Род Корневых будет жить! (СИ) - Кун Антон. Страница 25

— Ага, — согласился с товарищем Данила. — И чего они к вам привязались? Неужели все эти разговоры правда? Ведь не может же такого быть? Бастардов ведь убивают…

— Тише ты! — тут же цыкнул на него Глеб. — Накличешь ещё… — А потом обращаясь ко мне, добавил: — Может всё-таки пойдём, прогуляемся?

Само собой я пошёл с парнями!

Возможно, впервые за время, пока я тут, я задумался о причинах конфликта, приведшего к резне.

Мы сошли с крыльца и пошли по дорожке вокруг дома.

Вообще до сих пор я видел только парадную часть усадьбы, и никогда — заднюю. Мои ночные похождения, когда я чуть не прибил камнем Кузьму, не считаются. Я всё равно тогда ничего не разглядел — так было темно.

Когда мы повернули за дом, я увидел конюшни, скотный двор и сеновал. Про то, что строения добротные, думаю, говорить не нужно. А вот то, что ещё и красивые — это да! По украшениям карнизы и ворота вполне соответствовали хозяйскому дому, а не были как дешёвая постройка на заднем дворе, где всё равно никто не видит.

Это добавило в моих глазах уважения к бывшим хозяевам усадьбы.

Мы не пошли к конюшне, где копошился Кузьма. Мы пошли дальше в небольшой сад. Он по осеннему времени был уже практически без листьев — прозрачный. И пах прелой листвой и спелыми яблоками.

Мы долгое время шли молча. Я думал, как именно вывести парней на разговор. А вот чего они молчали, я не знал.

Наконец, когда и конюшня с Кузьмой осталась далеко позади, Глеб сказал:

— Мы тут с Данилой долго думали, как помочь тебе, и вот что придумали…

Данила кивнул, показывая, что понимает о чём речь и согласен.

Я смотрел на серьёзные и сосредоточенные лица парней и ждал продолжения.

— Ты только не отвергай сразу, хорошо? Выслушай до конца! — попросил Глеб.

Естественно, я согласился — информация о мире сама идёт мне в руки, зачем же я буду отказываться?

— Мы решили, что ты должен попроситься к Оленевым или к Вороновым под крыло. Ты благородных кровей. А то, что у тебя нет силы, только доказывает, что все слухи про то, что ты бастард великой княгини Екатерины Петровны Волковой — это только слухи. Ну да, она щедро одарила твоих батюшку и матушку, но мало ли какую услугу они ей оказали! Вот и напирай на то, что не справедливо, мол, притесняет братец великой княгини. Можно было бы и к ней самой на аудиенцию напроситься, но это вряд ли получится. Из-за сплетен она скорее всего ничего для тебя не сделает.

Я слушал, и находил подтверждения их словам в том, что я уже знаю. Хотя бы в том, что отец говорил китайцу по поводу меня, мол сила точно есть, но закрыта до времени. То есть, у бастарда она должна быть. И тут раз — отец уверен: у меня есть, хотя специалисты говорят, что полный ноль.

В таком случае, в кабинете может храниться подтверждение тайны моего рождения. Может, именно поэтому чёрный колдун так рвался туда?

Возможно, конечно, что всё это совпадение, но, блин, красивое совпадение!

Но тогда выходит, что я стал причиной смерти семьи Корневых…

Нет, это не отменяет вины его светлости князя Волкова Александра Петровича, но тем не менее.

Естественно, вслух говорить об этом я не стал. Незачем парням знать, что я отстраиваю каналы и гоняю свою ци. Меньше знаешь, лучше спишь!

А вот узнать про правящую верхушку — это можно!

— А с чего вы решили, что Оленевы или Вороновы мне помогут? — спросил я.

— Ну как же? — возмутился Данила. — А кто, если не они? Кроме них никто не сможет пойти против Волковых.

— Ну ладно, силы у них достаточно, — продолжал расспрашивать я. — Но с чего они будут ссориться с Волковыми?

— Так борьба за власть! — сказал Глеб так, словно произнёс прописную истину, известную даже маленьким детям.

— И как моё прошение сможет повлиять на политический расклад? — спросил я, понимая, что ещё как может! Особенно, если эти самые Оленевы и Вороновы прислушиваются к сплетням!

Но Глеб ответил:

— Ну… люди… Сильные маги…

— Вот только сильных магов у нас нет, — ответил я.

И парни сникли.

Они действительно искренне переживали за меня, они искали выход, хотели помочь, я это видел. И был благодарен.

— Ну или императору отправить прошение, — снова предложил Глеб.

— Вряд ли он вмешается, — понуро сказал Данила.

И я понял, если улыбчивый с веснушками во всё лицо Данила не верит в успех прошения к императору, то это действительно дело пустое.

Но, Глеб задумчиво возразил:

— А это как написать…

Глава 18

— И как мы можем написать прошение императору, чтобы он его рассмотрел? — спросил я.

Я уже успел оценить рассудительность Глеба и мне на самом деле хотелось услышать, что он придумал. Заодно и получше разобраться в политической системе этого мира.

Вот только ответить он не успел.

Позади раздалось:

— Барин! Владимир Дмитриевич!

Мы обернулись и увидели бегущую к нам Матрёну.

Она бежала, подхватив юбки, из-за чего было видно мелькающие ножки в туфельках и чулочках.

Девушка очень спешила, и я, махнув парням:

— Идёмте! — поспешил ей навстречу.

Раз она так торопилась, то точно что-то произошло.

Матрёна добежала до нас и согнулась, пытаясь отдышаться.

— Что случилось? — спросил я, замечая, как парни пялятся девушке в декольте.

Если честно, я и сам туда заглянул, но, заметив, что кадеты пустили слюну, поддерживая Матрёну, помог ей подняться и повторил вопрос уже строго:

— Что случилось?

— Прасковья кличет, — выпалила Матрёна. — Пора идти, а то опоздаем в деревню, а это плохой знак.

Я кивнул девушке и повернулся к парням:

— Пора! Потом поговорим.

И увидел, как они переключаются с тревожно-сосредоточенного состояния на предвкушающее горячие развлечения.

Жалко, конечно, что Матрёна прервала наш разговор. Я бы порасспрашивал парней о политическом устройстве мира. Но даже той крохи, которую я услышал, было достаточно, чтобы понять: тут царит монархия и правит император. Есть роды, которые стремятся к власти — как минимум три могущественных рода: Оленевы, Вороновы и Волковы.

А ещё я выяснил, что с бастардами тут обращаются жестоко. И если допустить что Владимир действительно не родной ребёнок погибших Дмитрия Петровича и Марии Ивановны Корневых, то произошла утечка информации, и за ним пришли. А заодно наказали семью, которая взяла его на воспитание.

Хотя по поводу бастарда — это всё не проверенная информация, основанная на слухах. Так что, просто приму её к сведению и буду действовать по обстоятельствам.

Обед уже был готов, и все домочадцы ждали только меня.

Мы быстренько сполоснули руки и сели за стол.

Еда была простой, без праздничных изысков. Но очень вкусной и сытной.

Прасковья знает своё дело, понимает, что мне предстоит в общем-то тяжёлая работа. И нужно, чтобы я не испытывал дискомфорта. Ну а всем остальным пришлось подстраиваться под меня.

Собственно, слуги восприняли борщ с хлебом как нечто само собой разумеющееся, а вот на лицах Глеба и Данилы промелькнуло некоторое разочарование.

— Ничего, в деревне наверстаем, — сказал всем, а на самом деле им, Егор Казимирович.

Пообедав, мы пошли переодеваться в праздничные одежды. А Кузьма — выводить праздничный поезд.

Праздничный поезд — это была открытая карета, эдакий кабриолет, запряжённый четвёркой великолепных коней, и ещё одна похожая карета, но попроще. И кони там тоже были попроще.

В первой, естественно, ехали мы с Матрёной — она гордо вздёрнула носик, когда, подобрав юбки, опёрлась на мою руку, чтобы сесть на отведённое ей место. Хотя я чувствовал, что девушку основательно так потряхивает. Но главное, что держалась она достойно. Я вроде бы — тоже. Правил нашей каретой Кузьма.

Во второй карете ехали Глеб с Данилой и Мо Сянь с Прасковьей. Правил Егор Казимирович.

Яркие ленты, бумажные цветы, звонкие колокольчики — всего этого было в достатке на обеих каретах.