Ненавижу мажоров (СИ) - Бриз Элина. Страница 49

Кирилл когда-то успел подружиться с Максом, они очень часто созванивались и обсуждали какие-то дела. Кир каждый раз во время таких звонков придумывал разные способы выпроводить меня из палаты. Это, пожалуй, был единственный случай, когда я уходила от него. Мне было любопытно, что они там затеяли, но пока шансов что-то выяснить мне никто не давал.

Меня выписали из больницы через три дня, когда все анализы были готовы. Кирилл из-за сотрясения провалялся две недели, потом каким-то чудом уговорил врачей на выписку, пообещал, что дома у него тоже будет постельный режим. Тем более, если к этому постельному режиму буду прилагаться еще и я. После этого заявления, я густо покраснела, врач довольно хмыкнул и неожиданно согласился на выписку. Видимо, я весомый аргумент.

Наши мамы как-то сами поняли, что мы вместе, но на удивление ничего у нас не спрашивали и не вмешивались, просто ходили счастливые и довольные. Хотя мы сами еще ничего не обсуждали. Сначала я очень боялась этого разговора, потом, когда увидела, как он на меня смотрит, страхи все улетучились, осталась неопределенность, недосказанность и недоговоренность, но в стенах больницы не хотелось разговаривать о таком важном.

Реакция деда тоже очень удивила. Похоже, мое примирение с Гордеевым ему было на руку, он мне даже цветы прислал в больницу с пожеланием скорейшего выздоровления. Сначала у меня была мысль, что он ждет меня дома здоровую, чтобы голову оторвать за мои выходки. Но потом он мне позвонил и спокойным голосом искренне пожелал здоровья. Сказал между делом, что с отцом Влада они все-таки заключили несколько выгодных для обеих сторон сделок, на этом я выдохнула с облегчением и успокоилась окончательно.

Когда Кирилла выписали, он заявил моим родителям, что забирает меня к себе в квартиру насовсем. Хотела было возмутиться, что меня никто не спросил, но потом вспомнила, что врач отпустил его из больницы только с условием постельного режима, к которому прилагалась я.

Родители с одобряющей улыбкой на все согласились, и мне показалось, что даже пожали друг другу руки.

Уже дома Кирилл утянул меня с собой на диван, обнял очень нежно и бережно и прошелся легкими поцелуями от виска по щеке, рождая в моем теле искорки желания.

— Ника, нам очень нужно поговорить, — прошептал мне на ухо, — но я бы хотел сделать это по-особенному. Потерпи, пожалуйста, еще пару недель, когда мне можно будет вернуться к полноценной жизни. Скажу только одно, я люблю тебя больше жизни и никогда не отпущу, привыкай к этой мысли.

Упоминание о том, что он любит меня больше жизни отзывается в груди острой болью, потому что, я понимаю, что это сравнение чуть не обрело буквальный смысл.

В целом мне было достаточно этих слов, чтобы снова стать самой счастливой, но, если он хочет особенный разговор, значит, так и быть. Пусть будет.

Спустя три недели.

Зал, который частично пострадал при пожаре, удалось восстановить полностью, но тренировки мы все равно перенесли в соседнее помещение, потому что в том, я находиться больше не могла.

Сегодня во время репетиции я получила от Кирилла сообщение с адресом, к которому шла приписка, что он меня там очень ждет. Любопытство сдержать не получилось, поэтому я бегу в душ, переодеваюсь в спортивный костюм и завязываю не досохшие волосы в корявый пучок.

Выскакиваю на улицу, и в этот момент к зданию подъезжает Юлькина машина. Она-то тут откуда.

— Так, — останавливает меня, выходя из машины, — куда это ты собралась в таком виде?

— Кирилл прислал мне адрес, — демонстрирую ей сообщение, — и написал, что очень ждет, так что я побежала.

— Никуда ты не побежала, — хватает меня за руку и тащит обратно, — пока в порядок себя не приведешь.

По ее категоричному взгляду понимаю, что даже грустная моська кота из Шрека меня сейчас не спасет. Затаскивает меня в раздевалку, усаживает на стул и начинает колдовать над моим образом. Делает макияж, хорошо хоть не долго, затем красиво укладывает волосы феном. Достает из пакета, который притащила с собой, шифоновое платье и шубку красивого серо-голубого цвета.

— Ты уверена, что мне нужно так наряжаться? — с сомнением смотрю на наряд, — ты что знаешь куда я иду?

— Я уверена, — категорично заявляет, — и больше я ничего тебе не скажу, — загадочно улыбается и пожимает плечами.

Когда весь мой образ готов полностью, мы выходим на улицу и садимся в Юлькину машину. Она даже адрес у меня не спросила. Нормальный расклад. Все в курсе, похоже, кроме меня.

Мы проезжаем какими-то дворами и останавливаемся. Смотрю вокруг, пока ничего не понятно. Юлька звонит кому-то и сообщает, что мы на месте.

Спустя пять минут к машине подбегает Кирилл, открывает дверь с моей стороны, ловит меня в свои объятия и коротко целует в губы. Затем достает из кармана широкую атласную ленту и завязывает мне глаза. Я смеюсь и ежусь от мурашек, потому что вся эта загадочность и таинственность, это так романтично.

Кирилл осторожно ведет меня за руку какое-то время, затем останавливается и ставит перед собой, обнимает сзади за талию, прижимает крепче к себе и стягивает ленту.

Я открываю глаза, смотрю прямо и пораженно застываю на месте. Дыхание перехватывает, и я не могу сдержать слез. Главное сейчас во всю силу не разрыдаться от эмоций.

Прямо передо мной — новое красивое здание с большой вывеской «Студия танцев Вероника». Ну, вот как тут сдержаться? Надеюсь, Юлька, когда меня красила, учитывала такие риски, как слезы. Не хотелось бы в такой момент быть похожей на панду.

— Еще не все до конца доделано, но мы старались, — прерывает поток слез мой любимый мужчина, — пошли, посмотрим, что внутри.

Берет меня за руку и ведет за собой. Боковым зрением отмечаю, что Юлька не уехала и снимает все на телефон. А рядом еще и фотограф маячит. Зачем интересно?

Мы заходим в большой холл, здесь все такое новенькое и красивое, оформлено в светлых тонах, даже диванчики есть. Кирилл не дает рассмотреть мне все это подробно, тащит в какой-то зал, затем снова завязывает глаза и подхватывает на руки. Не вижу, но чувствую, как заносит в помещение и ставит примерно посредине. Снимает ленту, разворачивает к себе и целует. Я отвечаю ему, пока мой мозг не фиксирует то, что я успела выхватить взглядом до поцелую. Пораженно замираю и оглядываюсь вокруг. Весь зал заставлен моими любимыми пионами. На потолке и на окнах горят гирлянды.

Боже, я сегодня умру от счастья, наверно. Мне столько сюрпризов никогда не делали, а тут все в один день.

Кирилл в это время берет мои руки в свои и опускается передо мной на одно колено, я ошарашенно смотрю на все это и, кажется, забываю, как дышать.

— Ника, я говорил тебе уже много раз о своей любви, но я хочу, чтоб ты знала еще кое-что. Я искренне прошу у тебя прощения за все свои недостойные поступки, которые совершил, пока был в неадекватном состоянии, обещаю, что этого больше никогда не повторится. Я тебя никогда больше не обижу и не причиню боли. Ты теперь для меня единственная женщина, впрочем, ты единственная с тех пор, как я тебя увидел и это на всю оставшуюся жизнь. Только ты одна. Я люблю тебя больше жизни, выходи за меня замуж.

Слезы струятся по моим щекам снова, не могу ничего сказать, только киваю головой и тяну Кирилла на себя. Мы целуемся, и я сквозь шум в ушах слышу свист и крики. Оказывается, мы не одни здесь. Вокруг нас собрались наши друзья, выкрикивают поздравления и хлопают в ладоши.

Я ненадолго отстраняюсь и с улыбкой смотрю на колечко, которое сверкает на моей руке.

— Хотела к моему согласию добавить ложку дегтя, — говорю ему с хитрой улыбкой, — я согласна стать твоей женой, но совсем не против подольше задержаться в невестах. Так что, — тяну интригу, — не расслабляйся, ты на испытательном сроке, Гордеев, и легко тебе не будет.

Вокруг нас ребята начинают смеяться, мы тоже к ним присоединяемся, я облегченно выдыхаю, кажется, Кирилл даже не обиделся. Он поднимает меня над полом и начинает кружить.