Любовь высших демонов - Сапфир Ясмина. Страница 18

Она и ничего больше. О чем ни подумает – везде Велена мерещится.

Ладно. Придет знахарка, потолкуют.

Человеческие медики прислали Аскольду кучу научных выкладок и результатов исследований.

– Вам пояснить, что означают эти таблицы и медицинские термины? – посмел уточнить у повелителя Гойи какой-то очкастый академик с Земли. Скрутить бы его и пояснить как легко ломаются позвоночники в руках высшего демона – будто сухие ветки дерева.

Аскольд отключился, чтобы не ответить так, как этот человечишка заслуживал. Бравировать перед демоном, старше тебя в сотни раз, тем, что усвоил за тридцать-сорок лет своей ничтожной человеческой жизни? Умно! Хорошо, что сидит в кабинете на другом конце соседнего измерения. Аскольд пожалел бы времени ехать туда ради этого слизняка. И энергии для создания портала.

Изучить документы ему показалось важнее. А этот… ученый сам в один прекрасный день допрыгается. Не все такие великодушные и… занятые как повелитель Гойи.

По всему выходило, что нынешнее состояние Наташи и ее лечение – лучший выход из положения. Мозг подруги Велены умер сразу после суицида и только магия заставляла его работать.

Вкачали нужное количество – и пациент скорее жив, чем мертв.

Надо было дуре мозги прочистить еще до самоубийства. Люди… такие люди…

Делают глупости и потом страдают годами. Не в силах ничего изменить.

Что смертные, что ведьмы – все одинаковые.

Что ж. Гейгерра – последний шанс. Почему-то Аскольду до ужаса хотелось выполнить больше, чем обещал Велене. Хотелось – и все тут. А желание повелителя Гойи – закон.

Аскольд не привык себе отказывать. Да и никто ему не отказывал… До Велены. Она – первая. И первая, кто ушел живым после того, как усомнился в честности повелителя Гойи. Первая, ради кого Аскольд отдал палец Гейгерре. Первая, кого он пригласил в свой замок гостьей, а не любовницей на одну ночь. Она – особенная, не такая как остальные.

Оттого особенно бесило, что Велена сравнивает его с теми выродками, что насиловали, пытали и питались от Наташи.

Нет. Аскольд – не мальчик паинька. Но при мысли о том, что для ведьмы он – такой же как эти… Хотелось зубами вгрызаться в чьи-то глотки, вырывая их с мясом.

Аскольд убедился, что Готрик остался у своей «мышки». Наверное, явится под вечер: довольный и пьяный от общества своей женщины. Потребует ванну, еды побольше, после суточного непрерывного интима и уйдет в свою часть замка.

Впервые Аскольд подумал, что завидует брату. И постарался отмести эту мысль. Чтобы повелитель Гойи опускался до зависти? Очередное впервые?

Ладно. Оставим все это для психоаналитиков.

Ну где же Гейгерра? Почему сегодня все окружающие возятся будто сонные мухи и двигаются медленней зомби? Это что, заразно?

Аскольд пересек холл и все же ударил кулаком в колонну. Та пошла трещинами, мелкое каменное крошево ручейком стекло к сапогам демона. Эндер усмехнулся, помотал головой, вытер кровь с потревоженной культи пальца. Выбросил правую руку вперед, расплавляя колонну магическим пламенем и ликвидируя последствия своего вандализма.

– Повелитель так зол, что крушит собственный замок? – насмешливый голос знахарки прозвучал очень вовремя. Аскольд закончил с делом и лишь затем развернулся к гостье.

Малькирий поклонился и замер в тени колонны.

Гейгерра откинула назад волосы и вновь рассмеялась.

– Соскучился? Или решил, что для симметрии нужно попросить у меня еще одно зелье от рака?

А и, правда? Забавно! Аскольд оскалился в усмешке.

Жестом приказал знахарке разместиться на диване и сам устроился напротив. Еще два жеста – и слуги, что ждали своего часа под лестницей, рванули за напитками.

– Что ты знаешь о «живой коме»?

– С каких это пор великого Аскольда так волнуют человеческие болезни? Доброхотом заделался?

Эндер проигнорировал шутку ведьмы, нахмурился, и Гейгерра перешла к делу.

– Немного я знаю об этом явлении. Примерно вот что. Раньше после смерти мозга человек лежал под аппаратами, которые заставляли работать его внутренние органы. Так женщины могли после гибели выносить младенца или доноры доживали до момента пересадки реципиенту. Тому, кому срочно нужны их сердца, почки, печень и прочие части тела.

– Я понял! – громыхнул на весь холл Аскольд. Слуги задвигались быстрее, сервируя большой стол из черного дерева, рядом с повелителем и его гостьей.

И почему все сегодня пытаются усомниться в интеллекте Аскольда? А, самое главное – какого Ррасхета его это вообще волнует? Мнение очкастого человечишки или этой вот, полукровки… Ни рыба, ни мясо, а ведь туда же.

Аскольд покачал головой.

– Ты начал чувствовать, повелитель Гойи, – без шуток констатировала Гейгерра. – Это станет твоей новой силой и новой слабостью.

Аскольд вскинул брови.

Мол, продолжай, пока разрешаю.

– Те, кто вызывают чувства, делают нас сильнее, когда рядом, – послушно закончила мысль знахарка. – Но лишают сил и рассудка, когда далеко. Это палка о двух концах. Люди останавливают большегрузы, чтобы спасти любимых. И бросаются под поезда, когда те уходят от них.

Вот уж, воистину. Кто мог подумать, поверить, что повелитель Гойи станет похожим на человека? Аскольд снова покачал головой и жестом приказал Гейгерре молчать.

– Вернись к прежней теме.

И так все ясно. Велена – вот его слабость и, возможно, сила.

– Теперь в момент остановки мозга его заливают магической энергией. Это как топливо. Пока она там, все функционирует. Она работает вместо импульсов. Управляет мозгом, передает сигналы телу, считай как хочешь.

– И для ее заливки пациента кладут в больницу и держат на аппаратах три месяца в году. Знаю. Читал. Я хочу знать – живая кома обратима?

Гейгерра пожала плечами.

– Я никогда не лечила таких пациентов. Не знаю. Прости, повелитель. Единственное, что могу предложить – завтра пошлю письма всем знахаркам, у которых достаточно силы и магии. Если кто имел опыт лечения живой комы, приду и расскажу.

– Не завтра! Немедленно! Ты сделаешь это сейчас же! – прорычал Аскольд.

Гейгерра многозначительно хмыкнула, отпила немного прохладного токву – вина из ягод Дергошта – и послушно кивнула.

– Хорошо, повелитель.

Но прежде, чем Аскольд успел что-то сказать, вошел Хортон. Поклонился и сообщил:

– Женщины прибыли. Марго устроили в лечебнице, а Велену вести к вам?

Повелитель Гойи вскочил с места и метнулся к дверям. И только уже возле замка, глядя как неспешно движется ко входу ведьма, подумал, что ведет себя совершенно нелепо.

Гейгерра явно подметила, но ничего не сказала. Знала, что за подобное поплатится головой. Тем более, что услуги ее уже не нужны Аскольду.

Задвинув мысли о собственном нетерпении подальше, эндер зашагал навстречу гостье, разглядывая ее и наслаждаясь этим как изысканным лакомством.

Глазищи горят, аж в жар бросает, походка легкая и стремительная. Не идет – плывет по воздуху, словно и не касается земли маленькими ножками.

Босоножки не скрывают балетный подъем и узкую стопу без шишек или кривых пальцев. Совершенные ноги. Такими и ходить жалко.

Приталенное светлое платье развевается, и юбка обнимает стройные ноги. Ложится прямо туда, куда стоило бы лечь кое-чему другому. Аскольд сглотнул, понимая, что совершенно напрасно отказался от демониц этой ночью. Теперь все в замке, включая его братьев и охрану увидят… восхищение повелителя этой женщиной. И станут ожидать, что эндер немедленно уединится с гостьей в одной из специальных спален для развлечения. На гигантской кровати второго этажа, с балдахином из черного кружева или на огромном мягком ложе третьего.

В голову ударило. Аскольд выпрямился, запустил руки в карманы и поравнялся с Веленой.

– Как устроили Марго? – спросил сходу.

– Нормально, спасибо.

Надо же! Один теплый взгляд, слова благодарности и отсутствие презрения на ее лице – и все, пропал. Ни о чем не думается. В голове какие-то глупости завертелись, а тело словно ничего не весит. Как там люди видели демонов? С крыльями? Может, поэтому.