Лучший друг моего парня (СИ) - Манич Мария. Страница 2

Он целует мои волосы, а я присасываюсь к банке.

— Да. Пока да.

— Мы недолго будем. Хочу с Миром тусануть, он недавно из-за бугра вернулся. С ним всегда весело, тебе понравится. Давай расслабься, малыш, ты очень красивая, — мурлычет Саша, тыкаясь носом в моё ухо.

Я смеюсь и немного отстраняюсь, заглядывая в его глаза.

— Кто такой этот Мир, ты мне не рассказы… — замолкаю, потому что ощущаю, как меняется атмосфера вокруг.

Голоса и музыка словно стихают. Смех обрывается. Саша смотрит мне за спину и приподнимается. Протягивает руку и с кем-то здоровается.

— Это Лина, чувак, я тебе про неё говорил.

Затылок покалывает, словно кто-то пытается просверлить в нём дыру, и я медленно оборачиваюсь. Вскидываю глаза вверх, на нависающую над нами фигуру в чёрном. Порванные на коленках джинсы, мешковатая толстовка и надетый на голову капюшон, который парень медленно откидывает назад, открывая своё лицо.

Кончики пальцев тоже начинает покалывать. В животе зарождается липкий клубок из страха и паники. Сглатываю образовавшийся в горле ком, потому что моментально узнаю человека передо мной. И я бы многое, очень много отдала, чтобы ни при каких обстоятельствах не встречать его снова.

Уголки его губ приподнимаются в какой-то жуткой улыбке, от которой волоски на руках встают дыбом, а его глаза горят дьявольским огнем, в котором я отчетливо читаю свой приговор.

— Приятно познакомиться, Ангелина. Я Мирон.

2

Я сижу так прямо, что через несколько минут начинает ломить спину. Цежу свою газировку, с завистью поглядывая на коктейли и шампанское в руках других девушек. Сейчас я бы не отказалась от чего-то покрепче, чтобы расслабить свои натянутые как канаты нервы.

Справа от меня к моему(блин, как так?) и Сашиному(мой парень явно жаждал заполучить друга себе под бок для монопольного общения) огорчению уселся Мирон. Теперь я хотя бы знаю его имя. Не сказать, чтобы меня волновала эта информация, целый год же прожила как-то без неё и всё было супер. Сейчас вот вообще не супер.

Парень вальяжно развалился, откинувшись на спинку диванчика. Мне пришлось подвинуться поближе к Саше, чтобы не касаться плечами Мирона. Только все эти трепыхания были бесполезны, потому что потом Мирон закинул ногу на ногу, образовав прямой угол, и теперь его волосатая коленка щекочет моё бедро.

Не могу вымолвить ни слова, сглатываю образовавшийся спазм и пытаюсь улыбнуться Саше. Поймать его взгляд и попросить уйти. Сослаться на то, что мне вдруг стало плохо и я устала после работы. Трусливо? Возможно. Не так я ожидала провести этот вечер, на который возлагала столько планов. Только Саша на меня не смотрит, он увлечен беседой с парнями, иногда перебирает мои волосы или проводит пальцами по руке от сгиба локтя до плеча, напоминая всем, что я пришла именно с ним.

— Ты как, малыш? Не скучаешь? — спрашивает Саша, наклоняясь к моему уху.

Моя правая щека пылает. Кажется, на ней останется след, словно от ожога, потому что этот дьявольский выродок не сводит с меня взгляда. Скоро только слепой в этой компании не заметит, как он смотрит! Постыдился бы, я же пришла с его другом!

— Всё супер! — врать — это у меня в крови.

На самом деле мне ужасно неуютно. Платье кажется слишком вызывающим, туфли жмут, и очень душно, нечем дышать. Ребята за столом, не переставая,курят кальян. От сладковатого дыма мутит и подводит зрение. Я часто моргаю. Начинают слезиться глаза и щекочет в носу.

Чихаю.

— Будь здорова, малыш.

По спине и рукам бегут мурашки, соски напрягаются и таранят тонкую, натянутую на груди ткань, потому что кожей я вдруг чувствую горячее касание шершавых пальцев. И эти пальцы не принадлежат Саше, который сейчас отвлёкся на кальян и стакан виски.

— Интересно.

Мирон говорит тихо, интимно, так чтобы его могла услышать только я. Он тоже не хочет, чтобы все вокруг знали, как он любит проводить свой досуг? Хренов коллекционер.

Я не дергаюсь, не отодвигаюсь, потому что просто некуда, лишь веду плечом, прогоняя чужие руки с кромки моего платья на спине.

— Не трогай меня, — произношу одними губами, прижимая ко рту пустую банку из-под газировки.

Чуть поворачиваю голову и натыкаюсь на огромные наглые глаза и кривую усмешку. Мирон совсем не красавчик, ну или совсем не в моём вкусе. Есть в нем что-то отталкивающее и пугающее. Да. Страшный он! Именно поэтому сейчас моё сердце трясётся словно у испуганного зайчишки — потому что я его боюсь. А не потому что его пальцы пересчитывают и почти ласково глядят мои позвонки.

Первая красавица универа не сводит с нас злого взгляда. Пусть забирает себе это чудовище. Не претендую! Я хочу Сашу. Милого, доброго Сашу. Который всегда внимателен, нежен и ласково называет меня “малыш”. И мне всё равно, что рядом с ним я сухая, словно пустыня Сахара, а на обманчиво ласковые прикосновения Мирона моё тело тут же отзывается.

— Интересно, ты специально оставила на платье ценник, чтобы все знали сколько оно стоит, или завтра тебе нужно его вернуть? — спрашивает Мирон и вытаскивает этикетку наружу. — У тебя уже закончились те деньги, что ты у меня взяла?

Я холодею. Он крутит его между пальцев, тянет за леску так, чтобы моя спина опять коснулась его руки, и вопросительно приподнимает брови. Очень надеюсь, что все поглощены разговорами и никто не замечает моей личной драмы, разворачивающейся у них под носом. Он хочет меня помучить? Отомстить?

— Не понимаю, о чём ты.

— Не строй из себя идиотку. Тебе не идёт. Я тебя узнал. Ты узнала меня, — продолжает вести тихую светскую беседу Мирон. — Приятный сюрприз.

— Смотря для кого...

Я откидываюсь назад и зажимаю его руку между своим телом и спинкой дивана. Парень вытаскивает её и закидывает наверх. Теперь его пальцы щекочут моё плечо у всех на виду. Королева всё ещё смотрит на нас.

Взгляд Мирона сползает с моего лица ниже и останавливается на напряжённых сосках. Вокруг полумрак, и только он видит, как остро моё тело реагирует на него. Его кадык дёргается.

Быстро облизываю нижнюю губу.

— Что тебе нужно?

— Я хочу забрать то, за что тебе заплатил.

— У меня этого больше нет, — радостно улыбаюсь и опять вру. Врать я умею очень убедительно, надеюсь, он поверит и отстанет. — Или ты думаешь, пока ты был за “бугром”, твой друг по ночам вышивал со мной крестиком?

— Тогда ты отдашь мне всё, что украла. Всё. До последнего доллара.

— У меня больше нет этих денег, — пожимаю плечами.

Мой голос звучит убедительно?

— Тогда я придумаю что-то другое. Ты мне должна, Ангелина.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мирон проводит большим пальцем по своим губам и, запрокинув голову, смотрит мимо меня на Сашу. Я тоже смотрю на своего парня. И ощущаю себя крайне глупо. У нас всё шло хорошо, а сейчас всё идёт не так! И я бы дорого заплатила, чтобы у Мирона была амнезия!

Соколов ловит мой взгляд и протягивает мне кальян. Я хватаюсь за эту возможность прекратить разговор и, заменив мундштук на новый, вдыхаю в себя дым. Делаю несколько быстрых затяжек. Легкие начинают гореть, горло сводит спазмом. Давлюсь сладким ароматным дымом, забывая, как дышать. Под громкий дружный хохот начинаю кашлять, из глаз брызгают слёзы.

Саша, мой хороший Саша, тоже смеётся!

— Ну ты чего, малыш? Первый раз?

Отрицательно качаю головой, пытаясь восстановить дыхание. Я просто спешила.

— Дай ей воды, — звучит приказ справа.

Мирон протягивает руку и выдёргивает из моих рук болтающийся шланг. Подносит к своим губам и, не меняя мундштука, делает долгую затяжку, смотря прямо на меня. Выпускает длинную струю дыма в сторону и затягивается ещё раз. Медленно и с наслаждением. Заворожённо пялюсь на него во все глаза, прижимая ладонь к груди.

— Малыш? Лина!

— А?

— У тебя тушь потекла. Тебя проводить до туалета? — участливо спрашивает Соколов, наконец перестав ржать как конь, и пытается меня обнять.