Плетеный человек (СИ) - "Cyberdawn". Страница 42

— А чего это у вас случилось? — резонно заинтересовался я.

— Ты…

— И это тоже, — не стал я выслушивать конячьи фантазии. — Ты толком скажи, случилось-то что? Может, помогу. За плату. Или так, — несколько непоследовательно, но в целом верно озвучил я.

Во время моего монолога морда конячья на меня пырилась, как на чрезвычайного и полномочного посла запечных тараканов, требующего своему племени территориальной целостности и репараций от владельцев избы.

— Ты что, маг охеренный? — прищурился кентавр на меня.

— В определенном смысле можно и так сказать, — выдал я, подумав.

— Только учти, мужик: народ на взводе. Я спокойный, — льстил себе псих, — но там… В общем, никто тебя грудью или крупом закрывать не будет. Сдохнешь — не охренительный маг, а звездобол. И удобрение, — ржанул охренительно остроумный кентавр.

— А может, и тушёнки конской заготовлю, — ответил охренительно остроумный я.

На что конятина совершенно по-лошадиному фыркнула, и прихрамывая, потопала по тропинке, махнув мне ручищей в стиле “за мной давай”.

— Чего хромаешь-то? — участливо поинтересовался я.

— Копыта, лядь, сбил!

— На всех четырёх копытах? — усомнился наблюдательный я.

— Бл… Ху… В жопу иди, со старшими трынди, — буркнул конь хромой и на мои мудрые слова больше не отзывался.

А через полкилометра, в роще, мы выехали к натуральному кентавро-минотаврему табору. На пару сотен лошадиных жёп и коровьих рыл, примерно. То есть, вся популяция стойла, навскидку. Сидели в роще, как пострадавшие.

И, по рассмотрению, таковыми и были. Синяки, лубки какие-то на повреждённых лапах. Натурально обломанные рога. Часть конины, например, валялось на боку на земле. Что конятине не только не свойственно, но вроде как и неудобно.

В общем, выглядело всё так, что орду бешеных металюдей, которые необузанным нравом и усиленными небывальщиной колотушками натурально пугали… отпинали. Жестко и беспощадно. И, судя по месту локализации — выпнули из дома. Что междоусобицу… ну не исключает, но маловероятно.

И что енто у них такое случилось, интересно, заинтересовался я, игнорируя бешеные (и страдающие, от особо битых) взгляды. Ну а провожатый вёл меня к отдельной групке, видно, главнюков. Тоже битые, по приближению отметил я.

— Хар, тут вроде маг охерительный, — пробасил проводник, невежливо тыча в меня пальцем. — Звиздит только много, чуть не прибил. Поговоришь?

— Отчего не поговорить, — пробасил здоровый белый конь…

Ну конь тоже. И белобородый мужик. Ну такой, фактурный. Очень благообразный. Что несколько портил шикарный фингал под благообразным глазом и распухший носяра.

— Что у вас случилось? — озвучил я очень интересующий меня вопрос.

19. Лихой путь

— Слушай, гость незваный, — пробасил кентаврина.

А я, пока он светил фингалом и медленно и важно вещал, бегло оглядывал окружающих. И выходило, что кучке минотавров от неведомой пакости досталось больше всего. Эта кучка почти поголовно лежала в сторонке, с рогами обломанными, в синяках и самодельных лубках.

Притом, что среди кентавров были вполне целые. Хотя на психах почти все — полосы “алярма бешенства” посверкивали регулярно, бешеные зырки с потиранием кулаков были просто нормой. На меня. друг на друга.

Но, что интересно, на очевидно избитых не зыркали и кулаки не вострили с копытами. То ли инстинктивное что, то ли, всё же, не совсем они крышей ехали.

А, по мере рассказа Харитона, как обозвала одна кентавриха фингалистого деда, я стал понимать, почему так досталось именно минотаврам. Без развесёлого мордобоя межвидового толка.

Дело в том, что с сегодняшнего утра, а скорее — с ночи, в поселении началась… Невезуха. Именно так, с большой буквы.

Всё валилось из рук, конятина спотыкалась на ровном и не очень месте. С потолков отваливались щепки, гвозди, каменюки. И эта невезуха делалась всё хуже.

При этом, табунщики-пастухи единорогов и ещё какой-то там живности, тусующиеся вне деревни, по приближении к ней с законным интересом на тему: а чё енто над родным стойлом мат трёхэтажный возвелся и не исчезает который час? — были целы. До момента приближения, а уже в окрестностях стойла познавали все прелести Невезухи. Спотыкались, сбивали копыта, въезжали мордами в деревья и дома.

Отползали, и Невезуха заканчивалась. На момент, когда четвёртая из четырёх кузниц отправила минотавра в глубокий нокаут упавшим камнем (и хорошо, что не на тот свет), морда с фингалом, который Харитон, сказала “так жить нельзя, валим!”

Кентавры вняли, благо был Харитон то ли старейшиной, то ли вожаком, то ли председателем коньхоза — не представлялся. Попробовали пояриться, по стенкам постучать, поорать. Заработали ещё несколько травм и всем табором, прихватив практически поголовно вырубленных минотавров, отползли в рощу. И уже часа четыре валяются, отдупляются, пытаются понять, что делать.

Судя по развесёлому мордобою группы конелюдей в отдалении — отдуплились. Но судя по рассказу Харитона — ни хера не поняли.

— Нечистика ваши маги не почуяли? — задумчиво уточнил я.

— У нас херово с магами!!! — грохотнул Харитон. — Ипполита… с самого начала по голове камнем получила, — несколько сбавил тон он. — До сих пор в себя прийти не может, — тыкнул он лапой, которая сверху за спину.

Сделав пару шагов, я увидел относительно небольшую кентавриху, даже поменьше Марь Васильевны, с какими-то тряпками на голове, явно мокрыми. Последняя сидела на поджатых ногах, с рассеянной улыбкой и сведёнными на переносице глазами. И слюнкой из уголка рта, мдя. И хлопала эта коняшка ладошками перед собой, явно ловя только ей видимые глюки, я в небывальщину изо всех сил вчувствовался и — ничего.

— Мдя, — сочувственно констатировал я, под скорбно поджатые губищи фингалистого.

— Поможешь ей, маг? — требовательно уставился на меня белобородый.

— Да я, как бы, лечить не особо. Больше калечить, — признал я. — В общем — задница. Попробую помочь. За барахлом приглядите.

— А? — выпучил буркалы на раздевающегося меня Харитон. — Ты это, мужик… не особо рассчитывай!

— Твоей пипиркой только почесаться! — раздалось женское ржание, причём коллективное.

На что я просто махнул лапой. Тоже блин, конятина! Вот были бы поняши… ну, хотя бы подумал бы. А так — нафиг зоофилию!

И размахивать вполне осуществимой елдой, да хоть десятком — не стал. Хоть и могли они быть на зависть всяким коням, факт.

— Ты зачем… — нахмурился, начиная подсвечивать не только фингалом, но и “сигнальными полосами” обратился ко мне Харитон.

— Кафтан терять не хочу, — доразоблачившись озвучил я. — Судя по тому, что вы описали — ему там звиздец. Так что за байком и одёжкой приглядите.

— Ты ещё скажи — знаешь, что за херня у нас твориться? — прищурился фингалоглазый.

— Догадываюсь… — начал было я, но был перебит.

— А не ты ли это порчу навёл, гость незванный?! — рявкнуло уже знакомым кобыльим голосом со спины.

Эта зоофилка, тонко намекавшая на несоответствие калибров ещё раз блисканула… А чёрт знает чем. Потому что беглый взгляд через плечо показал подтягивающихся ко мне кентавров, ОЧЕНЬ недобро взирающих на мою бессмертную персону, потирая кулачки и вообще. Харитон “вроде как отстранился”, пырясь на всё слегка прищуренными глазами.

Вот же, блин, скотство! И что, отпинать их? В теории — справлюсь, но… Во-первых, не факт, что без смертей. Эти придурки и так полуживые, а дури у них, как у лошадей, они мной в волейбол играть будут, из любого положения. Ну, если до драки дойдёт, конечно.

Во-вторых — ну вот вообще никакого желания их пинать нет, и время на это тратить — тоже. Тут, похоже, крайне неприятный нечистик. И я, в общем-то, и без траты сил и энергии на мордобой с конятиной, сомневаюсь, что что-то смогу с ним сделать. Если мои вполне логичные предположения верны.

Не помру, но в своей возможности “решить проблему” я, честно говоря, был ой как не уверен. Так что решил я кентавров… ну шугануть. В начале влёгкую, а там как пойдёт. Уж быть для них грушей для битья моей Бессмертной персоне точне не подобает.