Голод (СИ) - Синякова Елена "(Blue_Eyes_Witch)". Страница 25
Ох!
Я шумно выдохнула, пытаясь выразить взглядом, как мне было жаль!
Я на собственной шкуре знала, что значит потерять родителей, и как больно жить в этом мире без самых близких тебе людей.
-…мне очень жаль… - тихо выдавила я, сдерживая в себе желание подойти к доктору Ричарду, и прижать его голову к своей груди, где сжалось моё сердце, рвущееся к нему.
- Мне тоже, они погибли вместе с отцом Ника. Доктора Холлидея. Исполняя свой врачебный долг. Отец был врачом до мозга костей. Настоящим. Педантичным. Правильным. Как истинный герой. Они поехали в Таиланд после случившегося там землетрясения, чтобы помочь местным врачам и людям из красного креста спасать жизни людей, оставшихся в живых. Но случилось второе землетрясение и оползень… не смогли спасти никого. Их тела смогли найти лишь через 17 дней, когда вода сошла…
Доктор Рич замолчал, а я беспомощно опустилась на диван, потому что мои трясущиеся ноги не могли больше удержать вес моего тела.
Слезы стояли в глазах, пощипывая веки, и я боялась, что если доктор Рич продолжит эту историю, то я просто разрыдаюсь.
Я никогда не видела его отца и уже никогда не увижу, но я полюбила его всем сердцем за благородные поступки и дела.
А еще за то, что он дал жизнь своим сыновьям, которыми любовался этот мир.
И я вместе с этим миром.
- Мне было 15, когда я узнал, что у меня есть брат… - неожиданно снова зазвучал голос доктора Рича, когда он откинул голову на кресле, сквозь ресницы посмотрев на дверь, откуда недавно вышел Генри, широко улыбнувшись, - И я был в бешенстве! Родители развелись много лет назад, и я слышал, что у отца была новая жена и даже ребенок, но это меня не волновало, потому что он по прежнему проводил много времени со мной. Каждое лето мы отправлялись с ним, доктором Холлидеем и его сыновьями на наше ранчо. Только мы. Только мужчины. Мы сами готовили, сами присматривали за собой. Это был наш мужской мир, куда не могли приехать женщины. Но в тот год отец взял с собой Генри, - доктор Рич широко усмехнулся, сокрушенно покачав головой, - этому мелкому засранцу было 12, и он был худой и маленький, как засушенная сопля!
Я хохотнула, не представляя Генри маленькой засушенной соплей, прикусив губу и затаив дыхание, слушая рассказ неожиданно разговорившегося доктора Ричарда.
- У него были огромные синие глаза, и меня раздражало, когда он смотрел на меня. Меня бесила его молчаливость, его замкнутость и его восхищенные взгляды. Для него я был старшим братом, на которого он хотел быть похожим. А я презирал его, не опускаясь даже до разговоров с ним. Отец был расстроен. Он пытался сделать из нас настоящих братьев, повторяя, что мы – едины, в нас – его кровь. Что мы две половинки его мира, - доктор Рич сокрушенно покачал головой, словно ужасаясь собственным поступкам, - Но я не слышал отца. В ту пору меня интересовали только девочки с соседнего ранчо…
Глава 37.
Рано его ревновать!
РАНО!
– На пару с Ником мы строили из себя настоящих ковбоев, и плевать хотели на семейные узы. Но потом случилось то, что перевернуло во мне душу…
Синие глаза чуть прищурились, когда мужчина смотрел куда-то вдаль, словно вокруг нас не было кабинета, и он оказался на ранчо.
И я вместе с ним!
- В каждом мелком городишке обязательно есть дети, которых гнобят за то, что они не такие как все…ботаники, очкарики, толстяки – те, кто не может постоять за себя, поэтому попадают под вечные издевательства и незаслуженные побои. В том захолустье был один такой. Толстяк. Он был моего возраста, но когда на него напали в очередной раз, Генри заступился за него. Он дрался. Мелкий. 12-тилетний пацан против четверых подростков, старше его самого. Его избили. Жутко.
Я тяжело сглотнула, увидев, как сжились кулаки доктора Рича, лежащие на подлокотниках кресла.
- Я увидел это поздним вечером, когда пришел домой с очередного свидания…. - голос доктора Рича дрогнул, - на Генри не было живого места. Его лицо было просто фиолетово-синим, а отец накладывал швы ему на плечо, допрашивая о случившимся, но этот соплюха не сказал ни слова. Он просто молчал. Он не пикнул ни разу, пока отец обрабатывал его раны, хотя это было адски больно.
Ричард выдохнул тяжело и медленно, словно пытаясь справится со своей болью и яростью даже сейчас. Спустя столько лет.
- Ночью я не мог уснуть. Уже все спали, когда я нашел толстяка и тот в слезах рассказал мне, как Генри били руками, кулаками, запинывали ногами. Те ублюдки кричали, что заставят его рыдать, как девчонку, но он не пикнул ни разу. Ни разу, даже когда они сломали его ребро.
Содрогаясь и холодея от ужаса, я смотрела огромными глазами на доктора Рича, который даже при воспоминаниях о прошлых событиях наливался яростью, отчего его голос срывался и подрагивал, а я покрывалась холодным потом, буквально видя маленького Генри, словно своими глазами.
- Я не мог уснуть до утра! Я ходил по своей комнате, понимая, что я порву любого на части, кто тронет моего брата! Мою кровь! На следующий день, объединившись с Ником и ещё парой наших друзей, мы нашли каждого, кто избивал Генри.
Доктор Рич пакостно усмехнулся:
- Это была грандиозная потасовка, когда дрались два десятка молодых парней! Эта потасовка была в лучшем стиле голливудских драк, черт побери! Мы разнесли почти весь местный ночной клуб, но наваляли обидчикам Генри так, что парочка потом попала в больницу! И оставшуюся часть нашего летнего отдыха мы ходили с Генри, как далматинцы в крапинку от синяков и ссадин.
Доктор Рич задорно рассмеялся, сокрушенно покачав головой:
- Это было хорошее время…. с тех пор, мы стали братьями. А после смерти отца, кровь связала нас ещё сильнее, и теперь я знаю, что в мире нет никого ближе моего брата. И пусть он уже не мелкая засушенная соплюха, я порву за всех, если это понадобится!
Восхищенно я слушала доктора Рича, боясь даже моргнуть, чтобы не разрушить нашу доверительную атмосферу.
Я не ожидала, что этот отрешенный холодный мужчина способен рассказать о себе хоть что-то!
И то, что он рассказал сейчас, просто возносило меня до самых небес.
Я не понимала, чем заслужила такой откровенности с его стороны, но я была готова сидеть рядом с ним хоть до самого утра, и боялась, что это читается на моем лице слишком явно!
- Но он не живет с вами? – осторожно выдохнула я, искренне желая узнать о его семье столько, сколько доктор Рич сам захочет мне рассказать.
- Никогда не жил. Наши семьи всегда были отдельно, лишь только мы поддерживали связь между собой и с отцом. Отец очень много значил для Генри. Ради него он закончил университет, чтобы продолжить нашу династию врачей, хотя его душа всегда лежала не к людям, а к животным….
Увидев мой недоуменный взгляд, доктор Рич мягко улыбнулся:
– Генри мечтал стать ветеринаром, но отец не был воодушевлен его идеей. Он закончил университет с красным дипломом, но после смерти отца не смог жить в городе и работать со мной. Он уехал через пару месяцев, выучился на ветеринара, и вот уже как 8 лет мотается по миру, спасая животных!
Вот это да! Ветеринар!
Я с улыбкой посмотрела на мирно сопящего котенка – вот это мы удачно попали!
- На самом деле Генри стесняется этого, лишь потому, что все в семье были против, считая его любовь к животным обычным увлечением, а не призванием жизни. Он никому не говорит о своей профессии, отвечая обычно, что он «почти врач», - доктор Рич снова улыбнулся, покачав головой, а мне казалось, что он был единственным, кто поддержал брата в его стремлении.
- Но он и человеческий врач тоже?
- Ага. Пластический хирург.
- Ого! - выдохнула я ошарашено.
- Да, - доктор Рич снова кивнул, - Отец твердил, что это очень прибыльный бизнес и даже построил для Генри клинику, где он бы мог работать на благо нашей семьи, - от последних слов мужчина заметно поморщился.
- И что же стало с клиникой, когда Генри уехал и выбрал путь спасения животных?