Невольный обман - Картленд Барбара. Страница 4

Было видно, что капитан Петлос подбирает слова с большой осторожностью:

— Во-первых, их обложили тяжелыми налогами.

— Но почему? Зачем?

Капитан Петлос пожал плечами.

— Муниципальное строительство, перестройка дворца, большая армия.

— Я думала, у вас мир с соседними странами. Ведь вам больше не угрожают турки?

— У турок полно хлопот с тем, чтобы держать под контролем Албанию, — ответил капитан Петлос. — Всякий раз, как Турция начинает войну с каким-либо европейским государством, Албания использует эту возможность, чтобы восстать.

— А греки не строят планов захватить Кавонию?

— Совершенно никаких! Король Георг желает мира.

— Тогда зачем нужна такая большая армия?

И вновь капитан Петлос, казалось, осторожно подбирает слова.

— В стране наблюдаются некоторые волнения.

— Среди крестьян, ?

— Они часто голодают и, когда начинаются беспорядки, уходят в горы.

— Но армия состоит из кавонийцев?

— Почти все офицеры — австрийцы.

Он заметил удивленное выражение лица Теолы и прибавил:

— Я — исключение.

— Почему? — спросила Теола и только потом подумала, что это звучит невежливо.

— Мой отец спас короля от одного анархиста, — объяснил капитан Петлос. — В благодарность его величество дал нашей семье определенные привилегии.

Он встал и начал закрывать книги, которые они читали, и собирать бумаги, явно намереваясь закончить эту беседу.

— Почему вы пригласили править вами иностранца? Ведь в Кавонии наверняка раньше была своя королевская семья?

— Несколько столетий на троне сидели короли из семьи Василасов, — подтвердил капитан Петлос. — Но когда умер последний монарх, возникло много оппозиционных фракций, а наследника подходящего возраста не оказалось.

— А теперь он есть? — спросила Теола.

К ее удивлению, капитан Петлос не ответил.

Вместо этого он взял книги, щелкнул каблуками и, поклонившись, сказал:

— Прошу меня извинить, мисс Уоринг. Думаю, фельдмаршал нуждается в моих услугах. Помогать вам в ваших занятиях было большой честью для меня.

Он зашагал через салон, очень прямой и подтянутый в своем мундире, и, когда он вышел, у Теолы вырвался тихий вздох отчаяния.

Ей так много хотелось узнать, но она подумала, что если придется вытягивать по крохам сведения из сдержанного капитана Петлоса, то она не многого достигнет до того, как они прибудут в порт Кавонии.

Тем не менее в последующие пару дней у нее все же начала складываться картина происходящего в этой стране.

Возможно, у нее разыгралось воображение, но Теола и без подтверждения со стороны капитана Петлоса была уверена, что в Кавонии гораздо более тревожно и опасно, чем предполагал герцог.

К тому времени как они достигли берегов Кавонии, она уже знала, что народ пребывает под тяжким, даже жестоким гнетом австрийской высшей знати.

Хотя у нее оставалось мало времени подумать о Кавонии и о себе самой.

Адриатическое море было спокойным, и Кэтрин, сделав над собой усилие, покинула постель и вышла на палубу.

Только Теола могла принести ей то платье, которое ей хотелось, уложить волосы так, как ей нравилось, ухаживать за ней, пока она стонала и ворчала по поводу неудобств пребывания в море и пугалась каждой волны, покачнувшей корабль.

Но когда они причалили в порту Кевия, волны утихли, солнце сияло, и небо было ярко-синим.

Оркестр духовых инструментов на пристани, как только Кэтрин ступила на берег, протрубил шумное приветствие, исполнив национальный гимн Британии, а вслед за ним гимн Кавонии.

На Теолу никто не обращал никакого внимания, и, когда мэр начал официальную приветственную речь, у нее появилась возможность оглядеться.

Она и представить себе не могла, что горы могут быть такими высокими и невероятно прекрасными на фоне неба.

На вершинах ослепительно сверкал белый снег, а внизу раскинулись сосновые леса и рощи ракитника, олив, мирта, можжевельника и лавра.

На фоне цветущих апельсинов и лимонов виднелись деревянные домики, балконы которых украшала яркая герань, В одной из отцовских книг Теола читала о флоре и фауне северной Греции и знала, что и в Кавонии они должны быть такими же.

Поэтому она была готова к роскошному зрелищу пурпурного багряника, красных и белых рододендронов, ярко-синей горечавки и нежно-розовых альпийских роз.

Но когда кареты из Кевии тронулись в путь в столицу Зантос, Теола изумилась великолепию цветов самых разнообразных оттенков, каких раньше даже вообразить не могла.

Вдоль всего пути были возведены цветочные арки, стояли шесты, украшенные флагами, а мосты, по которым они проезжали, охраняли солдаты.

Тут же стояли толпы зевак и крестьянок в красных юбках и белых передниках, с цветами в черных волосах, махавших руками и улыбавшихся.

Теоле казалось невероятным, что Кэтрин так мало интересует теплый прием, оказанный ее будущими подданными.

Она действительно почти не обращала внимания на приветственные крики людей, выстроившихся вдоль дороги.

По-видимому, ей о многом надо было поговорить с премьер-министром, который как представитель короля встречал их в порту, полностью игнорируя капитана Петлоса, сидевшего напротив них, рядом с Теолой.

Премьер-министр был пожилым мужчиной с пронзительными глазами и низким голосом. Теола с удивлением поняла, что он австриец.

Герцог следовал за ними в другой карете вместе с фельдмаршалом и несколькими сановниками, одетыми в великолепные мундиры и украшенными золотыми цепями.

Всего в кортеже ехало шесть карет, и еще множество солдат скакало рядом с ними верхом. Возглавлял процессию эскадрон кавалерии, а второй эскадрон замыкал процессию.

— Те солдаты, что впереди, принадлежат к личной гвардии его величества, — сказал Теоле капитан Петлос.

— Они великолепно смотрятся, — ответила она, думая о том, что их сияющие шлемы напоминают ей шлемы древнегреческих воинов, и снова пожалела, что отца нет с ней и он не видит всего этого.

Теоле казалось, что у стоящих вдоль дороги много физического сходства с греками, но процессия двигалась так быстро, что они проносились мимо людей раньше, чем она успевала как следует их рассмотреть.

Трудно было заставить себя не смотреть постоянно вверх, на горы, вздымающиеся по обеим сторонам от дороги.

«Неудивительно, — думала она, — что, как сказал капитан Петлос, люди убегают в горы, когда им грозит беда».

Совершенно невозможно найти человека, спрятавшегося в густых лесах, среди покрытых снежными шапками вершин или в глубоких отвесных ущельях.

«Это самая необычайная страна из всех!»— решила про себя Теола.

Она недоумевала, почему на лице Кэтрин не отражается никаких чувств, когда та поднимает взгляд, отрываясь от беседы с премьер-министром.

Теоле хотелось задать капитану Петлосу множество вопросов, но, если бы она заговорила, это было бы нарушением этикета — ей полагалось лишь отвечать, если к ней обратится Кэтрин.

Поэтому она хранила молчание, с трудом удерживаясь, чтобы не помахать рукой детишкам, и ощущая разочарование, когда букетики цветов, которые они бросали своей будущей королеве, пролетали мимо кареты и падали на дорогу, под копыта лошадей.

Они ехали уже почти час, и Теола поняла, что они наконец въезжают в Зантос и уже миновали несколько крайних домов.

Через несколько минут кортеж переехал через широкую реку по мосту, охраняемому солдатами и украшенному гирляндами цветов.

Теперь они двигались по узким улочкам, застроенным скромными домишками, которые, к удивлению Теолы, выглядели почти необитаемыми.

Ставни на окнах домов были закрыты, вдоль дороги не стояли веселые толпы встречающих, и букеты не летели в карету.

Казалось, лошади помчались быстрее, и Теоле очень захотелось расспросить капитана Петлоса об окружающем их мрачном пейзаже.

Ее охватило ощущение подавленности, и в первый раз с момента их высадки в Кавонии солнце спряталось за облака.