Мрачный дебют (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator". Страница 67

Развязываю ремни и накидываю на себя кирасу – легла как родная. Закрепляю наплечники, наручи, бронерукавицы, после чего позволяю Ани стянуть ремни.

Чувствую некоторую скованность в груди, потому что делалась эта броня не под меня, но затем эта скованность начала куда-то пропадать. Ани охнула и прикрыла рот.

Недоуменно поворачиваюсь к ней и вижу в её глазах изумление. Опускаю взгляд и понимаю, что латный полудоспех медленно истаивает в некоторых местах и метаморфирует в нечто вроде бронзовой античной кирасы, оборудованной наплечниками, налокотниками и красивым горжетом с узорной чеканкой.

Защита рук исчезла бесследно, но зато появились поножи с защитой колен до начала бёдер.

С руками надо что-то решать, но доспех мне нравится…

– Хотелось бы мне вечно видеть тебя, – произнёс я вслух.

Лёгкое ощущение пустоты в груди, неожиданная слабость, против моей воли поставившая меня на колено, после чего я осознал, что теперь эта броня со мной надолго.

– Невероятно… – прошептала Ани. – Ты можешь менять броню по своему желанию?

– Нет, – коротко ответил я, после чего вернулся к думам об усилении бронирования.

И идея посетила меня после недолгого раздумья.

Подхожу к тележке и снимаю с неё одну из сумок. Меня интересовала кольчуга, найденная нами в зале оружия Ближнего Востока. Вытащив аккуратно сложенную кольчугу из под связки булав, я положил её на пол и начал снимать броню.

Откуда-то у меня в голове были сведения о том, как обращаться с носимой на мне бронёй, чем совершенно точно не владел Наполеон, но должен был владеть Тесей.

Надеваю кольчугу, которую надо бы слегка расширить, после чего снова облачаюсь в античные доспехи. Теперь всё выглядит странно, но зато надёжно.

Теперь можно чувствовать себя более защищённым от укусов зомби, которые, как установила практика, не способны прокусывать что-то твёрже человеческой плоти.

– Идём дальше, – бросил я и покатил тележку к выходу.

В кузове грузовичка уже возилась бабушка, увязывающая образцы холодного оружия в связки и проматывая их коврами, срезанными в холле музея.

– Не будет более оружия и броней, – сообщил я ей. – Мы закончили.

– Вот и хорошо, – разогнулась бабушка. – Тогда грузите остатки и уходим. Мы и так слишком тут задержались.

Я закинул в кузов все пять сумок, после чего забрал у вампира Олега ещё одну и закинул туда же.

На площади вокруг пустынно, мертвецов не видать, что подозрительно.

– Олег, скажи мне, будь любезен: куда девались местные некросы? – поинтересовался я.

– А? – повернул голову доморощенный вампир.

– Ты меня слышал, – нахмурил я брови.

– Куда делись некросы? – недоуменно переспросил Олег. – Некросы – это мёртвые?

– Раздраженье моё – последнее, что нужно тебе, – вздохнул я.

– Мёртвых убили мы, когда только пришли сюда! – зачастил вампир. – Ради личного развития!

– Залезай, – приказал я ему, указав на кузов.

Вампир залез в кузов, а я следом. Достав наручники, я приковал пленного к борту и уставился на него недоверчивым взглядом.

– Какой смысл тебе дало убийство мертвецов не лично? – спросил я.

– Я получаю часть сил от тех, что даются моим последователям за уничтожение мёртвых, – объяснил Олег. – Пожалуйста, я ведь ничего плохого не сделал…

«Не сделал ничего плохого» – это обратил в хилые подобия вампиров целую прорву людей. Лишённые свободы воли, алчущие людской крови – это даже хуже, чем смерть.

– То суд решит, – сказал я, после чего надел на его голову чёрный мешок. – Тебе же ждать судьбы решенья, проклятый кровопийца.

Перепрыгнув через борт, я упёрся в кузов и приготовился толкать.

– Трогай! – донёсся до меня призыв от бабушки.

/14 апреля 2022 года, Санкт-Петербург, ул. Карташихина/

– Приковать эту тварь цепями к стене, не кормить, не поить, следить всё время, – распорядилась бабушка. – Исполнять.

Смурного Олега, уже не сомневающегося в исходе суда, утащили к подвалу, что возле третьего подъезда. Трое вооружённых ружьями мужчин, с красными повязками на плечах, смотрели на Олега как на дерьмо. Авторитет Агаты Петровны, являющейся лидером общины и, параллельно, её главной огневой мощью, был непререкаем. Мужчины даже мимикой не выразили сомнения. А новый мир, где сила – закон, существует всего две недели…

Кто-то сдвигается по фазе из-за психоэмоциональных воздействий сверхспособностей, кто-то сходит с ума от отчаяния и скорби по старой жизни, а кто-то находит сильных лидеров и старается держаться их, надеясь, что лидер будет успешен и обеспечит приемлемую жизнь для своих последователей.

Там, куда повели нашего пленного, оборудована тюрьма, чтобы было, где содержать возможных безумцев и преступников. И вампир Олег станет первым заключённым.

Бабушка, посмотрев на меня неопределённым взглядом, направилась в штаб, чтобы принять рапорт о происшествиях и новостях от дежурного. У них тут всё буквально пронизано духом ополченческого милитаризма, что, как я догадываюсь, нужно для поддержания духа гражданских – когда всё выглядит так, будто руководство знает, что делает, как-то поспокойнее…

Достаю сигарету из пачки и направляюсь к лавкам у четвёртого подъезда.

Там сидели три пожилые женщины, тихо обсуждающие что-то. Если забыть, что вокруг зомби-апокалипсис, то картина выглядит обыденно.

Ани пошла вслед за мной. Когда я остановился у урны, фанатка встала рядом и ждала чего-то.

Я же молчу, затягиваюсь отравляющим дымом и думаю.

А подумать есть о чём. У Вампира Олега сверхспособность с «простым» потенциалом. Он адекватен, психоэмоциональное воздействие сферы сказалось на нём не сильно, но он, как человек, изначально был говно, потому от слабости воздействия стало не сильно лучше.

Но что будет, если встретится кто-то с такой же сверхспособностью, но «эпического» потенциала? Будет ли это означать, что эту тварь нельзя будет уничтожить просто так? Олега я мог прикончить в любую секунду, но это только потому, что у меня сейчас маска «необычного» потенциала. Будь я в образе Наполеона, в схватке против вампирских прихвостней мне пришлось бы несладко. Возможно, меня бы ранили или даже убили.

Я, кстати, так и не узнал о сверхспособности Ани.

– Какой у тебя потенциал? – поинтересовался я, посмотрев ей в глаза.

– Редкий, – тихо ответила она. – Но я бы не хотела обсуждать это здесь.

Ани бросила короткий взгляд на пожилых женщин, переставших беседовать и слушающих наш разговор. Я не считаю, что от старых женщин много толку и хоть сколько-нибудь опасности. С другой стороны, они треплются и могут разболтать всё, что услышат. Бесполезные создания…

О, чувствую, маска даёт о себе знать.

Это второй беспокоящий меня момент. Если маска с «необычным» потенциалом, вторая по счёту, настолько сильно бьёт по мозгам, то на что будут способны «редкая» и «эпическая»?

– Ты права, – вздохнул я и снял маску. – Идём домой.

У складской зоны происходил разбор грузов – оружие распределялось по категориям, потому что мы собирали всё, что увидим, с сортировкой исходя из логистической целесообразности, частично перекликающейся с типами оружия и брони, но далеко не всегда.

Дохожу до подъезда и вижу знакомое лицо.

– Да быть такого не может! – воскликнул я, выпучив глаза в удивлении.

– Я сам до сих пор не верю, – улыбнулся ополченец Илья.

Обнимаю своего боевого товарища. Он скинул порядочно веса, побледнел и изрядно потрепался.

– Как ты выживал всё это время? – спросил я и взял его под руку, чтобы повести домой. – Ани, это мой боевой товарищ, Илья Николаев, как Игорь Николаев, только Илья!

– Приятно познакомиться, – вежливо улыбнулась ему Ани.

– А ты, значит, Ани, – улыбнулся ей в ответ Илья. – Дима рассказывал. Спрашиваешь, как я выживал всё это время? Плохо.

– Расскажешь внутри, – произнёс я.

Вместе мы пошли в подъезд, поднялись на нужный этаж и оказались в бабушкиной квартире. Завожу Илью в гостиную, а Ани даю знак, чтобы поставила чай и принесла чего-нибудь перекусить.