Вик Разрушитель 3 (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович. Страница 28

Официант сразу скис, но стойко выдержал удар и с легкой ухмылкой перевел взгляд на меня. Ой, чую, где-то здесь подвох!

— Как скажешь, дорогая, — подыгрываю я, стараясь не покраснеть в этот момент. — Я доверяю твоему вкусу.

— Молодой человек впервые пробует айриш? — вот же заноза этот официант! И по ногам Анжелики нет-нет и скользнет взглядом.

— Сударь, заказ сделан, — с хрипотцой сказала спутница. — Не заставляйте нас ждать.

— Сию минуту, — парень умотал за стойку.

Анжелика легким движением руки подбила свои короткие волосы и с легкой улыбкой взглянула на меня:

— Надеюсь, ты не принял всерьез мою игру?

— Насчет «милого»? На секунду поверил, — я отодвинул меню в сторону. — Так больше не пугай, а то в самом деле ухаживать начну.

— Так попробуй, — разговор начал принимать не тот оборот, и я резко оборвал его.

— Анжелика…

— Можешь просто — Лика, меня так родители называют дома. Цени, Вик, мое доверие к тебе! — вот же зараза эта девица! По острой кромке танцует. — Ну и нас и имена созвучны, не находишь?

— Хорошо… Лика. У меня к тебе очень необычная просьба.

Девушка поставила локоток на стол, уперлась подбородком в ладонь, своим видом давая понять, что готова слушать. В глазах чертенята прыгают.

— Мне нужен телефон. Обычный, без магической платы, «серый» и не привязанный к личности.

— Ничего себе, просьба, — озадаченно произнесла Анжелика и сделала губы «куриной попкой». — А ты сам не в силах приобрести?

— Я в Москву редко выезжаю, постоянно нахожусь под контролем Булгаковых, — признался я. — Мобильный телефон, работающий на магических принципах, меня не устраивает. Почему — не могу сказать, извини. Без связи я как без рук. Приходится изворачиваться, звонить с уличных. А ты же местная, знаешь, где собираются нелегальные торговцы всей этой фигней.

— Ты меня ни с кем не путаешь? — Анжелика выпрямилась и покачала головой.

В этот момент подошел «наш» официант с подносом и расставил на столике заказ. Пожелал приятного аппетита, снова поглядел на меня, и уходя, усмехнулся.

— Извини, но кроме тебя я не знаю, к кому обращаться. Наташа слишком… изысканна для решения подобных задач, а у тебя чувствуется опыт общения с улицей. Ты не подумай, я не хотел тебя обижать, но не могу подобрать точных слов…

— Да расслабься, все верно, — усмехнулась Анжелика. — Прав ты. Я больше уличная девочка, хоть и боярская дочка. В моих друзьях ходит половина мещан и купеческих детей из Хамовников. Конечно, с маргиналами я дел не имею, но подсказать, где тусуются «черные коробейники», могу. Даже сведу с ними.

— Спасибо, Лика, — облегченно выдохнул я и отхлебнул айриш. Вкусно, хоть и необычно. — Слушай, а что такого в нем? Когда рекомендовала, в твоем голосе промелькнул смешок. А официант позлорадствовал.

— Айриш — это горячий эспрессо, в который добавляют виски, — пряча улыбку в своей чашке, над которой возвышалась кремовая гора взбитых сливок. — Прости, что я тебя слегка разыграла. Не думала, что этот болван не станет возмущаться насчет твоего возраста.

— Ну и ладно, — беспечно махнул рукой, пробиваясь через взбитые сливки к ароматному напитку. — Да и не чувствуется вовсе. Отличный коктейль!

— Рада, что тебе понравилось, — зачерпнув мельхиоровой ложечкой сливки с шоколадной крошкой, Анжелика отправила их в рот, снимая губами вкусный топинг. И сделала это с таким изяществом, что у меня в животе разгорелся огонь. — Итак, тебе нужен телефон с «серым» номером, без магической начинки и без привязки к имени?

— Да, обычный, дешевый…

— Поняла тебя, — задумчиво постучав ложечкой по краю чашки, девушка на некоторое время впала в задумчивость. — Стоит навестить Хромого. Он больше всех крутится в этой нише, должен знать. Когда тебе нужен товар?

— Сегодня, — твердо произнес я. — Желательно до шести вечера.

— Ну, господин Волховский, вы невероятно нетерпеливый юноша. Даже не знаю, как сможем обернуться. А вдруг не застанем дома, тогда что?

— Тогда будем искать других людей, — не сдавался я. — Потому что не знаю, когда буду в городе в следующий раз.

— Хорошо-хорошо, — Анжелика расправилась с бисквитом и кофе, встала из-за стола. — Я схожу макияж подправлю, а ты подожди меня здесь. На улице слишком жарко.

Пока девушка приводила себя в порядок, я оплатил заказ и подмигнул парню-официанту.

— Неплохой айриш. Зря так за меня переживал.

Опять кислая улыбка.

— Где такую кралю отхватил? — поинтересовался парень тихо. — Она же старше тебя, не по зубам щучка.

— Места рыбные знать надо, — напустив на себя серьезный вид, ответил я. — А любви все возрасты покоряются. Будь смелее, и счастье улыбнется.

— Вали отсюда, философ, учить еще будешь, — хмыкнул официант, провожая взглядом идущую к выходу Анжелику. Я помахал ему рукой и поспешил распахнуть перед боярышней дверь.

До Хамовников мы доехали быстро. Проскочили пробки на Пречистенке, а дальше помчались с ветерком по Зубовской мимо поместья Толстых, свернули в Олсуфьевский переулок, выскочили на какую-то незнакомую улицу, застроенную четырехэтажными домами старых проектов, этак годов пятидесятых, из желтого кирпича, с плоскими крышами, и остановились возле одного такого.

Небольшой скверик напротив был наполнен играющими детишками, а возле дома густо росли клены и тополя, давая приятную тень. Анжелика заглушила мотор и кивнула мне:

— Здесь он живет, в третьем подъезде. Хромой — старый знакомый, поклонник моего творчества, кстати.

— А имя у него есть? — спросил я, вылезая наружу.

— Тебе лучше не знать, — отрезала Анжелика. — «Черные коробейники» вообще не любят огласки. Сам понимаешь, с чем связана подобная осторожность.

— Ладно, понял.

Мы прошли мимо сидящих на лавочках бабулек, удостоившись их цепкого взора, но подозреваю, больше глядящих на Анжелику, чтобы перемыть ей все косточки. Девушка, скрыв свои глаза под черными очками, деловито жевала ароматную клубничную резинку, и казалось, отрешилась от происходящего. Ох, чувствую, как ей неловко сейчас, и сам готов провалиться сквозь землю. Но мне нужен телефон!

Поднявшись на третий этаж по чистенькой выщербленной местами лестнице, остановились на просторной площадке, заставленной колясками и деревянными коробами, в которых, наверное, зимой хранили картошку. У нас в новгородском приюте были подобные ящики для овощей.

На площадке было три двери. Анжелика подошла к самой невзрачной, филенчатой, и без номера. Нажала на кнопку звонка. Где-то в глубине задребезжало и затихло. Девушка, не смущаясь, еще дважды, с коротким интервалом, утопила кнопку, и не переставая жевать, подбоченилась, выставив вперед ногу.

За дверью явно кто-то был. Он затаил дыхание и рассматривал нас через мутный глазок и не торопился открывать.

— London Bridge is falling down, falling down, falling down![1] — неожиданно пропела Анжелика какую-то забавную песенку. Ее бархатистый голос раскатился по гулким лестничным пролетам и еще долго затихал, поднимаясь все выше и выше.

Дверь мгновенно распахнулась, и на площадку вывалился высокорослый худой парень с легкой щетиной и неухоженными бакенбардами. На кончике его носа болтались тонкие очки с потертыми дужками.

— Охо-хо! Энжи! — весело воскликнул хозяин дома. — Какими судьбами в наш сарай?

— Дело есть, голубчик, — лениво пережевывая резинку, бросила Анжелика, и своей неподражаемой походкой вошла в квартиру. — Не стой, заходи. — Это уже мне.

У меня возникло стойкое подозрение, что девушка играет какую-то роль: на людях она одна, а со мной наедине пытается раскрыться, мелкими мазками показывая свой настоящий характер, не такой ершистый. Интересная барышня…

Я зашел в тесный коридор, сдавленный с двух сторон встроенными шкафами с антресолями. Слабый трехрожковый светильник над давно не протиравшимся зеркалом тускло подсвечивал помещение, чтобы не налететь на велосипед, приткнувшийся к стене или на громоздкую вешалку, растопырившую свои крючки наподобие кактуса.