Каприз для двоих (СИ) - Керис Оксана. Страница 74

Вроде бы раньше дамы записывали в специальную книжечку имена кавалеров и их танцы. Со временем книжки ушли в прошлое и заранее договаривались лишь о трех длинных танцах. Поэтому с началом бала Мелли заняла свое место напротив Берти, готовясь выписывать сложные фигуры на паркете. Котильон танцуют все пришедшие на бал, поэтому было даже немного тесновато — юбка Мелли касалась юбки ее соседки. Оркестр играл громче, чем она ожидала, и первые звуки ошеломили своей интенсивностью. Но вскоре она привыкла и даже начала слышать, о чем говорят ее «соседи» по танцу. Они с Берти не разговаривали — Мелли сосредоточенно следила за соседями, чтобы не пропустить свою партию, Берти улыбался, наблюдая за ней. Когда смолкли последние звуки вальса котильон, Мелли наконец выдохнула. Самая сложная часть позади. Она ничего не напутала.

— Ну вот, а ты боялась, — усмехнулся Берти, отводя ее к столику с напитками. — Будешь шампанское?

Мелли махнула головой:

— Нет, мне воды и я буду танцевать. Мы ведь для этого сюда пришли?

Берти расхохотался:

— Ну вот, а мы боялись, что ты захочешь поскорее уйти.

Мелли улыбнулась и чуть пожала плечами: она сама была не уверена, что ей тут будет комфортно. Но почему-то росло ощущение, что бал — это весело. Раньше ей казалось, что здесь куча условностей и сплетен, но… перерыв между танцами всего пять минут, за это время едва можно успеть отдохнуть.

Алан практически вынырнул из толпы, тепло улыбнулся и протянул Мелли руку:

— Ну что, потанцуешь со мной?

Мелли улыбнулась в ответ и вложила свою ладошку в его. Земский гапак — танец быстрый, особо не поговоришь. Но зато весело.

За вечер Мелли перетанцевала со многими мужчинами. Во время фокстрота обсудила с королем балы и ужины. Магнус заставил ее хохотать до слез, танцуя сельскую кадриль. Ксавьер Дерив рассказывал морские легенды прямо во время медленного вальса. Ее приглашали и совершенно не знакомые ей мужчины, и за весь вечер Мелли ни разу не стояла у стены… только во время королевской кадрили, но там свои причины. За ужином заняли один столик с его величеством и семьей Дерив, поэтому не было и никаких неудобных вопросов. Покидая бал с началом фигурного вальса, Мелли устало опиралась на руку Алана — на вальс могли приглашать и дамы, и Берти не смог отказать королеве.

— Тебе понравилось? — участливо спросил Алан.

Мелли устало кивнула:

— Очень. Было весело. Но я устала так… кажется, вообще не чувствую ступней.

— Наши Отольские кумушки будут рады.

Мелли чуть нахмурилась, не понимая до конца смысл сказанного:

— Чему будут рады? Что я много танцевала?

— Этому тоже, но я имел в виду другое. В Алом замке вообще-то весь первый этаж правого крыла — это комнаты для крупных балов. Если тебе это нравится, значит, можно давать по четыре бала в год, так обычно делают ишерии. Или посещать чужие. В столице в сезон балы проходят по четвергам, пятницам и субботам, нередко одновременно устраивают бал три, а то пять семей. В Отолье проще. Начиная с сентября, балы проходят каждую субботу и так до мая. Просто мы с Берти обычно отклоняем приглашения…

Мелли улыбнулась:

— Значит, будем ходить на балы? Я рада. Тогда можно еще позаниматься с учителем? Хочу научиться королевской кадрили — выглядит весело.

Алан расхохотался. Они уже подошли к лестнице, и, поднимаясь по ступеням, Мелли очень сомневалась, что завтра сможет встать с кровати: кажется, она слишком рьяно прыгала во время гапака.

Глава 37. Почему бы не спросить

Мелли никогда не бывала в Храме Всех Богов. То, что считается самим храмом — это прямоугольное строение с одним входом и огромными арочными окнами. Но оно стоит на очень высокой платформе, которая является полуподвальной частью храма, где и живут жрецы. Мелли зашла внутрь с Аланом, а Берти сразу пошел вниз, искать настоятельницу.

Статуи Амиды, Богини-Матери, и ее мужа, Бога-Защитника, располагались точно напротив входа. Остальные изображения богов тянулись по двум сторонам от них. Алан молчал, и Мелли смогла спокойно пройти мимо них, всматриваясь в каменные лица. Нет точного требования к изображению богов — каждый скульптор и художник изображает их по-своему. Но все же Боги обычно не улыбаются, чаще всего их изображают стоящими в величественных позах. В этом Храме Всех Богов все было примерно так же, как в учебниках. Вот Бог Смерти, у него на руке небольшой щит — символ того, что он охраняет мир людей от мира инферно. У Бога-Защитника в руках огромная секира. Морская Богиня здесь изображена богаче остальных: у ее ног сотни мелких золотых ракушек, наверняка потому, что город расположен около моря.

Неспешно пройдясь по центру храма, Мелли остановилась напротив статуи Богини-Матери. Богов не принято изображать слишком большими — все статуи обычно сохраняют обычные людские пропорции. И милостивая Амида казалась такой же низкорослой, как и Мелли.

— Может, ты уже сама выбрала себе покровителя? — спросил Алан.

Мелли задумчиво кивнула, но отвечать не стала. Она рассматривала каменный лик, размышляя о том, что на самом деле сказала бы Богиня-Мать о жизни Мелли. Что она поступала плохо? Или что у каждого человека свой путь и нет вины Мелли в том, как сложилась ее жизнь?

— И кого ты выбрала? — чуть приобнял ее за талию Алан.

Мелли и тут ответила не сразу. Помолчала, не зная, как точнее объяснить свои мысли, но в итоге решила начать издалека:

— Я выберу другого бога, по чьим заветам буду жить, потому что соблюсти добродетели Амиды у меня уже не выйдет, — сказала она. — Но я вряд ли смогу отказаться от желания соответствовать этим заветам.

Алан тяжело вздохнул и крепче прижал ее к себе. Мелли легко угадала его обеспокоенное неодобрение:

— Я как-то слышала твой разговор с Берти… вы не закрываете дверь в спальню, а в твоей гостиной хорошая акустика. Я знаю, что его величество хочет, чтобы я забеременела как можно скорее и что вы с Берти обдумываете как-то саботировать это требование, но… Ты не спрашивал у меня, что я думаю.

Алан чуть отстранился от нее, заглядывая в лицо:

— И что ты думаешь?

Мелли, напротив, сильнее прислонилась к нему. С Аланом было спокойно. Огромный и сильный — он создавал ощущение, что из-за его спины можно кого угодно обзывать идиотом, никто и тронуть тебя не посмеет. С Берти было спокойно в другом отношении — он создавал какую-то атмосферу спокойствия и доброты. Когда они оба рядом, Мелли начинало казаться, что она в абсолютной безопасности.

— Раньше у меня было что-то вроде мечты: Роззи достигла бы совершеннолетия, мы втроем переехали бы из дома, устроились на работу, я встретила бы приятного молодого человека, вышла замуж… Эта мечта уже не осуществима, но… Это мои брат с сестрой хотели чего-то достичь: независимости, денег, доказать что-то… я всегда хотела семью. Алан, я хочу детей. Да, я не думала, что стану мамой в двадцать лет — рассчитывала, что в этом возрасте только замуж выйду, но хотела. Хочу.

Алан тяжело вздохнул и обнял ее крепче, стало даже нечем дышать. Мелли ничего не стала говорить — ей сейчас хотелось обнять его еще сильнее.

— Значит, ты не видишь ничего страшного в том, что через полгода ты можешь забеременеть?

Мелли улыбнулась:

— Младенцы такие замечательные. У меня школьная подруга рано замуж вышла, уже родила… он пахнет вкусно.

— Когда не обкакался, — фыркнул Алан.

Мелли захихикала и уткнулась лицом Алану в грудь — отсмеяться, делать это слишком громко в пустом храме было неловко.

— Не переживай, вряд ли тебе дадут его нюхать в такие моменты… ты хоть представляешь, сколько будет нянек у малыша? — раздался голос Берти.

Двери в храм были распахнуты настежь, а толстый ковер скрывал шаги, поэтому они даже не заметили, как в помещение вошел Берти в сопровождении пожилой женщины в простом белом платье жрицы Богини-Матери. Она заговорила сразу после Берти, лучась озорной улыбкой:

— Учитывая, что родителями малыша станет самый сильный вешри и целитель, то какашки могут еще и забирать для продажи. Здравствуйте, меня зовут Анук.