного, − сказала Руби. — но с каждым днем все меньше и меньше.

− Ты в порядке, чтобы ехать в Китай?

− В порядке. Это просто Гонконг. Легче легкого. И Джереми почти сразу после этого отправляется на материк, поэтому он не будет стоять над душой.

Мысль о Руби и Джереми в одном самолете, отеле или стране мало беспокоила Лору. Друг друга они не интересовали. Руби, со своей стороны, была в восторге от того, что у Лоры появился парень, и как только узнала об этом, предельно ясно дала понять, что уводить Джереми, как прошлых парней Лоры, она не намерена.

− Подожди, подожди, подожди, − воскликнула Руби, когда услышала новость об их романе впервые за ленчем в «Валерии». Им достался столик Марка Джейкобса, но его имя исчезло под другими именами, выцарапанными и нарисованными на поверхности стола. − Он переспал с тобой, а потом на следующее утро заявил, что он будет нашим инвестором? Он так это сделал?

− И предложение работы было частью этого плана. Я буду работать с ним в «Джереми Сент — Джеймсе».

− И что? Это была сделка «все или ничего»? − Руби закрутила лингвини с невозмутимым видом, как будто они обсуждали обувь.

− Я могу выбрать любой вариант, правда.

− Значит, ты хочешь работать с ним на его идиотской второй линии?

− Она не идиотская.

− И ты хочешь, чтобы он работал с «Портняжками»?

− Да.

− И ты действительно хочешь продолжать заниматься с ним сексом?

− Это не обсуждается.

− Хреново. − Руби подняла руку, словно блокируя Лорины мысли. − Теперь он твой любовник. Ты можешь мне гарантировать, что если вы расстанетесь, то «Портняжки» не пострадают?

Лицо Лоры покраснело, когда Руби сказала «любовник», слово, которое ее сестра стала использовать после того как начала переключилась с мужчин на женщин. Это слово казалось таким старомодным словом, но «парень» было слишком инфантильно, а других вариантов у нее в голове не было.

− Это просто работа. − Лаура наклонилась вперед. − Мы сможем использовать фабрику на 40–й улице, Рубес. Выставочный зал в основном наш. Лучше нам никто не предложит.

− Я должна на него работать?

− И да, и нет. Он наш инвестор, поэтому мы должны приносить ему прибыль. Если мы этого делать не будем, он будет вмешиваться. Как и любой другой.

− Вот это меня и беспокоит. Смогу ли я с ним работать? Видишь ли, с Бобом… я могла заставить его смотреть на все под моим углом. Но Джереми? Он как … я не знаю.

− Может быть, ты потеряла свое обаяние?

Руби усмехнулась, как будто Лора сказала ей, что у нее появилось десять лишних килограмм и двойной подбородок.

− Это не я. Это он. Он … Я понятия не имею, как ты с ним справляешься … или почему. Он властный. Мне это не нравится. Как ты справляешься с этим в постели?

— Он на самом деле довольно …

— Стоп! — Руби опустила вилку и подняла обе руки. — Я ем. Пожалуйста. Извини, что подняла эту тему.

− Подожди минутку. С каких это пор ты не хочешь знать каждую деталь? Что с тобой случилось? Ты переключилась на женщин, а все мужики стали грубыми свиньями?

− Не все мужчины. Просто Джереми. Я рада, что ты счастлива. В самом деле. Ты заслуживаешь это. И я не говорю, что он плохо выглядит и все такое, но кроме властности, что с его кашлем? Стоит обратиться к врачу, ты так не думаешь? Может быть, немного антибиотиков?

— Не обращай внимания на кашель.

Руби закатила глаза.

— Нет, ты игнорируешь кашель. — Она сунула пасту в рот и отказалась обсуждать личную жизнь Лоры.

***

Вернувшись из примерочной, Лора обнаружила за своим столом маму.

— Привет, — сказала Лора. — У меня встреча через десять минут. Что — то случилось?

— Мне нужно еще раз увидеть платье, но полиция меня не пустит.

Зашел Джереми и сразу направился к своему столу.

— Джеки не может найти ключ от конференц — зала. — Он дернул свой верхний ящик и выругался.

Джеки, одна из тех девушек, попавших к ним от Рольфа Вента, была его помощницей. Она прекрасно выглядела и рисовала, но невнимательность к вещам была её слабостью.

— Возьми мои. — Лора достала ключи из ящика и бросила их ему. — Они уже здесь?

— Только юристы. Привет, Джоселин.