Пункт назначения 1978 (СИ) - Громов Виктор. Страница 14

Сосед усмехнулся.

– Какие твои годы, еще увидишь.

Я промолчал. Не объяснять же ему, что прожил я куда дольше, чем он. Правда, не в этой жизни, в другой. В такой давней, что сейчас она кажется уже нереальной.

К воде мы вышли в полном молчании. Сразу стало понятно, что о рыбалке можно забыть. Нет, у берега не было гигантских волн. Так, сущий пустяк, даже ниже человеческого роста. Но и их вполне хватило, чтобы напрочь отбить желание лезть в воду.

– Как думаете, это надолго? – Я откровенно расстроился. Черт с ней с рыбалкой. Но искупнуться хотелось.

Дядя Толя пожал плечами.

– Всяко бывает. Может, к вечеру и утихнет. – Впрочем, в голосе его особой уверенности не было. – Ты успел позавтракать?

Я помотал головой.

– Нет. Когда? Как поднялся и сразу к вам.

– Тогда самое время перекусить.

Сосед выбрал удобное место в стороне от моря – на небольшой возвышенности среди россыпи мелких камней. Там он снял сумку, уселся, достал еду и термос. Разлил горячий чай – себе в крышку, мне в раскладной стакан. Я сел рядом. Взял свой стаканчик, обхватил его двумя ладонями.

Наверное, это был один из самых счастливых моментов моей жизни за последние годы. Никто ничего от меня не ждал. Мы просто сидели на берегу. Ели мои бутерброды, дяди Толину жареную рыбу и пироги с капустой, пили чай и молчали.

Волны с шумом набегали на песок, старательно вылизывали берег, смывали с него человеческие следы. И в шуме этом слышалась музыка жизни.

А потом я спросил, смущаясь своего вопроса и пряча глаза:

– Дядь Толь, а в вашем городе церковь есть?

Удивительно, но он не стал меня спрашивать, зачем мне церковь. Только сказал:

– Есть. Тебе надо?

Я посмотрел на него серьезно.

– Надо.

Он усмехнулся.

– Надо же, не ожидал. Только она не в самом городе. В соседнем поселке – в Калачовке. Тебе туда ехать придется от порта на автобусе.

Я даже расстроился.

– Не выйдет, я денег с собой не взял.

– Ерунда.

Дядя Толя полез в карман, позвенел мелочью и выудил два пятака.

– Держи. Потом вернешь. А не вернешь, тоже не страшно.

Я взял. Даже не стал для приличия спорить и отнекиваться. То, что дано от чистого сердца, надо брать. Всегда. Отказом легко обидеть.

Мужчина кивнул и посмотрел на часы.

– Если хочешь успеть на автобус, иди сейчас. Отходит раз в час. Ближайший в семь тридцать. Хотя, можешь и следующий подождать. Храм от тебя никуда не денется. Он там уже больше двух веков стоит. Простоит и еще столько же.

Я слегка поразмыслил. Уходить не хотелось. Вовсе не из-за лени. Скорее, из страха, что ничего не получится. Но! Поддаться страху легко. Малодушие вообще необременительная штука. Только и надо, что наступить на горло собственной совести. Чтобы замолчала. Чтобы не мешала жить. И я решился:

– Лучше сейчас.

Дядя Толя взял пирог и протянул мне.

– На, по пути доешь. А то я тебя совсем заболтал. Толком не дал перекусить. Если хочешь, могу дать и термос…

Это было щедро. Это было по-человечески. Почему в прошлый раз дядя Толя не попался на моем пути? Вопрос меня расстроил. Я и так знал почему – из-за Вики и моей собственной дурости.

Пирог я взял, от термоса отказался. Таскать его с собой без сумки – не самая лучшая идея.

Глава 8. Счастливый билет

Порт – вот он, рукой подать. Ага, как бы не так. Оказалось, по прямой в нужное мне место не добраться. А пытаться идти туда бережком – вообще тухлая затея. Тормознули меня очень быстро. На подходах.

– Эй, пацан, – окликнули работяги, колдовавшие над мешками, сложенными на большой деревянный поддон, – ты что здесь забыл?

Вопрос был задан не слишком дружелюбно. Я поспешил объясниться:

– Мне на автобус надо.

– А здесь чего шляешься?

Второй вопрос прозвучал еще резче. Благо, отвечать на него не пришлось. Рука в брезентовой рукавице указала направление.

– Тебе туда!

Это самое «Туда» было весьма странным местом. Совсем не так представлял я себе приличный торговый порт. Где цивильные строения? Где оборудованные места хранения? Где хорошие дороги? Где стоянки для техники? Ничего подобного не было и в помине.

Вдоль раздолбанной в пух и прах асфальтовой дороги, стояли разнокалиберные деревянные строения всех мастей и размеров: от небольших сараюшек, до более-менее приличных, добротных… Ээээ, я попытался для себя определить их назначение, не смог и дал им кодовое название – склады.

Наверное, это было близко к истине. К ним тои дело подъезжали ЗИЛки. Что-то разгружали, что-то загружали, работа кипела. Пару раз дорогу пересекали железнодорожные пути.

Меня еще пару раз окликали. Один раз отмахнулись, как от назойливой мухи. Другой – вызвались немного проводить.

Скоро дорога стала приличнее, сараюхи сменились обычными белеными зданиями. Кое-где у дверей появились таблички. И я, как сугубо сухопутный житель, решил, что склады закончились, пошли конторы. А, значит, и до цивилизации рукой подать.

Как ни странно, не ошибся. Очень скоро обогнул красивое здание с башенками. На фасаде было написано «Н-ский торговый порт». Пересек наискосок узкую площадь, вышел за ворота и оказался на нормальной городской улице. Осталось только найти остановку.

Остановка нашлась быстро. Одна, но длинная. Носила она гордое название «Автовокзал». Я смотрел на это чудо и не знал, то ли смеяться, то ли плакать. Память полностью стерла воспоминания о подобном казусе. Наверное, по меркам семидесятых это было вполне себе приличное место. Мне же оно казалось странным.

Автовокзалом обозвали небольшой пятачок с металлическим навесом, двумя лавками и одиноким фонарем. Под нижней кромкой крыши висели большие круглые часы. Показывали они семь двадцать четыре.

Возле навеса стояли два одинаковых ЛиАЗа. Один, с номером два на лобовом стекле, был закрыт наглухо. Пустой, без водителя. Второй, под номером три, гостеприимно распахнут. Возле него две старушки шумно, со смаком, прощались. Их голоса разгоняли утреннюю тишину.

Маршрут я прочел издалека: «Торговый порт – Калачовка». И сразу направился туда. Это было то, что нужно.

Войти спокойно мне не дали. Одна из бабок, завидя такой подходящий объект, тут же распростилась с товаркой и обернулась мне навстречу. Взгляд ее был цепким, как репей, требовательным, голос – жалобным, страдающим. Если верить голосу, бабка была не иначе, как присмерти. Взгляд убеждал в обратном. Бабуля даст фору кому угодно, даже мне.

В жизни мне встречался не один десяток подобных бабок. Спорить с ними было себе дороже. Такие всегда правы.

– Внучок, – почти прорыдала она, – помоги бабушке занести сумочки!

Так и знал, что этим все закончится. Я кивнул, подхватил два ее баула, хотел зайти внутрь, но был ловко отодвинут в сторону. Бабка прошмыгнула вперед и бодрым шагом потопала по салону.

За каким лядом ее понесло в самый конец автобуса, я не имел ни малейшего понятия. Спрашивать тоже не было никакого желания. Я покорно затащил в автобус торбы и понес их за хозяйкой. Почти уже дошел, как вдруг услышал:

– Олег! Иди сюда, я тебе место заняла.

Что? Опять? Вика. Снова Вика. Везде одна Вика. Вашу ж мать! Почему я не удивлен? В той, моей прошлой жизни, сказали бы, что это – карма. Сейчас я дал этому совсем иное определение – кара Господня. Знать бы, за какие прегрешения?

Наверное, я застыл посреди автобуса, забыв, куда шел. Потому что бабка дернула меня за рукав и приказала:

– Ставь сюда.

Она ткнула пальцем в площадку у заднего сидения. А когда я склонился, опуская ее кладь, удержала меня за плечо и прошептала.

– Иди, внучок. Грех заставлять девку ждать.

Я только сейчас заметил, какие у нее живые озорные глаза. И тут же подумал, что в молодости бабка зажигала знатно.

– Иди, внучок, иди. Хороша девка-то.