Невольный обман - Картленд Барбара. Страница 22

«Боже, помоги ему… пожалуйста, помоги, — молилась Теола, — и прости меня… за то, что я отняла у человека жизнь». Прежде она часто думала, что если бы убила кого-нибудь, ее замучили бы чувство вины и угрызения совести. Но когда генерал застрелил напавшего на нее солдата, она почувствовала только облегчение; а теперь, вместо того, чтобы стыдиться убийства разведчика, она радовалась, потому что его смерть означала для генерала продолжение жизни.

Казалось невероятным, что всего несколько недель тому назад она еще была в Англии, жалкая, раздавленная и несчастная, опасаясь даже заговорить, чтобы не сказать лишнего, и будущее представлялось ей пожизненной каторгой, приговором к тяжелым и скучным обязанностям, от которых не будет избавления.

А теперь она лежит в пещере, на горном склоне, рядом с человеком, ведущим сражение «не на жизнь, а на смерть» за свободу своей страны.

— И я… его жена! — прошептала Теола еле слышно.

Она догадывалась, что, хотя Алексис Василас сможет легко расторгнуть гражданский брак, ему будет гораздо сложнее избавиться от жены, с которой его связали священные клятвы перед алтарем. Теола очень мало понимала в церковных законах, но была уверена, что этот обряд связал их неразрушимыми узами и что, с точки зрения архиепископа, они останутся мужем и женой до тех пор, пока смерть не разлучит их.

«Должна же существовать какая-то форма развода, возможно, под тем предлогом, что я принадлежу к другой вере», — подумала она. Но сердце ее с трепетом спросило: «И что тогда с тобой будет?»

Ей невыносимо было даже вспоминать о единственной открывающейся перед ней возможности в том случае, если ей придется покинуть Кавонию, и она заставила себя не думать ни о чем, кроме того положения, в котором они оказались в настоящий момент.

Теола снова повернулась и посмотрела на выход из пещеры. И увидела горы на противоположной стороне. Яркий лунный свет играл на снежных шапках вершин, вырисовывавшихся на фоне усыпанного звездами неба и невероятно прекрасных. Глядя на них, легко было поверить в существование сверхъестественных сил — духов гор, глядящих с далеких высот на мелкую тщету людских усилий.

«Помогите нам! Помогите!»— шептала Теола и гадала, существуют ли в самом деле такие силы, которые завтра встанут на сторону свободы и человечности.

Наверное, она все же ненадолго задремала. Затем услышала, как шевельнулся генерал, и поняла, что рассвет уже близок. Ей показалось, что на востоке забрезжил слабый свет, а звезды светят уже не так ярко, как раньше.

— Что вы собираетесь делать? — прошептала она. Это были первые слова, которые Теола произнесла с тех пор, как он поблагодарил ее за то, что она спасла ему жизнь.

— Собираюсь удостовериться, что все наготове.

— Вы думаете… они придут рано?

— Полагаю, они выступят в поход на рассвете, — ответил генерал. — Именно так поступил бы я, если бы был на их месте.

— Их будет… много? — спросила Теола дрогнувшим голосом.

— Меня пугает не их численность, — сказал генерал, — а их пушки! Если, как я слышал, в их распоряжении имеются дальнобойные орудия, мы должны остановить их раньше, чем они смогут начать обстрел Зантоса.

Теола почувствовала, как ее охватывает дрожь. Она знала, что городские здания не смогут выдержать обстрел, и то, что в городе собралось так много людей, делало его еще более уязвимым.

Она не понимала необходимости такой меры, и у нее невольно вырвался вопрос:

— Зачем вы собрали в городе так много народа? Ведь это означает, что может пострадать гораздо большее количество людей?

Теола почувствовала, как генерал пристально вгляделся в нее в темноте.

Потом он ответил тихо и серьезно:

— Если войска короля пройдут через эту долину и завоюют Зантос, они пошлют банды мародеров в пригородные деревни убивать крестьян и угонять их скот. Армия всегда голодна, а я сомневаюсь, что король нашел на границе большие запасы пищи.

— Конечно, нет, — согласилась Теола. — Теперь я понимаю.

— Для женщины довольно необычно стараться понять маневры армии, — заметил генерал.

— Меня интересует только ваша армия, — ответила Теола, — но мне ненавистно думать о тех страданиях, которые эта битва причинит столь многим человеческим существам, на чьей бы стороне они 1и сражались.

— Вот почему я считаю, что, устроив засаду в этом месте, мы, если повезет, спасем от страданий множество людей.

— Я молилась о вашей победе, — тихо произнесла Теола. — Молилась всю ночь, и, думаю, вы тоже.

У нее мелькнула мысль, что она не смогла бы сказать этого генералу, если бы они разговаривали при свете дня. Однако сейчас беседовать с ним было легко: он был всего лишь тенью на противоположном конце пещеры.

— Уверен, ваши молитвы будут услышаны, — ответил генерал, — и позвольте мне еще раз сказать, как я благодарен вам не только за то, что вы спасли мне жизнь, но и за то, что у вас хватило смелости поехать с нами.

— По правде сказать, все дело в том, что у меня не хватило смелости остаться.

— Большинство женщин посмотрели бы на эту ситуацию по-другому, — заметил он.

— Вы считаете, что… ваши люди… рады тому, что… я здесь? — неуверенно спросила Теола.

Она надеялась, что ее вопрос не покажется ему слишком самонадеянным.

— Я считаю, что каждый из них будет стараться так, как никогда прежде, и всем сердцем верить в нашу победу!

Генерал говорил с такой искренностью в голосе, что усомниться в ней было невозможно, и после минутного молчания Теола ответила:

— Спасибо, что… сказали мне об этом.

— Когда увидел вас вчера верхом на коне, — продолжал генерал, — я подумал, что вы похожи на Жанну д'Арк, следующую за вдохновляющими ее голосами, вливавшую свежие силы и звавшую к новой жизни колеблющихся французов.

— Именно это я… хотела бы сделать, — призналась Теола. — Но боюсь, что… не сумею.

— До сих пор вы были просто великолепны. Вы могли отказаться, когда я попросил вас стать моей женой, и я даже мечтать не мог, чтобы вы согласились сопровождать меня на передний край сражения.

Произнося эти слова, он встал, и Теола осознала, что, пока они беседовали, первые лучи солнца уже осветили небо.

Она тоже поднялась и встала рядом с ним, глядя на горы по обеим сторонам долины.

Не было заметно никакого движения. Окрестности выглядели совершенно пустынными, и все же сотни людей в ожидании затаились на этих склонах, с оружием на изготовку, готовые убивать и быть убитыми во имя будущего.

— Вы уже должны идти? — спросила Теола. — Вам придется остаться здесь, — ответил генерал, и в его голосе зазвучали повелительные нотки. — Два человека, которым бы я доверил собственную жизнь, находятся по обеим сторонам от вас. Если дело вдруг обернется плохо, можете положиться на них: они доставят вас в безопасное место.

Теола прекрасно понимала, что он хочет сказать словами «если дело обернется плохо». Он имеет в виду, если его убьют.

— Но вы будете осторожны? — умоляюще произнесла она. — Обещайте мне, что будете осторожны и не станете зря рисковать своей жизнью. — Генерал не ответил, и, помолчав, она продолжала:

— Вы должны понимать, что без вас им не добиться успеха. Все будущее Кавонии зависит от того, останетесь ли вы в живых.

— Неужели мы, живущие в столь маленькой и бедной стране, так много для вас значим? — спросил генерал.

— Конечно! — порывисто воскликнула Теола. — Я теперь тоже часть вашего народа, поэтому, пожалуйста… пожалуйста, будьте осторожны.

Произнося эти слова, она подняла к нему лицо. И неожиданно, так резко, что она слегка вскрикнула, он грубо привлек ее к себе.

Его губы завладели ее ртом.

Теола была так ошеломлена, что первое мгновение ничего не ощущала, кроме этих сильных и властных губ. Потом какое-то необычное и чудесное ощущение охватило ее тело, словно его озарила вспышка света. Она не знала, что может испытывать такой восторг, такое волшебное возбуждение, которое невозможно описать словами.