На той стороне (СИ) - Добрынина Елена. Страница 18

— Пора к обеду накрывать, скоро Павел Андреевич явится, а на стол не накрыто. Ну ка, живо, на кухню! — Ругалась графиня. Но видно было, что никто из прислуги барыни не боялся, однако из приличия ослушаться её не могли, а потому тоскливо разбрелись по своим местам.

Николя стоял у изножья кровати и думал о том, что за птичка впорхнула к ним в дом. Его охватило дикое желание покорить эту неприступную крепость, названную мелодичным именем Анна. И он пребывал в уверенности почти на все сто процентов, что рано или поздно её оборона падёт. Торопиться не стоило. Птичка уже билась в силках. Так по крайней мере, представлялось ему — страстному ценителю женской красоты.

Анна хмурилась и ждала доктора. Ей хотелось поскорее быть осмотренной и отпущенной на свободу. А пока она ни за что не подаст виду, что её заинтересовал Николя. Она итак допустила оплошность, когда в открытую любовалась им на лестнице. Это тебе не третье тысячелетие, дорогая, ругалась Аня на себя, когда смотреть в лицо мужчины можно сколько угодно. Это другие времена, здесь живут совсем по иным законам.

Натали приняла её суровый вид за страдания.

— Больно, милая Аня? — Спросила хозяйская дочь.

— Вполне терпимо, не стоит волноваться, Натали. Это всё сущие пустяки — вот увидите, доктор подтвердит.

Глава 22. Диагноз не окончательный

Наконец, явился врач. Высокий и крепкий, с уставшими, но добрыми глазами, он поставил свой чемодан на сундучок и попросил воды. Вымыл руки, сурово посмотрел на группу поддержки и велел остаться только графине и её дочери.

— Всем остальным здесь находиться без надобности. Прошу выйти всех. — Обернулся врач на молодого господина. — Николай Павлович, и вас тоже, если вы, конечно, милостивый государь, не графиня и не юная Натали.

Превозмогая боль, Аня прыснула от смеха, но глаза предусмотрительно опустила. Николай вспыхнул. Он был недоволен, но перечить доктору не стал. Задрав подбородок повыше и нацепив на лицо надменное выражение, молодой граф покинул комнату.

Пока доктор внимательно осматривал поврежденную ногу, а Аня кривилась от боли, мужественно сдерживая стон, графиня с дочерью с волнением ожидали вынесения врачебного вердикта.

— Сергей Львович, голубчик, что с Аннушкой? Каков диагноз? — Не выдержала Татьяна Александровна и задала-таки вопрос доктору.

— Ну что ж, ваше сиятельство. Осмотр показал, что возможны два варианта. Либо это — просто растяжение мышц и тогда сударыня встанет на ноги уже к завтрашнему вечеру, либо это — вывих, а это уже гораздо серьезнее. Покажет только время. — Развел руками доктор Иветов. — Со своей стороны я прописываю прикладывать холодные компрессы. Они снимут болезненность. Можно использовать полотенце, смоченное в ледяной воде, или лед в грелке, обернутой в плотную ткань. В первые сутки компресс ставить каждые 3 часа и держать по 15–20 минут. Так же важно следить, чтобы не началось обморожение.

Аня тихонечко застонала от бессилия и ярости. Хорошо, что ее стон легко было списать на боль в ноге. К завтрашнему вечеру? То есть, как минимум на сутки она застряла здесь? Да что ж за напасть-то такая!? Ну почему, даже в прошлое «сбегать» она не может как все нормальные люди. Чертов графский сыночек, а ведь, это все из-за него, в первую очередь, все так случилось, злилась Аня. Как теперь сообщить Порфирию Георгиевичу и Аське, что она выйдет из чулана не через час, а только завтра и то в лучшем случае? Про худший вариант развития событий даже думать не хотелось. Аня старательно гнала от себя мысль, что у нее вывих, потому что тогда восстановление займет минимум неделю, а за это время портал закроется. Порфирий говорил, что он открыт только в полнолуние. А значит, у нее есть времени лишь до завтрашнего вечера. Остаться здесь без вещей, без денег, да без элементарных панталон на целый месяц сродни катастрофе.

— Глафира! — Позвала Татьяна Александровна прислугу и когда та заглянула в комнату, дала ей указания. — Подготовь лед, пожалуйста. С этого дня ты во всем помогаешь Анне Алексеевне.

Девушка поклонилась и так же быстро исчезла за дверью, как и появилась. «Вот и прислугой обзавелась, подумала Аня, еще б трусами разжиться».

***

Гнездилов Александр Сергеевич, чиновник для поручений тайного отдела полиции, подполковник и сослуживец Николая Павловича Ильинского, спешился со своего гнедого жеребца в конце Галерной улицы у Адмиралтейской верфи. Постоял немного, держа лошадь под уздцы. Наконец, среди спешащего от центра города к заводу люда он разглядел фигуру человека, которого ожидал.

— Быстро, вы, ваше благородие, добрались. Не то, што я, — хмыкнул человек вместо приветствия. — Пёхом-то оно, всё дольше.

— Хватит болтать. — Резко осадил Гнездилов собеседника. — Кольцо принес?

— Так не успел я взять, руку зажала, токмо и успел в ридикюль сунуться. — Оправдывался мужик. На нем была шапка, надвинутая на самые глаза и зипун неопрятного, заношенного вида.

— За что только плачу тебе? — Процедил Гнездилов и сплюнул в сторону. — Все самому делать приходится.

— Не обессудьте, вше благородие. В ентот раз не вышло, в другой точно выкраду. — Заверил мужик в зипуне и заискивающе добавил. — Чай, не впервой. И доселе не подводил вас, батюшка.

Гнездилов недовольно цыкнул, взлетел в седло и приказал:

— Будь на чеку. Можешь понадобиться. — Пришпорил коня и умчался прочь в сторону центра.

— Как же не быть-с. — Усмехнулся неудачливый вор. — Это мы завсегда-с.

Надвинул шапку на глаза пониже и, насвистывая какую-то незамысловатую мелодию, пошел в другую сторону — к заводу.

Глава 23. Девичьи секреты и приглашение на обед

Когда шум от происшествия утих, а на ноге Ани покоился холодный компресс, она осталась на попечении Глаши и могла спокойно обдумать свое положение. Татьяна Александровна вновь занялась хозяйством и слушала сейчас отчет экономки Дарьи по обеду и прочим домашним делам. Сашенька с нянькой отправились на прогулку. Прислуга занялась своими делами. И даже Натали рядом не было. Услышав, что прибыл сослуживец Николая Александр Сергеевич Гнездилов, она, покраснев как рак, извинилась и испарилась из комнаты вместе с братцем.

Как кстати пришел тот — второй, подумала Аня. Все будут заняты гостем, обедом, да чем угодно, и не будут донимать ее. А ей, между прочим, срочно нужно было обдумать все то, что произошло всего за каких-то три — четыре часа. Радовало только, что шкатулка на своем месте, и теперь Порфирий Георгиевич и Ася смогут спокойно предъявить ее комиссии.

Нога по-прежнему ныла, Глашка следила за компрессом, подкладывая свежий лед в полотенце. Она была очень горда, что из мелкой помощницы по хозяйству, практически девушки на побегушках, ее подвинули в личную прислугу гувернантки. Не камеристка графини, конечно, но уже рост, да и Анна Алексеевна ей нравилась. Она была, в представлении Глаши, хоть и из дворян, но явно небогата, раз пришла наниматься на работу. А потому и гонору в ней особого не было. Да и самодуркой, которая будет третировать прислугу, Анна не казалась.

Время прикладывания холода вышло, и Глаша унесла грелку со льдом на кухню. Аня укрылась одеялом и прикрыла глаза, пытаясь уснуть. Но не тут-то было. В комнату вдруг впорхнула Натали.

— Как ты чувствуешь себя, дорогая Аннушка?

— Жить буду, — невесело резюмировала Аня и улыбнулась. — Неприятно, но терпимо.

— Сейчас обед будут подавать, и представляешь, Александр Сергеевич останется у нас. — Мечтательно сказала Наташа, присев на самый краешек кровати. — Я очень волнуюсь. Он такой… строгий, что ли. Суровый воин, настоящий офицер. К тому же работает не просто в полиции, в особом секретном отделе — Николя сказывал. На такую должность кого попало не назначат.

— И он вам нравится, Натали? — Не утерпев, спросила Аня. В другое время ей было совершенно не до любовных интриг обитателей дома Ильинских, но сейчас одолевала скука. Да и о чем-то же надо было говорить с юной графиней.

У Натали заалели щеки.