Почтовая станция (СИ) - Чар Элен. Страница 27

— Это не просто дом, а почтовая станция. Пойдемте? — я протянула раскрытую ладонь, чтобы быстрее в дом вернуться, но приблуда легко спрыгнул с ветки, важно пошел в дом.

Я думала, что до утра до двери идти будем, но перед ней оказались очень быстро. Как так? Вроде шла не спеша, а раз и дверь.

В доме зажгла свечку, поставила на стол. Для такого маленького человека мебели нет, пришлось быстро из книги и наперстка сооружать некое подобие стола и табурета. Приблуда смотрел, улыбался и с благодарностью принимал мои изобретения. Заминка получилась с посудой. Сам приблуда с ладошку и чашка с него, про пирожок и говорить нечего. Но старичок пришел мне на выручку: пошептал-побубнил и чашка уменьшилась, а из одного пирожка получилась целая горка маленьких.

Магия.

Вижу у кого магию и не могу удержаться от завистливого вздоха — мне бы ее. Столько надежд и планов было. Эх.

Приблуда отдал жилет, а сам устроился за самодельным столом, принялся пить чай вприкуску с пирожками. Я же достала шкатулку с нитками и поняла, что настолько маленькой пуговицы у меня нет. Магия не поможет, сделай приблуда обычную пуговицу маленькой у меня нет под нее иглы, а если и иглу уменьшит — я ее не удержу в пальцах.

И тут мне вспомнились картины вышитые выпуклыми узелками. Никогда бы не подумала, что пригодится мне то знание, а вон как жизнь развернулась. Намотав нитку вокруг иглы затянул пышный узел. Не пуговица в ее первоначальном понимании, но главное делает — жилет держит застегнутым.

Пока я с жилетом справилась, приблуда все съел и вернул первоначальный размер чашке и миске. За окном все еще ночь и отпускать туда старичка не хочется, но и разговоры разговаривать будить Асимыча тоже не вариант.

— Оставайтесь на ночь, у нас пока еще полно лавок свободных, — приблуда кивнул, спрыгнул со стола и быстро скрылся в зоне отдыха.

Я подивилась чуду, вроде смотрела на старичка, а так и не поняла как он так быстро ходит, ведь вижу я не спешный шаг. Ну да ладно, это может подождать, а драгоценное время сна уходит. Быстренько помыла чашку с миской и легла на свою лавку. Приблуда выбрал лавку подальше от моей под самым окном. Пусть. Лишь бы нравилось.

— Ты это чего опять удумала? — Асимыч недовольно пыхтел, а я нарезала салат к обеду. — Опять ночью шастала где ни попадя?

— Ничего я не шастала, проснулась от плача вышла посмотреть, а там приблуда, — я отложила нож, посмотрела на смотрителя. — Неужели вам его не жаль?

— А чаво их жалеть? Ежли от тебя все отвернулись, значится есть за что, — я закатила глаза и продолжила нарезать салат. — Я все в толк взять не могу, как ты этих убогих находишь. Всю жизнь на станции живу, а не видел столько, как с тобой за три месяца. Дарка, ты мне это прекращай.

— Чего это? — широко улыбнулась смотрителю.

— А таво это. Зима скоро, щас дармоеды узнают о дурашке со станции и ринутся порог обивать. А я тебя знаю, всех пригреешь.

— Ох, Асимыч, да где ж вы в лесу дармоедов видели? Тут же как ничего не делаешь — умер.

— А ежли лезешь куды не просют тоже умер.

— Хорошо. Впредь постараюсь быть осторожнее, — Асимыч поджал губы и отвернулся.

— Будешь. Ага. Знаю я тебя бедоношу. Так и быть корми своего приблуду, а после пусть идет куда шел.

— Асимыч, вы видели какой он маленький. Не объест же нас, верно? — я насыпала в миску щедрую жменю зелени и трав ароматных. Одновременно со смотрителем втянули носами терпкий запах.

— Ой, дурында, — Асимыч покачал головой. И вообще, сделал вид, будто еда его совсем не интересует, а пришел только ради моего воспитания. С первого дня внимательно следит за тем как я готовлю. Не поучает. Просто смотрит. При этом всегда под предлогом моего обучения жизни. — Неужто думаешь будто он один приблуда? Наверняка еще есть и что всех на станции разместишь?

— Да их на одной лавке полсотни поместится еще и место останется.

— Ну да… ну да. И на завтрык, обед и ужин по полсотни пирогов токмо на них надобно будет, — к пирогам Асимыч относится ревностно, а ведь я каждый день их пеку.

— Хорошо-хорошо. Убедили. Больше ни одного приблуду на станцию не возьмем, будем на соседние отправлять, — я рассмеялась, а Асимыч махнул рукой и встав велел на стол накрывать.

Это еще не победа, но очень близко.

Обедали молча. Асимыч недовольно поглядывал на приблуду, а тот с опаской на старика. Оба седые до белизны. Оба повидавшие жизнь. Оба с одинаково вздернутыми подбородками. Упрямцы. Казалось бы, в их возрасте должно сострадание появиться, ан нет, как два барашка на узком мосточке.

— Асимыч, надо бы в нашем душе бочку почистить. Вчера запах учуяла, — смотритель прищурился, но смолчал. — А наш приблуда магией владеет, я пока в лес за ягодами схожу, а вы вдвоем с бочкой справитесь и воды наносите. Да?

Асимыч вздохнул, нехорошо посмотрел на приблуду, отчего тот отодвинул недоеденный пирожок и упер руки вбоки.

— И то верно, зима же скоро, запасы нужны, — Асимыч говорил, а сам не сводил пристального взгляда с приблуды. — Надо бы и помощничка подобранного проверить. А ну как хилый?

— А меня Еремией кличут, — приблуда склонил голову к плечу, посмотрел на меня.

А я что? Я в мужские игры не играю. Начну сейчас между ними углы смягчать, так до конца стажировки и буду этим заниматься. Меня тетка учила в мужские дела не лезть, потому что нам, женщинам, их не понять. Они друг другу морды набьют и ходят друзьями. А если женщина вмешивается — врагами. И потом у Еремии есть магия, поэтому Асимыч хоть и большой, а не страшен ему.

— Вот и познакомились. Тогда я ушла, а вы чтобы оба живы остались, — я встала из-за стола, собрала посуду спокойно помыла, а когда вернулась мужчины по-прежнему сидели испепеляя друг друга взглядом. — Лекарей здесь нет, а к ведьме я не побегу, поэтому…

— Ты иди, Дарушка, — приблуда оторвал взгляд от Асимыча, улыбнулся мне. — Присмотрю за твоим стариком. Не обижу.

Надеюсь. Я кивнула, подхватила корзинку и вышла из дома.

Осень с каждым днем набирала силу, сырость уверенно пробиралась под одежду, заставляла передергивать плечами.

— Казимир! — позвала привидение и, зная, что он меня быстро найдет, пошла вперед по тропинке. Пусть сегодня с ягодами и грибами сложится.

— Моя прекрасная леди, — Казимир появился в метре от меня, учтиво поклонился. — Чем могу служить?

— Светлого дня, — я улыбнулась и подняла корзинку. — Ягоды, а если место останется, то и грибов можно.

Герцог повел меня по местам ягодным. Их уже не так много осталось, все что было в округе сама же и оборвала, теперь мы далеко от станции отходим. А я внимательно смотрю под ноги: больше не хочу падать в яму для нежити. Один раз повезло, во второй не повторится.

С Казимиром я любовалась красотой леса, показывала неожиданно крупные ягоды и знала — он поймет, разделит со мной красоту мира.

— Смотри, какая шляпка у гриба необычная! — я побежала вперед раздвинула траву и замерла. — Ой. А чье это?

Посмотрела вокруг ни гнезда, ни всполошенных птиц рядом не было. О том, что осень и никто уже яиц не откладывает, не думала: в этом лесу чего только не бывает. Не зря же приграничье.

— Не знаю, Дарушка, — Казимир рассматривал фиолетово-черное с оранжевыми, будто огонь, полосами яйцо в моих руках. — Предлагаю выбросить и забыть.

— Ну как можно? — яйцо тяжелое и необычно большое. — Никогда таких не видела. Должно быть это очень большие птицы. Ты знаешь крупных птиц леса?

— Настолько крупных не знаю, — Казимир хмурился. — А, может, это вообще и не птица.

— Что черепаха?

— Угу. Змея, Дарушка, змея.

— Здесь водятся настолько большие змеи? — противный холодок пробежал по спине. Не люблю этих гадов.

— Я ни разу не видел, но яйцо из воздуха не возьмется.

— Надо бы у лешака спросить, он-то точно должен знать чье это яйцо, — мы с Казимиром переглянулись и пошли к хозяину леса.

Хорошо, когда со всеми в доброжелательных отношениях, можно за советом-помощью прийти. Единственный недостаток у дружбы с лешаком — забываю дорогу к нему, как только возвращаюсь на станцию.