Карат. Чёрное сердце (СИ) - Синякова Елена "(Blue_Eyes_Witch)". Страница 40
- Звезда?
Я нехотя повернулась к подруге, видя теперь, что она удивленно смотрит на меня, чуть приподнимая бровки.
- Что случилось?
-Ты рычишь!
Черт! Я снова первым делом зыркнула на Карата, пытаясь понять, не услышал ли он.
Но он продолжал о чем-то приглушенно говорить с Сапфиром, не обращая никакого внимания на нас.
Засранец!
Интересно, если я придушу одну из стюардесс, которая и сейчас пялилась на Карата из-за занавески в самом дальнем углу самолета, он хотя бы обернется?
Скоро Мишка уснула, а я не смогла сделать и этого.
Вся эта обстановка угнетала меня, заставляла дергаться и вести себя так, как я никогда не вела, всегда в состоянии сдерживать свои эмоции и порывы.
Проблема была в том, что рядом с ним моя кровь начинала закипать в самом прямом смысле.
Меньше всего я думала о том, что происходит и куда меня несет по волнам ярости и злости, когда увидела, что Карат поднимается со своего места, отправляясь по довольно узкому проходу в хвостовую часть самолета, где кажется был туалет.
Мне было плевать, что о нас подумают!
Он остановился, тут же ощутив мое присутствие за спиной, отодвигаясь в галантном жесте:
- Только после вас, леди.
Распахнув дверь, и кажется едва не выбив ее, я затолкала Карата вперед, вцепившись в его пиджак и протискиваясь следом, закрывая дверь до звонкого щелчка.
- Все в порядке, детка?
Еще немного и ему пришлось бы сесть своим упругим задом прямо в раковину, пока я не убирала своих рук от него, не переживая, что вслед за испорченной когда-то рубашкой в клубе, сейчас разорву к чертям и пиджак, прорычав в его слишком красивое лицо:
- НИЧЕРТА! Они все смотрят на тебя! Не просто смотрят – пялятся! Делают это так, словно трахают тебя глазами!
Карат вскинул брови, выражая явное удивление, в которое можно было бы поверить, если бы не озорной и хитрый блеск этих зеленых глаз:
- Действительно?
-Да!
- Это обычная реакция людей на любого Бера. Не стоит предавать этому значения, - Карат усмехнулся и отклонился немного назад, прислоняясь спиной к стене.
- Все они хотят тебя!
- И ты хочешь?
- ДА!
Он улыбнулся так широко, что захотелось дать ему хуком справа и слегка испортить эту прекрасную мордашку, которая привлекала слишком много внимания.
Все кипело во мне настолько сильно и яростно, что я не заметила, как перешла ту границу, которую сама провела для себя, обращаясь к Карату исключительно на «вы».
- Ты издеваешься? Делаешь это специально?
Глупые вопросы! Еще как делал!
Черт! Я завелась настолько, что была готова перегрызть ему глотку!
- Что я могу сделать, чтобы люди не смотрели на меня? – Карат изогнул бровь, глядя хоть и весело, но вызывающе, что стало последней каплей моего и без того пошатнувшегося терпения.
Я снова поцеловала его!
Сама!
Впилась губами, первым делом укусив от всей души, и застонав, оттого что аромат и вкус его крови тут же попал на язык, погружая в желание и страсть на грани безумия.
Я вдохнула в себя судорожный выдох Карата, словно он подозревал и вел к подобному исходу, но все равно не смог сдержаться, усилием воли заставляя себя не двигаться и не касаться меня, пока я была решительно настроена смести к чертям всю его выдержку.
Я целовала его так, как он научил меня – глубоко, жарко, чувственно, не сдерживая ни одного своего порыва познать его до самого черного предела, как не пытался никогда и никто!
Ласкала языком, побуждая к действию. Растворялась в нем. Притягивала к себе так крепко, как только могла, чтобы сполна ощутить, что не смотря на его выдержку и подчеркнутое спокойствие, он возбужден. Что он хочет меня. Всё так же сильно, как и раньше. Даже сквозь тысячу вожделеющих его взглядов и сотни женщин, готовых ради него на все.
Я кусала его.
Оставляла десятки следов, чтобы с любого ракурса каждый мог увидеть, что он не один!
Что он не свободен!
Что он мой!!!
Дыхание Карата изменилось, став тяжелым и обжигающим, и выдавало его чувства, даже если он по-прежнему не касался меня, словно позволяя целовать себя так великодушно.
- Не это тебе нужно, да? Не нужны нормальные отношения, как у всех? – прорычала я, кусая его снова не то от злости, не то от страсти, которую пробудила сама тем, что делала, нутром чувствуя, что Карат завелся не меньше меня, однако каким-то невероятным усилием воли сдерживался, и продолжал просто стоять и не касаться меня, - Для этого ты ходишь в тот клуб? Чтобы унижать? Чтобы чувствовать себя королем положения с бесправными женщинами?
В яблочко!
Его глаза тут же изменились и потемнели.
В этом мизерном помещении совершенно не было свободного пространства, но ловкости и быстроте Карата это совершенно не мешало, когда он крутанул меня почти вокруг, при этом умудрившись не только резко дернуть за галстук, но и обмотать мои руки им, сделав это так, что я не смогла разорвать путы.
Я только дернулась, понимая, что не могу теперь пошевелиться, потому что Карат зажал меня у раковины, наклонив вперед со связанными руками, умудрившись удерживать ладонью не только мои руки, но и хвост, намотав волосы на кулак так, что мне пришлось прогнуться в спине.
Он ничего не говорил, но то, что всполохнулось в нем, ощущалось на уровне инстинктов.
Вот эта тьма, о которой говорил Нефрит.
Черное сердце, в которое хотелось окунуться. Чтобы сгореть в нем.
Рывком он стащил мои спортивные штаны сразу вместе с трусиками, шлепнув так, что я ахнула, стукнувшись лбом о зеркало.
Боль опалила сразу же, но не заставляя сжаться, а скорее наоборот. Словно искры обожги кожу.
Я пыталась сопротивляться и хотя бы пнуть Карата в ответ, но ничего не вышло, а за это я получила еще один шлепок, еще сильнее, отчего кожа тут же загорела, и наверняка остался розовый след.
- Разве ты не сказала мне оставить тебя в покое, детка? - голос Карата хоть и был мурчащий и опьяняющий, но отдавал той терпкой страстью и похотью, которую стоило бояться, - Разве не хотела спать спокойно и не вздрагивать от каждого шороха ночью?
И что я могла ответить на это?
Только дернулась, получив очередной шлепок еще сильнее, который не ожидала, отчего вздрогнула, понимая, что эмоции Карата накаляются. Если он продолжит так делать дальше, была большая вероятность того, что вернувшись на свое место, я едва ли смогу сесть на зад.
Он не давал мне вырваться, натягивая на кулаке мои волосы каждый раз, как только я пыталась сделать попытку освободиться.
- Нашей крови нужна страсть. Нужна боль. Кровь.
В этот раз он не шлепнул, а погрузил пальцы в меня, заставляя застонать, когда после боли в теле разлилась волна удовольствия, о котором я мечтала и ждала так сильно, что сорвалась в ярость.
Все чувства переплетались в какой-то невообразимый комок – удушливый, томный, опьяняющий, где стирались грани боли, переходя в чувственность, о которой я не могла даже подозревать.
- Мы звери, детка. И если не будем трахаться, то будем убивать. Жестоко. Кроваво.
Он сделал первый толчок пальцами, насаживая меня на них и растягивая горячие влажные стеночки лона, порождая в теле трепет и сладостную дрожь.
Упираясь ладонями в стену над раковиной я подалась назад, навстречу ему, чтобы принять его еще глубже, ощущая как мое тело сжимается, и волны сладости накатывают по нарастающей.
Двигалась в такт с ним, чувствуя, как Карат прижался бедрами к моим ягодицам, приподнимая их и давая ощутить свое возбуждение, которое невозможно было спрятать под одеждой.
Застонав, я прогнулась сильнее, ахнув, когда его пальцы вошли резко и даже болезненно, задвигавшись теперь в одном ритме – сильно, глубоко, не жалея, но причиняя вовсе не боль, а черное желание, что было подобно нефти.
И я тонула в этой черноте.
Глотала ее жадно, не боясь отравиться.
Я хотела ее.
Потому двигалась навстречу и стонала, пока эта гонка не пошла по нарастающей, закручивая в теле пружину, которая поднимала самое настоящее цунами.