Каприз для двоих (СИ) - Керис Оксана. Страница 25

Опять повисла тишина, которая была прервана скрипом двери — пришла Мелисса. После первой ночи она всегда приходила в халате, накинутом поверх сорочки. Берти рассеянно подумал, что нужно убедиться, что девушке подсунут журналы с нижним бельем — было бы интересно увидеть ее в чем-то смелом и откровенном.

— Садись сюда, — позвал ее Алан и похлопал по колену.

Халат был ярко-красный, с черной вышивкой и тяжелым поясом. Небольшой шлейф тянулся по полу, и Мелли едва не упала, споткнувшись об него, когда садилась Алану на колени. Он приобнял ее одной рукой, прижимая к себе, но разговор продолжил так, будто их никто не прерывал:

— То есть ты никогда и не считал изменой мои романы на стороне?

Берти пожал плечами:

— Считал, что ты развеиваешь скуку… Для психического здоровья, говорят, полезно.

Алан расхохотался. Мелли испуганно смотрела то на него, то на Берти. На коленях у Алана она действительно казалась крохой. Маленькая, худенькая, можно пересчитать все ребра, прощупать каждый позвонок…

— Я тебе нравлюсь? — Берти вздрогнул от голоса Алана и не сразу понял, что он обратился к Мелли. — Я имею в виду как мужчина?

Даже в неверном свете камина было отчетливо видно, что Мелли покраснела. Замешкалась на пару секунд, но кивнула.

— А Берти?

Еще один кивок.

— Это хорошо, — сказал Алан и замолчал.

Берти ждал какого-то продолжения, но его не последовало. Алан задумчиво поглаживал Мелли по бедру, отчего тяжелая ткань халата чуть собиралась. Мелли закусила губу, а Берти понял, что его накрывает вожделение и страсть. Как и каждую ночь, до появление их малышки в комнате, ему казалось, что девушке нужно отдохнуть, что это слишком жестоко для юной и невинной девицы… но все растворялось в желании быть с ней и с Аланом. Здесь и сейчас, будто завтра не наступит. Поэтому он встал с кресла, подошел к ним ближе, наклонился и поцеловал — сначала Мелли, а после и Алана.

Вряд ли сама Мелли понимает, что происходит между ними. Но она так ярко реагирует на любые прикосновения, кончает, кажется, просто от невинных касаний, так сладко стонет, что это действует на них обоих сильнее любого наркотика. Она становится центром этой ночи, главной героиней, главным объектом для внимания. Они никогда не брали ее одновременно — Берти вообще казалось, что их чувствительная малышка может и не пережить подобного. Но оставлять ее без внимания даже на секунду не хотелось.

За неделю он изучил ее тело так же хорошо, как знает Алана. Небольшая грудь с торчащими сосками, выступающие ключицы с тонкой вязью рабского клейма, выделяющиеся косточки на запястьях, небольшой шрам на коленке, узкие ступни… в полумраке комнаты ее глаза кажутся темно-серыми, а на коже от прикосновений остаются быстро проходящие красные пятна, и Берти бывает сложно удержаться — он оставляет на ней отметины, видя, что подобное позволяет себе и Алан.

Но она стесняется. Даже Берти, никогда не отличающийся проницательностью, это замечает. Ее словно пугают ее же собственные реакции, будто она… считает постыдным тот факт, что ей с ними может быть хорошо. И Берти не имеет ни малейшего понятия, как это исправить.

Откровенно говоря, он вообще думать об этом может лишь тогда, когда Алан уносит ее в ванную — уставшую и почти засыпающую. В подогретой, пахнущей травами воде они в четыре руки смывают с нее следы их страсти, укутывают в полотенце, и Алан уносит ее в комнату. Еще во вторую ночь он, смеясь, признался, что делает это потому что боится не удержаться.

Наверное, легенды про сирен, способных доводить мужчин до безумия, все-таки не так уж лживы.

Глава 14. По привычке

Весенняя погода меняется быстро: еще вчера был теплый и солнечный день, а сегодня Мелли проснулась под шум дождя. Но все же пробежалась до окна, не забыв надеть тапочки, не стала повторять вчерашнюю ошибку. Быстро нырнув обратно под одеяло, она с тоской подумала, что вряд ли сегодня ее отпустят покататься на лошади. Серое небо и тихий шорох дождя наводили на мысль, что так будет весь день.

— Вы опять так рано проснулись? Доброе утро! — поприветствовала ее Уна. — Плохо спите?

Мелли покачала головой:

— Нет, но мне нравится просыпаться чуть раньше.

Только сказав это вслух, Мелли поняла, что она действительно наслаждается этими моментами одиночества. Временем, которое принадлежит только ей одной, без обязательств, внезапных гостей и чужих суждений.

Вместе с Уной в комнату прошла еще одна женщина, которую Мелли меньше всего ожидала здесь увидеть: ее мама. В простом платье, в грязноватом фартуке, с небольшим ведром.

— Управляющий сказал, что лучше разжечь вам камин. Сегодня даже холоднее, чем в тот день, когда вы сюда приехали, — говорила Уна, подготавливая утреннюю одежду Мелли.

Мама практически не смотрела на нее, но само ее присутствие заставило сжаться от страха. Мамы она раньше не боялась. Особой любви между ними не было — всеми событиями в своей жизни Мелли делилась с Роззи, и утешала ее тоже старшая сестра. Но мама… все же мама. Даже зная, что особой жалости не дождешься, ты все равно с разбитой коленкой бежишь к ней. Хотя бы для того, чтобы тебя сухо поцеловали в лоб и сказали, что нужно просто быть внимательнее. Однако были какие-то моменты, когда Мелли казалось, что мама у них нормальная. Хотя бы когда она приносила им с Роззи одежду и говорила, что ее девочки должны быть самыми красивыми. Или когда она позволяла не работать из-за месячных. Или когда выговаривала отцу, не позволяя забирать их для работы в поле — это ведь не женское дело.

Вместо обычного шелкового халата Уна из гардеробной принесла другой, из тяжелого бархата, с тонкой полоской меха по вороту. И уже даже не тапочки — теплые домашние сапожки, тоже меховые. Сама Мелли, впрочем, больше наблюдала за мамой. Та опустилась на колени, насыпала немного угля из ведерка, сверху сложила поленья, что принесли в комнату еще вчера вечером. А вот огонь все никак не загорался.

Уна закрыла окно, достала из комода чулки и осторожно откинула край одеяла. Мелли стало чертовски неловко. На самом деле, за это время она уже начала привыкать, что в этом доме ей редко когда перчатку позволяют самой надеть. Но сегодня на нее косилась мама и Мелли чувствовала молчаливое осуждение, словно делает что-то постыдное. Позволяет другой девушке себя одеть. Чулки, халат, теплые тапочки.

Пока Мелли была в туалете, — там же и умылась — она отчетливо слышала, что за дверью разговаривают. Довольно тихо, но Уна, кажется, отчитывает ее мать, а та огрызается в ответ. Это легкое чувство неловкости заставило Мелли медлить. Казалось, что если она чуть задержится здесь, то когда выйдет, мама уже уйдет.

Так, впрочем, и получилось. Камин горел, Уна ждала ее у небольшого туалетного столика — там только крем для лица и расческа, все остальное в гардеробной.

— Вы так долго? Не заболели? Все хорошо? — спросила Уна.

Мелли мотнула головой:

— Все в порядке, не стоит беспокоиться, — и быстро опустилась на пуф.

Сама начала наносить крем, пока Уна распутывала длинные волосы. От камина в комнате сразу начало теплеть, а шум дождя за окном создавал какое-то ощущение уюта.

— Сегодня дождь… выглядит так, будто на весь день.

Уна улыбнулась:

— Обещают дождливый понедельник. Вроде бы после обеда может ненадолго проясниться, но ночью будет гроза. Зато потом должно быть довольно тепло.

Мелли рассеянно кивнула. Дождь наверняка нарушит ее привычный распорядок дня. В задумчивости она произнесла вслух:

— Жаль, что дождь… я наверняка не пойду в парк…

— А вы хотите? — уточнила Уна.

Мелли нахмурилась:

— Хочу. А можно?

Ее так старательно прячут от сквозняков, пичкают всякими пилюлями и минимум раз в два дня осматривает лир Тибольд… не верилось, что ей позволят погулять под дождем.

— Оденем потеплее, пошлем кого-нибудь с магическим зонтом, — улыбалась Уна. — Не по замку же вам свои полчаса пеших прогулок нагуливать.

Мелли просияла ответной улыбкой. Гулять ей нравилось: неплохое развлечение, особенно когда по непонятной причине перестали нравиться художественные книги. Раньше Мелли много читала, — брала книги в городской библиотеке, в рабском доме это и вовсе было одним из немногих развлечений — а сейчас сосредоточиться не получалось. Выдуманные истории ее больше не радовали, читать учебники подолгу не получалось. Вот и выходило, что прогулки по саду казались лучшим способом занять часик своего времени, пока нет Магнуса.