Надоевшая (СИ) - Котляр Сашетта. Страница 49

Мужчина открыл дверь сарая, оглушительным скрипом выдергивая меня из мыслей и галантно пропуская вперед. В небольшом помещении оказалось на удивление тепло, а еще обнаружился сонный Новиков и злые связанные Мезенцев и Белоусов, лежащие рядом со старым трухлявым зеленым диваном, на котором дрых Василий. Следом за мной Змей зашел сам, и мрачно выругался.

— Ты опять связал детей, — бросил он раздраженно.

— А… Ну да, — сонно согласился СБшник. — Они сбежать пытались. Да и тут не холодно почти.

Спайк же, увидев меня, выругался куда как более витиевато, и гневно уставился на Змея.

— Каштанка! Какого черта она тут делает?! Ты обещал ее отпустить!

Так это… Он за меня просил? Мои щеки окрасил румянец, и стало до странного не по себе.

— Я предоставил юной леди выбор. Она предпочла остаться с вами, — насмешливо отозвался Змей. — До машины сами дойдете, или нам с Василием вас нести?

Глава 26. Переговоры. Или не совсем?.

В итоге парней все-таки пришлось нести. Я шла сама, слушая непрерывные ругательства Белоусова на тему моего интеллекта, а Стас меланхолично пытался его успокоить и донести мысль, что мой поступок был предсказуем. Мол, чего еще ждать от дурочки с комплексом героя. Я думала, не возмутиться ли мне, но по сути он был прав, так что я молчала. Машина оказалась черной «Audi», и это все, что я поняла, глядя на нее. Не разбираюсь я в машинах, что уж тут сделаешь… Ребят закинули на заднее сиденье, как мешки с мукой, я села рядом. Змей — на водительское место, а отчаянно зевающий сонный Новиков, похожий сейчас скорее на медведя спросонья, чем на начильникаСБ, на соседнее с ним. Охрана, как я понимаю, следовала за нами в другой, более крупной машине непонятной для меня марки. Тоже, впрочем, черной.

Куда мы ехали, я особо не вникала, очевидно, «переговоры» должны были состояться в нейтральном для всех участников месте, да еще там, где не будет милиции-полиции и лишних свидетелей. То есть, нам опять предстояло ехать по холоду к черту на рога. Не могу сказать, что меня это радовало, но, раз уж я сама выбрала ехать с ними, то возникать было поздно. Зато я с интересом глазела в окно, наблюдая как мимо нас проносится заснеженная дорога и деревья, а «дворники» убирают со стекла снежную морось. Не знаю, как парни, а я ничего не боялась. Меня не покидала уверенность в том, что Змей уже заставил родителей мальчиков принять свои условия, а все это ему нужно было чтобы утвердить свою власть. Не знаю, с чего я возомнила себя знатоком человеческих душ и намерений.

Ехали мы на удивление недолго, и я успела почувствовать себя мебелью, когда вспомнила, сколько раз за последнее время меня перевозили туда-сюда, не особенно интересуясь, хочу ли я быть перевезенной. С другой стороны, этот раз был исключением. Меня честно пытались отправить домой. И именно мое невовремя взыгравшее благородство было причиной новой поездки, приведшей в заброшенные гаражи. Метель как раз улеглась, так что я могла видеть родителей «моих» мальчиков на дорогих машинах неизвестных мне, но явно престижных брендов.

Вернее, пока что я видела в окно только сами автомобили, благо, на дворе было что-то около трех часов дня, и темнеть только начало. Один, очевидно, Белоусова-старшего — вытянутый старый, я бы даже сказала «в стиле ретро», темно-красный. Второй — какой-то внедорожник, серо-стальной. Из него, затормозив первым, вывалился бульдогообразный папочка Мезенцева, и деловито встал возле своего транспортного средства в ожидании, пока то же самое сделают его товарищ по несчастью и Змей.

Вторым затормозило авто Андрея Белоусова, и тот так же, как и Мезенцев-старший, встал рядом с машиной. Мы затормозили последними. Оба отца парней приехали в одиночестве, и, если у них и была какая-то «подстраховка», то они ее не демонстрировали. В отличии от Змея, который, не стесняясь, вышел из машины только после своей охраны. Затем приказал выйти нам, и охранники, не сговариваясь, встали за спинами мальчишек, наведя на них пистолеты. Меня никто ни к чему не принуждал, и даже более того, на меня просто не обращали внимания.

Как будто меня тут и не было. Не самое приятное ощущение. А потом один из телохранителей Змея и вовсе отвел меня подальше, так, чтобы я не слышала, о чем вообще договариваются эти люди. Мол, приказ Змея, и, если мальчики захотят, то сами мне все расскажут. Если выживут. От последнего замечания меня начала бить мелкая дрожь, но, благодаря приказу «мертвого» Агатова-старшего, мне оставалось только издали наблюдать за разворачивающимися событиями.

Мужчины разговаривали, и, хотя я не слышала ни слова, но могла видеть их реакции на то, что произносил собеседник, благо, мы отошли недостаточно далеко, чтобы не видеть их, но достаточно, чтобы ни слова из тихого разговора между бывшими друзьями не долетало до моих любопытных ушей. Поэтому мне было видно, что Мезенцев-старший в ярости, а отец Спайка — в отчаянии, которое тщетно пытается скрыть. Но если его вижу даже я, значит, от Змея оно тем более не укрылось. Сам он стоял спокойно, а на губах его играла кривая усмешка. Так выглядят люди, которые добились своих целей после долгих испытаний и неудач. Так, как Змей выглядят победители.

Я не помню, сколько простояла, наблюдая за все более мрачными врагами моего похитителя и им самим. Зато я помню, что в конечном итоге охрана Агатова-Ревенюка толкнула мальчишек к родителям. Но только после того, как они оба передали Змею что-то. Что-то, не похожее ни на договор, ни на подписанный чек на крупную сумму денег. Нет. Мне удалось разглядеть, что это была какая-то статуэтка, но не более того. Теперь оставалось лишь гадать, зачем она так нужна мужчине, но, раз он забрал именно ее, значит именно она и была ему нужна для чего-то.

Две машины разъехались в разные стороны, а я все стояла на морозе, и ждала, пока обо мне вспомнят и сделают хоть что-то. Охранник по-прежнему держал меня за руки, видимо, полагая что думать самостоятельно ему не должности. Но мне не пришлось ждать слишком долго, и толком замерзнуть я не успела. Подошел сам мужчина, устроивший все это, и весьма насмешливо, даже, наверное, слегка издевательски, он заметил:

— Вот видишь, юная леди. Ты была готова за них даже умереть, а они о тебе и не вспомнили, когда за ними приехали родственнички. Гнилое семя, что поделаешь. Впрочем, я обещал тебе безопасность и благополучное возвращение домой, если конфликт разрешится правильно. Так что пойдем, я отвезу тебя домой.

— Если следовать вашей логике, то Денис должен был вырасти приличным человеком, — мрачно парировала я, рефлекторно причиняя боль в ответ на причененную мне.

Змей только слегка поморщился, как будто не ожидал от меня столь недостойного выпада. И после этого совершенно спокойно взял за руку и отвел к машине. Перед тем, как я села в нее, он завязал мне глаза найденным на заднем сидении шейным платком, и уверил, что прекрасно знает, где я живу. Я не сопротивлялась. Мне было грустно. Помимо этого меня так же весьма интересовало, почему мальчики на самом деле никак обо мне не вспомнили, и не было ли это на самом деле решением мужчины, а так же, что это за загадочная статуэтка, потере которой так сильно огорчились родители моих излишне избалованных жизнью одноклассников.

Если бы я еще могла получить ответы на эти вопросы, которые мне никто не желал давать, вместо этого намеренно держа в неведении. С другой стороны, это все можно было отложить. Тем более, что старший Агатов неожиданно начал напевать что-то малоосмысленное, но завораживающее, и мне захотелось отвлечься от любых мыслей и просто слушать, сосредоточившись на мелодичных звуках и бархатистой ткани, которая закрывает мне глаза.

Время текло очень странно, но убаюкивающий голос как будто обволакивал мое сознание, и я, по всей видимости, задремала. Меня словно выключили, как ненужный компьютер, потому что очнулась я от того, что кто-то тряс меня за плечо. Повязки на глазах уже не было. Я подняла сонный взгляд на открывшего снаружи дверь машины Змея. Он чему-то улыбался, и, увидев, что я очнулась, констатировал: