Плацдарм (СИ) - "Ар". Страница 15

— Не… Удивлю дед… Новенькие подразумевают стареньких и мне непонятно — катаклизм, чего, случился по частям? Старенькие залетели в понедельник, а новенькие в следующий четверг? Разом на всех не хватило?

Мужичок шумно отхлебнул и заерзал на тахте, устраиваясь поудобнее. Реально любил тему…

— Есть догадки…Не против, если я расскажу, как сам привык? Понимаешь, человек такое существо — падок до стройной причинно-следственной связи. Иначе хана, что-то рушится в мозгах. Если все пошло по жопе, то все знают почему… и вроде происходит само собой. Ты подыхаешь и точно знаешь, кого благодарить. Виноват сучий вирус, виновата залетная комета, тектоника сошла с ума, война забрала свое и ты с зубовным скрежетом, харкая кровью, шепчешь «бл…ие пришельцы». Тебе обидно, ты не понимаешь за что именно тебя, но ты, сука, точно знаешь, что…

Лев Абрамович о наболевшем. Ощутимо — размышлял, анализировал, искал понимающие уши. Даже кружку отставил, с напором глядючи на меня пристрастного. А в моих извилинах жирным курсивом — только не закрывай фонтан. Делись и просветляй.

— Мир сломался, Джимми. Как стеклянный шарик треснул на осколки и посыпался.

— Куда? — подкинул вводную.

Крысолов развел руками и исчерпывающе ответил:

— Сюда. Никто тебе не ответит в какую ямку все ссыпалось и почему мир сломался. Это просто произошло. Я работал в НИИ Сереброва лаборантом, улизнул покурить, а через минуту кувыркался среди завалов. — Мужчина щелкнул пальцами. — Вот так.

— Причина есть. — Я изучил суетливые пальцы собеседника. Он редко моется нечестивец… Мозги крутанули в холостую. Надо собраться.

— Разумеется, — твердо кивнул старик. — Любой яйцеголовый это подтвердит.

— И какая?

Крысолов заговорщицки наклонился ко мне и подмигнул:

— Физика.

— Сейчас пошутил что ли? — Я недоверчиво прищурился. Кладезь оказался с гнильцой…

— Недобрый у тебя глаз… я пожил, знаю. — Старик вновь уткнулся в кружку. Забулькал. — Охолони. Говорю же, никто не знает. Но осколки сыплются до сих пор, каждый осколок — зона, огражденная барьером. Старики кличут барьер ширмой. Когда возникает новый осколок, ощутимо потрясывает. И нам мусорщикам сигнал — прибыл свежачок, успей поймать удачу.

Я припомнил выкладки сенса о стазис-структуре. Говорю же, дай мне волю, воспарю мыслей… Обломки мира, замерзшие в зеленой хрени, точно рождественский шар с крохотной вьюгой — встряхнешь и снежинки кружатся, оседают… Так-то я лидирую у деда по информации, инсталляция мне в помощь.

— Мародерствуете? — спросил походя, не отвлекаясь от мыслей.

— Ищем в ширмах щелки, ползаем… Но на свежачок лучше не сбегаться — выждать пока устаканится.

— И большой временной разброс с осколками?

— Белка, как и ее семья, родились здесь, мой срок близится к двадцати годам. Никакой закономерности, это тупик, Джимми… Знаешь как обидно, не знать… — Старик потер руки. А Крыса чего-то затихла, если до сих пор присутствовала в соседнем вагончике. Но пока не до нее.

— Выживших много?

Крысолов ответил осторожно:

— Хватает. Сам понимаешь, выживает разное…

— Темнишь, ну да хрен с тобой… Расскажи о био? Ценится местными?

— У тебя вопросы новичка. Но как? Ведь не трясло… — Старичок чутка замкнулся. — Уже года три тихо… Даже если далеко жахнуло, чувствуется… Врешь? — с надеждой спросил он. — Ты походишь на пилигрима, только с башкой чего-то не того…

Версия примитивная, но простота чаще вывозит, как говаривал инструктор номер три, редкостный ублюдок.

— Очнулся в соседней зоне…

— Это какой? — мгновенно заинтересовался дед.

— Там сухо, — вспомнил записку Хмари. Немного надавил голосом: — Расскажи о био.

— Пилигрим, точно пилигрим… бродяжка, но крепкий, да… — Семен Абрамович заглянул на дно сколотой чашки с истертым рисунком. Поднялся, сходил до запасов, складированных в импровизированной кухоньке, и вернулся с двумя банками фасоли. — Держи за разговор.

Получив в довесок сломанную вилку, молча приступил к еде. Но вопрос во взгляде не снял. За протеин, конечно, спасибо, но мозг требовал иной пищи…

— О био, да… Это адхара, некоторые кличут осколком, искрой, но торговцы зовут адхарой. Сам слышал о пяти осколках — гео, акве, аэро, пиро и био. Встречал акву, но чаще био… Могу предположить некий элементный синтез, если понимаешь, о чем я. Проше объяснить о био… Знаешь откуда берутся сухие? Это выжившие, био которых иссяк. Сперва все просто — голод, жажда, которые можно утолить, и это поможет продержаться, но постепенно приступы становятся сильнее, а запасов меньше… Лопай фасоль, Джимми, не смотри так. Био иссыхает, и мозги коротит. Напрочь. На тропу выходит тварь, которая тянется к живому, чтобы пожрать… Если пожрет, био чутка оживет, но в мозгах уже плесень, да.

— Поднял био с трупа сухого, — разбавил монолог. — Зашло на ура.

— Био ходовой товар. Можно набить с сухостоя, можно найти в развалах. Крупный био — это живая фортуна. Как рай среди говна. Мусорщикам иногда везет, но чаще — Охотникам. Ломают сухих, сбывают торговцам, но и нам кой-чего перепадает. Помашешь туалетной бумагой и отбоя нет… Жаль дохнут часто охотнички…

— Другие адхары?

— Штучный товар. И конкуренция, сука, большая… Но о практическом применении слышал мало, так — сказки… Говорят могут обратить людей, если свезет. Пилигримы болтали, но они же шизанутые изначально…

— Стоп. Почему город? — сам удивился вопросу.

— Чего?

— Мир бесконечно сыпется, зоны должны вперемешку… Почем вокруг город?

— Подобное тянется к подобному, так думаю, — хмуро усмехнулся Крысолов. — Но то, что находят за некоторыми ширмами…

Старик многозначительно закатил глаза. А сам он только слышал — понял я мгновенно. Может Крысолов и рад проскользнуть за ширму на тенистый пляж, но то лишь фольклор. А значит акценты получения информация немного сменились…

— Нужны подробности.

— Тебе к торговцам, — оживился старик. — Ребята дерзкие, много, где ходят, и их лучше не злить. Если фартовый, сможешь наторговать ответы… Слушай, Белка кое-что принесла на обмен, думаю завтра выдвинуться на точку обмена… Скажешь-таки спасибо Семену Абрамовичу.

Я молча изучал тусклую обстановку вагончика. Серые размазанные будни мусорщика. Сотни мелочей, распиханные по углам. И перед глазами вновь возник призрак будущего, как тогда у Годри. Старик ждал ответа, отчего-то нервничал… Боялся меня?

— Есть, где приткнуться до завтра? — спросил и, подчиняясь внутреннему порыву, уточнил: — Только вне твоей берлоги, дед.

Разом поднялись. Из задворок вынырнула Крыса, буркнула: «Разложила» и вновь скрылась. Вся при деле — старожил.

— Выйдешь за периметр по правую руку на шлакоблоках — зеленый вагончик. Иногда привечаю гостей… Слушай, — Крысолов суетливо передернулся. — Чего тебе за зря сидеть.

Хитрая личинка нашла жертву. Предсказуемо — чего-то подобного и ждал напоследок. В глазах мужчины читалась вселенская тяга к практичной эксплуатации ближнего.

— Говори сразу, не тяни, — попросил, отступая к выходу. Я тушка дорогая, пусть прочувствует.

— Если направо за сквером, там перекресток и на нем приметное офисное здание, сложенное шалашиком. Рядом торговый центр с куполом, пробитым одномоторным. Вроде Сесна, сам не в теме… С прошлой недели рядом кружит десяток сухих. Их бы в расход…

— Мне что с того? — Пока не видел перспективы.

— Моя благодарность, — скривился старик в циничной улыбке. — Еще две банки бобов, бутылка воды и это. — Он выудил из-под тахты лыжную палку без кольца. Конструкция старая, из металла, с виду потертая, но целая…

— С чего подарки?

— Там десяток, — не понял мужчина. — Тебя не жалко.

Молча отобрал у Крысолова палку и развернулся. Вооружен и, сука, опасен. Приплюсовать лопатку и остатки мира содрогнутся. Мимоходом оценил лыжный инвентарь — слишком легкая, с трудом пойдет на ударно-тычковую.

— Погоди, — Дед протягивал с пяток пластиковых пузырьков из-под лекарств. — Возьми, сухие, кажись, плотненькие, глядишь, отложат био. А его хранить только в пластике. Сам не жри, будет, что предложить торговцам за информацию. Если свезет…