Карат. Чёрное сердце (СИ) - Синякова Елена "(Blue_Eyes_Witch)". Страница 34

Да-да! То самое!

На речку, где впервые поцеловала Карата и залипла в его сетях настолько, что кажется уже просто не было смысла сопротивляться. Но я все равно упорно и упрямо отбивалась от него, делая это скорее из собственной вредности, чем по велению здравого смысла.

Сама не знаю, зачем я пошла туда.

Но, уже выходя на знакомую поляну, залитую солнцем, я скованно замерла, заметив мощную фигуру, которая лежала прямо в траве в мокрых тонких штанах, что облепили идеальное огромное тело.

Сердце захлебнулось, стоило только уловить знакомый аромат, будоражащий кровь, отчего она подогрелась буквально за доли секунды, тут же разносясь по венам сумасшедшими ожигающими потоками.

Какого черта он здесь делал?!

Даже стоя на кромке этой поляны, я ощутила, как Карат втянул в себя воздух, делая это томно и лениво, но с явным наслаждением, не открывая длинных мокрых ресниц, но поманив меня пальцами к себе.

- Иди, детка. Не стоит меня бояться.

- Я не боюсь!

Он улыбнулся и так и не открывал своих ядовитых глаз, даже когда я отрывисто поставила корзину в траву, двинувшись к нему так, словно подкрадывалась к зверю.

Зверь был расслаблен и почти мурчал, развалившись на солнце и впитывая его в себя.

Но я знала, что этот вид может быть обманчив.

- Разве вы не сказали, что пойдете спать?

И пусть я тоже села в мягкую благоухающую траву на некотором расстоянии от него, но не верила в его спокойствие и поэтому была готова ко всему.

- Разве я сказал, что пойду спать именно в доме? – хмыкнул Карат, продолжая мирно лежать и не открывать глаз. Даже закинул руки за голову.

- Зачем вы делаете это?

- Что именно?

- Играете со всеми.

- Это не игра. Я всего лишь даю каждому шанс найти в моих ответах то, что он хочет услышать.

Я только хмыкнула,  как любил это делать сам Карат:

- Но это не всегда правда?

- Отчего же?

Когда он приоткрыл свои ядовитые зеленые глаза, я просто потеряла нить разговора, окунаясь в них с головой, словно в озеро, чувствуя себя одной из тех женщин, которые хотели его настолько сильно, что были готовы на все.

И я хотела его.

Может даже больше, чем все они.

Моя огненная кровь истинного Кадьяка начинала пробуждаться и кипеть только рядом с ним.

- Вы любите дурить голову, -  буркнула я, не в силах признаться в том, что глядя на его чувственные губы меньше всего хотела разговаривать.

Я хотела целовать его.

До головокружения.

До ломоты в низу живота.

До мокрых трусиков.

Чтобы снова утонуть в его яде и ощутить аромат его тела на собственном языке.

- Сделай это, -  промурчал он низко и хрипло, но не меняя положения своего тела. Только возбудился. Сильно. В мокрых штанах, прилипающих к телу, это было видно особенно отчетливо.

- Что?... -  едва выдохнула я.

- Сделай то, что заставляет тебя дышать так тяжело и сладостно. Обещаю, что буду вести себя смирно.

- Сделаю, но не потому, что хочу, -  прошептала я, глядя в его глаза цвета моего греха и жажды, и склоняясь теперь так, что могла вдохнуть в себя терпкий аромат его тела, - Эти чувства пугают меня. А отец всегда говорил, что нужно идти навстречу своему страху, чтобы победить его.

Я говорила чистую правду, глядя в его глаза, искрящиеся не то от яркого солнца, не то от его эмоций, что были запрятаны глубоко внутри, и понимая, что возможно совершаю самую большую глупость в своей жизни.

Ведь можно ли говорить откровенно с тем, кто так мастерски играл не только словами, но и судьбами даже тех, кто был рядом?

Я ожидала, что сейчас он усмехнется в свойственной ему манере и будет ждать момента, чтобы укольнуть моими же словами побольнее, когда я этого совсем не буду ожидать, и возможно даже забуду собственные слова.

Но чего я совсем не ожидала, так это того, что Карат неожиданно потянется вперед, доставая руки из-под головы, чтобы положить горячие ладони на мои щеки.

Очень аккуратно и нежно.

Настолько непривычно, что я тут же смутилась и опешила, но решила пока не отбиваться и не вырываться.

- А мой отец всегда говорил, что все страхи только в твоей голове, -  улыбка Карата была печальная, но искренняя, как и то, с какой лаской он касался меня сейчас, заставляя стремительно краснеть.

Не этого я от него ожидала!

 Казалось, что такой Берсерк, как Карат не способен на подобные чувства!

 Единственный, с кем он позволял себе нежности был лишь малыш Гранит, который души не чаял в кровном дедушке, своими звериными внутренними радарами улавливая сразу же, что Карат был дома, даже если не успевал еще услышать его голоса.

На это папа всегда ворчал и даже обижался, дуясь на зеленоглазого друга и каждый раз говоря, что Карат не заслужил такого обожания, хотя бы потому что был слишком редко дома, и не возился с малышами столько, сколько он делал это сам.

Словно что-то надломилось в Карате сегодня совершенно неожиданно и резко.

Сначала эта драка на поляне.

Теперь эта нежность, от которой я просто плавилась и отчаянно пыталась напомнить себе, что ему нельзя доверять, что бы там не было.

Но как же тяжело это было сделать, когда он смотрел в мои глаза вот так – тепло, по-доброму и печально. Как еще не смотрел никогда. Ни на кого.

- Ваш отец был очень мудрым… - прошептала я, продолжая смотреть в красивое лицо, нависая над ним и упираясь ладонями над плечами Карата.

- Был лучшим из лучших, -  кивнул он, едва заметно проведя пальцами по моей коже, но оставляя огненные следы от своей неожиданной нежности, -  Это он воспитал Севера и Нефрита, вложив в них свои знания и благородство.

- Он воспитал и вас.

Карат только покачал головой, выдохнув тяжело:

- Меня воспитала моя огненная кровь и жестокость нашего рода. А еще ошибка, которая перевернула жизнь моей семьи…я не мог быть другим.

Я затаила дыхание, понимая, чувствуя кожей, что эти слова ранят Карата, и каким бы насмешливым, дерзким и наглым он не был, а где-то очень глубоко внутри его грызла боль и не давала покоя память. Словно он был не бесчувственным демоном, а таким, как мы…

И я боялась побеспокоить эту рану, что не заживала в нем не просто годами, а десятилетиями.

Какое-то время мы молчали, просто глядя друг на друга.

Карат продолжал едва заметно гладить мои скулы, выглядя сейчас таким непривычно тихим и земным, а я не могла надышаться его нежностью, понимая, что этот мужчина открывает во мне все новые и новые чувства, о которых я не могла подозревать раньше.

Страшно было шелохнуться и разрушить эту хрустальную ласку, от которой мое сердце заходилось и дрожало.

- Не хочу, чтобы ты боялась меня, детка, - наконец проговорил приглушенно Карат, глядя в мои глаза впервые серьезно, без своей лукавости и хитрости, которая не давала расслабиться.

Он нахмурился, помолчав, словно не был уверен в том, стоит ли говорить это, но в конце концов выдохнув:

- То, что ты увидела в клубе не должно пугать тебя. Рано или поздно, ты бы все равно узнала.

Хотелось содрогнуться, когда в моей голове тут же всплыла эта незабываемая картина, где Карат сидел на черном диване, окруженный женщинами. Они хотели его. А он?..

- Дело не в клубе.

Странно было говорить с ним на чистоту, но сделав это впервые теперь сложно было остановиться. Особенно, когда мужчина не язвил, и кажется едва ли не впервые сам говорил начистоту.

Самым сложным было правильно подобрать слова и рассказать о том, что я чувствовала, даже если иногда мне казалось, что Карат это знает лучше меня самой, поэтому в какой-то момент я даже внутренне заметалась, не зная с чего начать, а главное к чему приведет этот разговор.

-…я жила свои двадцать лет с ледяной кровью и не желала иного, -  наконец проговорила я, видя, что Карат впитывает каждое произнесенное мной слово на полном серьезе, -  Я просыпалась и не вздрагивала от странных звуков. Я не боялась услышать голос в ночи, а теперь…