Аниран расправляет плечи (СИ) - Селютин Алексей Викторович. Страница 8

     Но жажда заставила шевелить задницей. Он пытался собирать росу руками, даже языком водил по стеблям незнакомых растений. Порезался пару раз и, вместо воды, напился собственной крови. Но, к своему собственному удивлению, сдаваться ему не хотелось. Он вспомнил себя молодого и решил бороться за жизнь. Он встал, ощущая в себе давно забытую силу. Его тело полнилось энергией, которую он растерял за годы, проведённые в креслах. Он шёл через поля и луга, не ощущал усталости и про себя благодарил небо за прекрасную погоду. Он просто шёл вперёд, пока не набрёл на реку. Он прыгал вокруг берега и пил пахнущую тиной воду, пока не заныли зубы. Он понимал, что был спасён. Вода - это самый главный нектар, который необходим организму. И профессор не собирался уходить от источника, пока не восстановит силы, пока не осмотрится и, самое главное, пока не добудет пропитание.

     Но добыть пропитание у него не получилось. Он просто не умел этого делать.

     Хоть профессор пытался поиграть в рыбака, он лишь оцарапал руки, когда выламывал палку под удилище. Леску он последний раз видел ещё в детстве и, конечно же, не смог бы её сделать из подручных средств. Не говоря уже про бредень или сеть. Он не умел находить деревья, с которых мог бы содрать кору, не умел плести и не смог бы смастерить даже грубого крючка. Его попытки выловить и сожрать пусть даже сырую рыбу закончились неумелыми попытками поймать самую обычную лягушку. Он гонялся за ней, как тот герой из анекдота. Измазался в грязи по самые уши, но так и не поймал. Хоть голод его мучил просто дикий и он соглашался с самим собой, что готов съесть живую лягушку, словить её ему не удалось. Удалось лишь усесться на грязный берег и ругаться до тех пор, пока его не отвлекло то, что вызвало очередной приступ страха - он услышал вой.

     Гуляев откровенно признался - он наложил в штаны. Да, это так. Я не видел в этом ничего предосудительного, так как в первые дни сам был очень близок к этому. Но профессору, как и мне, удалось победить собственный страх. Удалось победить самого себя.

     Лишь раз оглянувшись на лесополосу, он прыгнул в воду. Больше ни о каких рыбёшках или лягушках он не мечтал. Он бросился в реку и замолотил руками по воде. Замолотил так, что переплыл реку, ни разу не посмотрев назад. Он победил не только реку, но и течение. Проплыл, как ему показалось, метров двести. А может и больше. Но когда выбирался на противоположный берег отчего-то не чувствовал усталости. Он знал, сколько ему лет. Знал, что со спортом никогда не дружил. Знал, что сердце его вряд ли бы выдержало подобный спринт. Он был уверен, что обязан был утонуть, не доплыв даже до середины. Но он почему-то справился. Он выбрался на берег и обернулся.

     И тогда он вновь испытал ужас - он увидел тех, кто издавал жуткий вой, заставивший его броситься в реку. Это сейчас профессор знает, кто это такие. Кто такие эти гончие. Тогда же он настолько испугался, что сидел на берегу, давил задом собственные экскременты, смотрел на гончих и рыдал. Рыдал от страха, рыдал от бессилия, рыдал от унижения, рыдал от несправедливости жизни. Именно в тот, самый сложный для него день, он был готов сломаться. Он был готов вновь войти в реку и наполнить лёгкие водой. Расставание с собственной жизнью казалось ему избавлением.

     Но ему повезло. Профессор долго играл в гляделки с гончими. Они выли, угрожающе рычали и размахивали убийственными когтями. А он не мог заставить себя стать на одеревеневшие ноги и побежать. Побежать, куда глаза глядят. Поэтому именно гончие сделали первые шаг - первый шаг в быстрые воды реки. Течение подхватило их, закружило и потащило. Не успел Гуляев утереть слёзы, а река утащила гончих далеко вниз по течению. Они барахтались, пытались выбраться или повернуть обратно. Но течение оказалось столь сильным, что им не удалось.

     Профессор оклемался лишь тогда, когда гончие исчезли из виду. Только тогда понял, что - хочешь не хочешь, - надо двигаться. Не плакать, не страдать, не размазывать по лицу сопли. А собраться с силами, сжать волю в кулак, не обращать внимание на жуткий голод и двигаться против течения. Подальше от этого ужасного места.

     К вечеру того же дня он набрёл на деревню. Он безумно устал. После пережитого ужаса и не менее ужасного истощения, он был безразличен ко всему. Но всё же удивился, что местные крестьяне не погнали его поганой метлой от частокола, когда он со слезами на глазах молил о крове, а пригласили зайти внутрь. Накормили, обогрели и попечалились о тяжёлой судьбе пожилого человека, который остался один-одинёшенек. Хоть Гуляев никому не рассказал откуда он взялся, всё мотал на ус и запоминал детали.

     От жителей деревни он узнал многое. Они рассказали ему практически всё. Он прожил у них целый год и вдоволь наслушался всяких баек. Только благодаря их рассказам и суеверным слухам, он узнал про "карающий огонь" и аниранов. Жители деревни стали тем катализатором, заставившим его смириться со своей участью и начать шевелить отнюдь не куриными мозгами. Он, наконец, понял, кто он такой. Кто он для этого мира. И, наконец, узнал, что скрывает в его теле маленькая чёрная шестиконечная звёздочка.

     С этого момента для него всё изменилось. Он примирился с ситуацией и перестал испытывать страх. Нет, он не стал каждому демонстрировать свою уникальность. Он не стал ни перед кем хвастаться. Не стал доказывать, что он не такой как все. Он начал адаптироваться. Он обладал знаниями, но не обладал необходимыми умениями для выживания в этом неприветливом мире. А потому, в меру своих сил, стал помогать жителям деревни. Стал помогать мудрым словом и дельным советом. Он охотно делился знаниями, многое показал и многому научил. И через год понял, что перерос это место. Перерос мирную деревню хлебопашцев, где, благодаря своим знаниям, занял место элотана. Ему этого было мало. И тогда Гуляев решил, что готов на большее. Что может научить не только крестьян, но и многих других. Может многое рассказать и многое объяснить. Именно поэтому он отправился в столицу. Отправился её покорять, как когда-то покорил Москву.

     Тогда-то и появился магистр Анумор - учёный муж, слава о котором шла впереди него. Гуляев и несколько его последователей из ставшей родной деревни дошли до Обертона. Но им не пришлось локтями продираться сквозь жизнь, не пришлось начинать с самого низа. Очень быстро он добился аудиенции у короля. Очень много ему рассказал. Очень многим похвастался. И получил карт-бланш на свою деятельность.

     С тех пор прошло много зим. Суровых зим. Холодных и голодных зим. Но Гуляев продолжал делать то, что у него получалось лучше всего - он делился знаниями. Своими идеями он захватил разум короля и через него продвигал эти идеи. Вскоре появился Университет, куда отбирали перспективных юношей и девушек. Затем началось строительство дорог, что значительно сократило время в пути и нашло применение множеству отчаявшихся рабочих рук. Потом Гуляев увлёкся мореплаванием. Руководствуясь памятью, он устремился в погоню сразу за двумя зайцами - решил создать паровой двигатель и обеспечить флотоводцев подзорными трубами.