Тигриные игры (ЛП) - Ли Лора. Страница 49

Кэт посмотрела на нее, заставляя сердце биться спокойно и ровно.

— Значит, прошедшие годы были своего рода заблуждением? — Она так не думала. Никакая галлюцинация не может быть настолько испорченной.

Клэр грустно огляделась, пряча за ухом прядь длинных волос карамельного цвета.

— Там, где ты физически, ничего не изменилось, — наконец ответила она с мрачным размышлением. — Важно то, что независимо от того, куда ты ушла, независимо от того, с какими врагами ты столкнулась, ты все еще заперта в этой камере, одна. Ты так и не покинула ее после того, как поняла, что Гидеон добровольно оставил тебя здесь.

Она не собиралась спорить с духом, она сомневалась, что в этом был какой-то смысл.

Клэр улыбнулась немного устало.

— Ты будешь отрицать это до последнего вздоха, правда, Кэт?

— Сначала я должна знать, что я отрицаю, — сказала Кэт, пожимая плечами. — Почему бы тебе не забрать нас отсюда в какое-нибудь милое место? Я не люблю здесь говорить.

Это просто сон, она знала это.

— Это не сон, — огрызнулась Клэр, удивляя ее. Она не могла вспомнить время, когда Клэр делала это. Она всегда была слишком робкой.

— Хорошо, это не сон. — Она смотрела на девушку прищурив глаза. — Значит ли это, что, когда я проснусь, я не буду спать в доме Ривера с Грэмом?

Она чуть не ухмыльнулась Клэр, но жестокое отношение к девушке не казалось правильным.

— Не играй в игры, Кэт, обе наши жизни зависят от этого, — твердо потребовала Клэр. Не сердито или яростно, лишь с твердостью, которую Кэт никогда не чувствовал в ней.

— Зависят от чего, Клэр? — потребовала Кэт. — Как я признаю, что мы в исследовательском центре? Хорошо, мы здесь. — Она развела руками, указывая на камеру, в которой они сидели. — По твоим словам, я так и не покинула его. Что дальше?

Клэр медленно поднялась на ноги. Ее изображение было одето в джинсы и свободную майку, в которой она умерла. Они были пыльные, порванные; ее ноги были босыми. Она выглядела такой, какой все ее любили. Хрупкой. Слишком мягкой для жизни, в которой родилась.

— Ты не понимаешь, что часть тебя все еще заперта в этой клетке, совсем одна, не так ли? — прошептала Клэр.

— Джадд был здесь. — Он не ушел. Однако она всегда удивлялась, почему он не ушел. Он был достаточно силен, достаточно умен, чтобы понять, когда Грэм сбежал той ночью. Тем не менее, он остался.

— Как ты думаешь, почему Джадд остался? — Клэр медленно повернулась к ней. — Если он мог избежать этого ада, почему он не ушел с Гидеоном?

— Грэм, — почти рассеянно поправила ее Кэт, и ее собственные мысли долго терялись в этом вопросе, прежде чем она наконец пожала плечами. — Джадд такой же скрытный, как и Грэм. Он никогда не говорил мне.

— А ты и никогда не спрашивала? — Клэр наклонила голову, глядя на нее с любопытством. — Это не похоже на тебя, Кэт. Ты так чертовски любопытна, что ничто не может пройти мимо тебя. Почему ты позволила Джадду обойтись без объяснения этого? Я знаю, ты бы удивилась.

— Я думала, что Грэм мертв. — Она хотела спрыгнуть с кровати, хотела выпрыгнуть из нее, отчаянно пытаясь сбежать от сна, но, казалось, была заперта на месте, наблюдая за Клэр. — Думаю, я просто предположила, что солдатам, назначенным в группу по эвтаназии, не было приказано взять Джадда.

Что, черт возьми, происходит? Чего Клэр хотела от нее, зачем они были здесь?

Клэр покачала головой.

— До тех пор, пока ты не поймешь, что никогда не покидала это место, пока не спросишь себя, почему и ответишь на этот вопрос честно, ты рискуешь не только своей жизнью, но и жизнью Грэма, — она вздохнула. — Я всегда думала, что я трусиха, Кэт, но я начинаю думать, что ты такая же, как и я.

— Не зли меня, Клэр, — предупредила ее Кэт, прищурившись. — Я все еще могу надрать тебе задницу. Сон это или нет.

Клэр ухмыльнулась.

— Ты не можешь оторваться от этой кроватки, Кэт. Ты не можешь надрать кому-нибудь задницу в этом сне. Ты заперта тут, так же, как и утром, когда тебя разбудила та тревога. Тревога, которая означала попытку или успешный побег.

Кэт покачала головой.

— Я думала, что ученые пытаются нас обмануть…

— Зачем? — Клэр насмешливо рассмеялась. — Зачем им это делать, Кэт? Он ушел. Ты была умнее. Гидеон позаботился о том, чтобы ты была умной.

— Грэм. Его, черт возьми, зовут Грэм, — рассержено поправила ее Кэт. — Перестань, Клэр. Если хочешь поговорить со мной, делай так, как всегда. Мы намного лучше разговариваем, когда я не сплю.

Прислонившись к стальным решеткам, Клэр смотрела на нее с таким намеренно мрачным видом, что Кэт почти боялась, что другая девушка навсегда удержит ее в этом пейзаже.

— Ты можешь уйти в любое время, когда захочешь, Кэт, — прошептала Клэр, выражение ее лица так и не изменилось. — Пробуждение зависит от тебя, так же, как и осознание того, что не важно, проснешься ли ты, ты все равно будешь здесь. — Она медленно взмахнула рукой, охватывая клетку, жизнь, которую когда-то имела Кэт. — Пойми, пока еще не поздно для нас обеих.

Она может проснуться, когда захочет? Ну, она хотела проснуться сейчас. Прямо сейчас.

Закрыв глаза на несколько секунд, она проснется, отгоняя себя от грустного, беспризорного видения, которое показало в аду гораздо больше силы, чем показала в жизни.

— Ад? — прошептала Клэр. — Это не ад, Кэт. Это то, что сформировало тебя. Место, где он спас тебя. Где он понял, кто ты для него… Перед тем, как ты приняла первую терапию, это разъяренное животное осознало это и успокоилось, успокаивая обезумевшего мальчика и позволяя ему учиться гораздо больше, чем любой одаренный научится. Но он учился. Ради тебя.

Она откроет глаза и проснется. Она будет лежать в объятиях Грэма, обнаженная, его тело будет теплым рядом с ее, его высокомерное превосходство выведет ее из себя. Все, что ей нужно сделать, это открыть глаза.

— Да, — прошептала Клэр, звуча странно отдаленно. — Все, что тебе нужно сделать, это открыть глаза, Кэт. Но даже открытые, они закрыты. Бедный Грэм, он всегда будет Гидеоном в твоих глазах, независимо от того, насколько он изменился, независимо от того, как сильно любит…

Она не хотела больше слышать. Она не могла этого вынести. Она проснется сейчас!

Быстро открыв глаза, она обнаружила, что уставилась на Грэма, в его темных, зеленых бенгальских глазах блестело золото. «Огни ярости», — подумала она. Безумие. Эту часть себя он называл монстром.

Низкое предупреждающее рычание прозвучало в его горле.

— Это присутствие заставило меня стать жестоким, — низкое, злобное рычание было тем, что она никогда не слышала от него. Даже когда он предупреждал ее о том, что чудовищная часть его самого пробудилась, он не казался таким сильным, таким взбешенным.

— Сон… — прошептала она отчаянно. Это должен был быть просто сон.

— Моя.

Двигаясь над ней, его ноги раздвигали ее с доминирующей силой, когда он придвинулся к ней.

Предварительных ласк не было, но она и не нуждалась. Ее тело ответило на его голод, его потребность, мгновенно.

— Грэм… — за ее вздохом последовал тихий стон, когда его руки схватили ее за запястья. Закрепив их на кровати рядом с ее плечами, он с силой толкнулся внутрь нее.

— О, боже. Грэм! — выкрикивая его имя, она внезапно была потрясена, отвечая гладкостью, которая наполнила ее внутреннюю плоть, которая встретила его, помогая проникнуть его увеличившемуся члену.

— Моя пара, — прорычал он, наклонив голову к ее уху, покусывая мочку зубами. — Моя, черт возьми.

Закрепив ее запястья над головой одной рукой, он переместил другую на одно бедро, притянув ее колено к своему бедру, и начал вбиваться в нее. Каждый яростный толчок внутрь жара ее киски вызывало поразительное пламя реакции, устремляющееся через нее. Ее пальцы сжались в его объятиях, отчаянно пытаясь что-то удержать. Отчаянно пытаясь удержать его, пока он двигался внутри нее, как мужчина, одержимый возбуждением, притяжательной жаждой. Он был полон решимости каким-то образом отметить ее больше, чем уже сделал.