Никому тебя не отдам (СИ) - Бонд Юлия. Страница 64

— А тут и думать нечего. Только кошка за порог, как мышки в пляс пустились. Вот скажи, сестрица, чего тебе не хватало рядом с Вольским? Он же весь мир к твоим ногам положил. Он же любил тебя, как никто другой. Зачем ты так поступила, а? На месте Тима я бы просто развелся с тобой и забыл к чертям собачьим. А он другой, понимаешь? Не может тебя забыть. Бросил сделку крупную и из Китая свалил, как только узнал, что ты с тем придурком уехала.

— Да не уехала, не уехала, слышишь? — От отчаяния молотила кулаками по широкой груди. — Полиция в дом нагрянула со всеми спецэффектами. Штурм, чёрные маски на лицах, а в руках автоматы. С ними был Ариевский. Сказал, что Тимура пришли арестовать и мне нужно тайно покинуть дом.

— И ты покинула, да?

— Да, — навзрыд рыдала, не стесняясь эмоций.

— Какого же черта ты с ним к морю поехала? Леся, ты хоть понимаешь, что менты тебя бы в жизни не тронули? У них не было на тебя никакой бумажки. Понимаешь? Зачем ты поперлась? — Ванька тоже перешел на крик и, не церемонясь, тряс меня за плечи, как тряпичную куклу просто.

— Он говорил, что так будет лучше. Я в шоке была и не знала, как поступить. Поверила ему.

— Леся, очнись, сестра! Он “мусор”, ему нельзя верить, понимаешь? Да он же всё ради своей выгоды эту фигню затеял. Герой-любовник, мать его за ногу. Он же ждал, когда Вольский за тобой побежит, а там его и менты накроют. Не понимаешь ничего? — Я отказывалась верить, но брат был непоколебим. Приводил всё новые и новые доводы в доказательство вины Ариевского.

— Нет, не так всё! Тимур мой телефон выкинул, чтобы никто не смог отследить местонахождение. Он наоборот — не хотел, чтобы нас кто-то нашел.

— Если бы он этого хотел, то не нашли бы, поверь. Думаешь, он не заметил на твоей руке странный браслет? Думаешь, не догадался выкинуть и его, если бы действительно хотел, чтобы тебя не нашли? Дура ты, Алеся! Ещё скажи, что поверила во весь этот бред с контрабандой?

— А разве нет? — Шептали мои губы. Я уже совсем перестала отчётливо понимать происходящее, полностью запутавшись между реальностью и фарсом.

— Нет, нет и ещё раз "нет"! Нам действительно поступали подобные предложения, но Тимур всегда отказывался. Однажды через границу все-таки поступила крупная партия оружия. Но "Трейд карго" тогда сразу расторг сделку и посодействовал, чтобы наложили аресты на последующие контейнеры. А теперь догадайся, кто взорвал ваш свадебный автомобиль? — Ванька смотрел на меня глазами, полными презрения, а я уже глотала ком в пересохшем горле.

— Ариевский? — Выдавила из себя, а затем меня передернуло, будто на голову вылили ведро холодной воды.

— Да. За всем этим стоит он и не только он. Есть люди повыше него и они тоже — менты. Сейчас мусора покруче бандитов из девяностых, понимаешь?

— Ты врешь, Ваня! Вы все врете! У каждого из вас своя история, приготовленная для моих ушей. Вы меня все обманываете, каждый по-своему, — на ноги подскочила, пытаясь увернуться от крепких объятий брата. Но он только сильнее сжал пальцы на моих плечах.

— Тогда пойди и спроси у своего майора, почему он тебя бросил? Почему на свадьбу твою припёрся? Почему похитил тебя из дома, если ты была не причастна ко всему этому дерьму. Я вот, что тебе скажу, Алеся. Помнишь, ты говорила, что я — единственный мужчина, которому ты веришь. Так вот поверь мне, родному и близкому человеку. Твой Ариевский и люди, стоящие за его спиной, объявили войну "Трейд карго" за то, что тот отказался участвовать в их махинациях. Поскольку контейнеры до сих пор арестованы и серьезные люди на этом потеряли кучу бабок, Вольского не оставят в покое. С него три шкуры сдерут за это. Либо просто убьют, либо за решётку засадят, но потерянные бабки не простят!

Ванька ушел, оставив меня один на один со своими мыслями. А мысли, как раз таки, вихрем кружили в голове, заставляя испытывать разные эмоции. Сначала я плакала, потом проклинала весь мир за то, что люди могут быть такими многоликими, а потом к бару подошла. Выудила бутылку какого-то коньяка, отыскала бокал, и, наполнив его до краёв, залпом выпила.

— Какая же ты дура, Леся! — Вслух начала говорить, становясь похожей на психически больного человека. — Он же играл с тобой всю дорогу. Леся — моя, люблю тебя. Нет, Леся уйди, я плохой человек, не нужен тебе. Нет, Леся, прости. Был злой на тебя. Леся, вернись. Леся, поверь.

Так и кинула с размаху бутылку коньяка о стену, только легче не стало, ещё больше гнев появился.

Деталь за деталью врывались в память события. С первой встречи Ариевский невзлюбил меня. Стебался, не подбирая выражений, затем внезапно чувства вспыхнули. Крутил, вертел мной, зная, что Вольский с ума сходит. Похоже, ждал, что тот заявление о простреленном плече заберёт и на должности в полиции восстановят. Дождался, и я стала не интересной. И была таковой до дня свадьбы. Он же тогда прямо говорил, что не любит, что просто хороший секс был. А затем я узнала, что его дочь больная. И он снова стал мучеником в моих глазах. Что тогда мешало быть со мной? Я же умоляла быть вместе, говорила, что все выдержим, любые трудности преодолеем вместе. А он и на этот раз старую пластинку затеял. Думала, что просто врал, чтобы забыла его. Чтобы не знала, что такое больной ребенок и не несла тяготы заботы о нём. Получилось совсем по-другому. Замуж позволил выйти. Поэтому и на свадьбу пришел, чтобы Вольского напугать взрывом. Чтобы тот одумался и согласился играть по его правилам. Не нужна была Ариевскому. С самого начала была не нужна. Тогда, что было в том домике возле моря? Почему сначала говорил одно, а потом в любви признался? Зачем к сексу пытался склонить?

— Господи, как всё же это сложно! — За голову двумя руками взялась. — Ненавижу, как же я тебя ненавижу сволочь, — крикнула в тишину, а за спиной шаги послышались.

На месте замерла, обернувшись. Взгляд обратила на мужской силуэт, что стоял возле двери санузла. Тимур на меня смотрел сверху вниз, скрестив руки на груди:

— Опять напилась, счастье моё? Мне кажется, тебя уже нужно кодировать, Леся. — На его лице играла улыбка, а в глазах светился некий блеск.

— И давно ты тут стоишь? — Неуверенно протянула я, поднимаясь с пола.

— Нет, но достаточно услышал, чтобы сделать выводы.

Глава 37

— Тим, перестань, — мужские руки потянулись к моим ладоням, чтобы осмотреть глубину пореза. Оказалось, что когда я решила убрать разбитую бутылку, то порезалась осколками. Не глубоко, но достаточно, чтобы вид крови на моих пальцах заставил Вольского спохватиться.

— Нужно перевязать, — меня в два счета подняли на ноги и отвели в ванную комнату.

Ледяная струя воды принесла заметное облегчение. На какое-то время пропало жжение, и я позволила себе закрыть глаза. Тимур в скором времени вернулся, держа в руках небольшую аптечку. Усадил на край ванны, а сам принялся обрабатывать порезы перекисью водорода, а после — бинтовать руку.

— Всё хорошо? — Карие глаза смотрели на меня с некой тревогой, отчего я печально улыбнулась.

Вольский остался Вольским, как всегда заботился обо мне, несмотря ни на что.

— Спасибо, Тимур. — Я положила здоровую руку на мужское плечо, и ощутила, как под пальцами напряглись мышцы. — Ты думаешь так же, как и Ваня, да?

Затрагивать больную тему было не просто. Накануне я и так имела, что слушать от брата, который красноречиво изложил объективное мнение со стороны. Я была неверной супругой, предавшая мужа с бывшим любовником. Да и не просто любовником, а заклятым врагом получается.

— Я не хочу об этом говорить. — Тим поднялся на ноги и, не слова не говоря, вышел из комнаты, оставив меня в одиночестве.

Смотрела вслед удаляющейся фигуры, пытаясь унять озноб, что сотрясал все тело. Он злился на меня, очень злился.

Большинство мужчин в порыве гнева не сдерживают своих эмоций, демонстрируя настоящий приступ ярости и агрессии, а этот — даже разговаривать не захотел, настолько было неприятно возвращаться к больной теме.