Тени прошлого (СИ) - "T_Vell". Страница 119

У меня были определённые мысли на этот счёт, но сомнений было ещё больше. Мне просто необходимо было посоветоваться с кем-то… знающим, но к Дамблдору я теперь не мог пойти с таким вопросом. И всё же был ещё один человек, мой старый учитель, который, скорее всего, тоже знал кое-что по этой теме. Да, прежде чем принимать какие-либо решения, нужно было посоветоваться с ним, подтвердить или опровергнуть свои догадки, но очень аккуратно, чтобы он не смог передать своему старому другу и по совместительству директору Хогвартса информацию о моих планах. И всё это нужно было успеть сделать до мая…

А что насчёт второго вопроса, как мне помешать Тому связаться с Тиной? Он запросто мог написать ей письмо. Но вот поверит ли она написанному?

«Надо будет очень внимательно следить за её почтой, — сделал я весьма простой вывод. — Без каких-либо доказательств я смогу убедить её, что это всё подделка, неправда. А единственным доказательством был сам Том, живой и невредимый, стоявший прямо перед ней. И я опять возвращаюсь к вопросу номер один».

Да, я немного успокоился, обдумав на свежем воздухе и в одиночестве сложившуюся ситуацию, немного собрался с мыслями, поэтому, бросив последний взгляд на центр озера, где мы танцевали с Тиной вчера, направился к замку, к своей спальне. К нашей спальне.

Когда я осторожно проник внутрь своих апартаментов, стараясь не шуметь лишний раз, то обнаружил, что свет в основной комнате всё ещё горел, хотя на часах уже была половина первого ночи. Я тихо подошёл к самому краю стены, что сообщалась с моей спальней и, прислонившись к ней, посмотрел на кровать, на которой лежала моя жена, читавшая старый учебник по ядам змей. Я сразу понял, что она взяла его только для того, чтобы прогнать от себя сон, ведь её глаза почти что закрывались от накопившейся за день усталости. Я постоял так немного, а потом Тина опустила книгу на одеяло и с отчаянием посмотрела на настенные часы, что висели как раз на той стене, о которую я опирался, и тут она наконец заметила меня.

— Ты вернулся! — обрадовалась Тина и, тепло улыбнувшись, собралась встать с кровати, но я не дал ей этого сделать и сам быстрым шагом подошёл и сел рядом. — Как всё прошло?

— Всё хорошо, любимая, — заверил я её, поцеловав в лоб. — Тебе не о чём волноваться. У меня всё под контролем.

— Это замечательно… — Тина всё же раскуталась и прижалась ко мне, а я с удовольствием заметил, что на ней была та самая чёрная рубашка, которую я отдал ей несколько недель назад.

— Тина, мне очень нравится твоя пижама… — прошептал я, поцеловав её в щёку, — но боюсь, что спать ты сегодня будешь без неё…

— Я это как-нибудь переживу, — так же шёпотом ответила соблазнительница, обхватив мою шею руками и целуя мои губы. — Северус, это просто преступление — быть одетым во столько слоёв одежды, когда рядом с тобой сидит молодая жена в одной лишь твоей рубашке!

— Дорогая, уверяю тебя, это всего лишь досадное недоразумение… — произнёс я и хотел уже встать и снять с себя верхнюю одежду, но Тина не дала мне этого сделать. Она ловко села ко мне на колени и, легко толкнув, опрокинула меня на кровать.

— Сейчас мы его исправим, — с дьявольской улыбкой на губах прошептала миссис Снейп, наклонившись к самому моему лицу. — Но сначала…

— Что? — тут же переспросил я, когда Тина немного отстранилась от меня после жаркого поцелуя.

— Я дам тебе немного мотивации раздеться побыстрее… — и с этими словами она стала расстёгивать пуговицы своей пижамы, медленно и соблазнительно, глядя прямо мне в глаза и всё так же многозначительно улыбаясь.

Когда красавица закончила с последней, то отодвинула немного в стороны края рубашки, которая была ей очень велика, так, чтобы её грудь едва-едва выглядывала из-под чёрной ткани. Я хотел обхватить её почти обнажённое тело и прижать к себе, но Тина не дала мне этого сделать, разведя мои руки в стороны и прижав их к кровати.

— Нет… вы всё ещё слишком одеты, профессор Снейп. Можно, я помогу вам с этой нелёгкой задачей?

— Конечно, миссис Снейп, — прошептал я в ответ после полного страсти поцелуя.

Тина снова коварно улыбнулась и принялась расстёгивать мой плотный камзол с массивными чёрными пуговицами, затем она переключилась на пуговицы чёрной жилетки, а потом уже заканчивала с пуговицами чёрной шёлковой сорочки. Когда она провела мягкими руками по моей обнажённой коже груди, я уже был не в силах себя сдерживать, поэтому, обхватив свою жену за талию, я резко выпрямился и принялся с остервенением целовать её, попутно стаскивая с себя всю ту одежду, которую чертовка успела расстегнуть.

Как же мне безумно нравилось, когда на Тине из всей одежды была только моя незастёгнутая рубашка, почти ничего и не скрывавшая. Как же мне безумно нравилось, когда она пылко целовала мою обнажённую кожу, когда я целовал её полуобнажённую грудь. Я даже заметить не успел, как на мне не осталось ровным счётом никакой одежды, как я резко вошёл в Тину, уже лежавшую на кровати и с жаром отвечавшую на мои поцелуи. До моего слуха доносились полные сладостной неги стоны, и где-то на границе сознания, полностью затуманенного страстью, промелькнула отчаянная мысль: «Я ни за что не отдам её ему. Она теперь только моя. Моя».

***

— Северус, ты действительно готов уехать из Хогвартса ради меня? — задумчиво спросила я, всем телом прижавшись к своему мужу под тёплым одеялом. Он вернулся домой уже почти что час назад, но до этого у нас совсем не было желания вести долгие разговоры.

— Конечно, любимая, — услышала я в ответ ласковый баритон. — Неужели ты до сих пор не поняла этого? Теперь мы связаны, куда ты — туда и я.

— Да, я поняла, — улыбнувшись, прошептала я, повернувшись набок и удобно устроившись на его сильном плече. — Просто сейчас мне вдруг так расхотелось уезжать отсюда, хотя ещё вчера я вроде как хотела уже побыстрее сбежать из замка…

— Тина, в этом предложении наглядно отображается вся твоя противоречивая натура! — рассмеялся в ответ Северус, приобняв меня за плечи. — Знаешь, я порой удивляюсь, насколько разной ты можешь быть! Сначала ты была незаметной серой мышкой, потом зачинщицей мелких пакостей против Долорес Амбридж, затем ты была невзрачным привидением, а в Рождество — коварной обольстительницей. В опере и в «Амортенции» ты самоуверенная красавица, у себя в квартире с Лестатом — азартная и непринуждённая девушка, в операционной — властный хирург. Далее ты была то бунтующим подростком, то суровым преподавателем, то рассеянной, влюблённой в своего учителя школьницей. А вчера ты была… совсем другой. Нежной, любящей, хрупкой, словно едва распустившийся цветок.

— Да-да! — рассмеялась я на его «претензию», немного приподнявшись и посмотрев ему в глаза. — Именно такая я и есть, разная. Знаешь, Том однажды сказал, что моя душа как океан. Я такая же непостоянная, непокорная, противоречивая, неизученная, непредсказуемая. Я разная, Северус, и я всегда такой буду, как бы это ни звучало. Наверное, всё дело в том, что я прожила очень много жизней, и все они как-то… отпечатались во мне. Я же вспоминала всё своё прошлое в… разные периоды жизни. И эти точки могли как-то… остаться во мне. Сегодня мне хочется быть изысканной леди, а завтра я подстригусь под каре, покрашу волосы в синий и в косухе поеду на байке до мыса Доброй Надежды на самом юге Африки. А послезавтра я вернусь в своё отделение и буду той стервой, которой была сорок лет назад. А через несколько дней — той ласковой и нежной девушкой, которую знаешь ты. Я разная. В разных ситуациях. В одинаковых ситуациях. Для каждого человека я совершенно разная личность.

— Непокорный океан… — задумчиво повторил Северус, а потом, улыбнувшись, крепче приобнял меня за плечи. — Да, это точно про тебя. Я и сам люблю наблюдать за морем, так что полностью согласен с этим описанием. Меня порой удивляло, как буквально за десять минут солнечный день может смениться на морском побережье ненастьем и бурей, а ещё через полчаса — снова солнце. Ты такая же. И в тебе столько же скрытой энергии, сколько в морских водах, разбивающихся о скалы. Если бы ты ещё тратила её на что-нибудь полезное, а не создание различных неприятностей…