Вернуть истинную (СИ) - Беж Рина. Страница 55

Киваю, признавая правоту отца.

Как бы не было больно, как бы я не переживала за него, но сделать это необходимо. Любой ценой ради будущего двуликих, а особенно омежек. Так что зря он так сильно печется о моей слабой душевной организации. Я и сама за Солану загрызу без раздумий и сожалений.

Загрызем, — делаю мысленную поправку. — Вот Золя подрастет и всех загрызем, если до того момента доживёт хоть один обидчик.

Хотя… судя по убийственному взгляду истинного, к тому моменту врагов уже точно не останется.

— Лин, ты возглавишь второе направление. Место назначения — Центроград, — продолжает отец. — Кул, Джек, Варо и Торко, — перечисляет своих приближенных, — сопровождение и полное подчинение Фурову.

— Принято, — кивают четверо из шести оборотней контролера.

— Ани, — Джейкоб поворачивается ко мне, — ты едешь вместе с Лином. На тебе самая сложная задача. Во-первых, определить Куфина. Только ты знаешь его в лицо. А если он успел сделать пластику, постараешься вычислить по запаху. Уверен, что тот остался у тебя в памяти. И второе, самое важное, тебе предстоит почувствовать высшего.

Дыхание против воли сбивается, сердце начинает колотить, шею клинит от напряжения, а кровь от головы отливает. Я не могу утихомирить волнение, которое набирает обороты, когда представляю, с кем придется встретиться в живую.

Отец замечает, как я сильнее стискиваю подлокотники, прерывает речь, явно намереваясь отыграть решение, но я не позволяю.

— К-конечно, — выдавливаю с запинкой и, прикусив щеку изнутри, чтобы вернуть самообладание, растягиваю улыбку.

В следующее мгновение мою кисть накрывает ладонь истинного, надежная, крепкая, и от места соприкосновения будто теплая волна по всему телу пробегает, разгоняя все страхи и переживания и вселяя уверенность и покой.

— Я буду рядом, Ани, всегда. Одна ты не останешься ни на минуту. Не волнуйся, — произносит он чуть слышно, не разрывая зрительного контакта.

Киваю. Вначале чуть заметно, а затем сильнее, стараясь глазами выразить признательность за поддержку.

— Ты его почувствуешь, дочь, — продолжает отец с того места, на котором остановился, когда я возвращаю ему внимание и даю понять, что приступ паники миновал. — Как только приблизишься, место, где находился браслет, начнет колоть ледяными иголками. Будет неприятно, но терпимо. Анила, чтобы удостовериться, что ошибки нет, просто дотронься до этого человека. Вскользь. И ты сама все поймешь.

— Хорошо, папа, — отвечаю намного уверенней, чем минуту назад.

И неудивительно, потому что истинный продолжает согревать мою ладонь своей и без стеснения делится силой и поддержкой через эту связь.

— Джейкоб, ты так говоришь, будто все высшие соберутся в Центрограде в одном месте и будут нас ждать с распростертыми объятиями. В чем подвох? — задает Фуров вопрос, который волнует каждого присутствующего без исключения. — Послезавтра ведь нет никакого праздника, чтобы выманить этих снобов из своих нор. Или мы о чем-то не знаем?

— Ты прав, Лин, по факту праздника нет. Но одна моя неплохая знакомая его организует. Прима Наяда Каурия. Думаю, все про нее слышали?

Ого!

Хлопаю ресницами, пряча круглые, как плошки, глаза. Да это же известная на весь мир театральная дива, которая поет так, что дух захватывает. Думаю, о ней не знает только глухой. Потому что, хоть однажды услышав ее чарующий голос, забыть его практически невозможно.

Но, что самое невероятное, Каурия очень редко в последние годы появляется на публике и почти не дает концертов. Потому ее выход в свет — действительно праздник для очень многих.

— Наяда согласилась нам помочь и… отпраздновать свой тридцать пятый день рождения, — тут отец хмыкает, и все поддерживают его широкими понимающими улыбками, — устроив выступление в Ла-Ми Театре.

Я же не совсем понимаю, чему все так радуются.

— Каурия уже пятнадцатый десяток отмечает свои тридцать пять, — поясняет мне на ухо Лин, опаляя горячим дыханием шею. — Она — оборотень, Ани, и может себе это позволить. Все привыкли к легкой чудаковатости примы.

— О-оо, не слышала, — поворачиваюсь к истинному, желая поблагодарить за информацию, и встречаю ласковую улыбку и теплые искорки в глазах.

А ведь Фуров тоже держится лишь на чистом энтузиазме, прихожу к вводу, замечая покрасневшие веки, углубившиеся больше обычного мимические морщинки и то, как часто он потирает переносицу. Похоже, не отдыхал с того момента, как нашел Золотинку и заставил ее перевоплотиться в человека. Получается, трое суток или больше.

Качаю головой. Как же он так? Это же слишком долго. Практически на износ. Невероятно.

Вот же… истинный истинный.

И папа — тоже молодец, все продумал, складываю в голове паззлы. И операцию сдвинул на сутки, чтобы дать мне время восстановиться, а Лину отоспаться и набраться сил. И заранее все просчитал, дабы успеть разослать всем высшим именные приглашения, подписанные самой примой Наядой. Но, главное, нашел в себе силы довериться постороннему, что после жутчайшего предательства, в результате которого он потерял всех, является наивысшей степенью проявления открытости и расположения.

Он поверил в Фурова и его преданность, выбрал его, обычного вожака стаи, а не одного из контролеров, в которых когда-то небезосновательно успел разочароваться. И передал ему не только руководство вторым направлением, но и защиту меня, его единственной дочери, а также командование своими преданными помощниками.

— Завтра все отдыхаем. Послезавтра утром сбор, — дает последние наставления отец и отпускает приглашенных. Когда за последним двуликим закрывается дверь, и мы остаемся втроем, переключается на нас с Лином. — Так, ребята, еще пара моментов. По Солане пока информации, к сожалению, нет. Хорошо гады затихарились. Марица Булова тоже домой не вернулась, отследить ее не удалось. Но ребята держат ухо востро. Уверен, сейчас все поганцы затаились под крылом у какого-то высшего. Так что, Ани, вся надежда, родная, на тебя. И я не сомневаюсь, ты справишься. А еще я не сомневаюсь, что Лин сможет тебя защитить. Так что отучивайся нервничать по всякому поводу. Золотинке нужны положительные эмоции, да и Солане тоже, раз она тебя как-то чувствует. Ясно, красавица?

Отец легонько щелкает меня по носу, вызывая улыбку.

— Ясно, пап.

— Вот и отлично. А теперь обедать и отдыхать. Да-да, Фуров, не сверли меня пронзительным взглядом, не проберет. Отдохнуть следует всем без исключения. Ты тоже пойдешь спать, к себе, и я тебе обещаю, за это время с твоей истинной ничего не случится, — командует Джейкоб, незаметно мне подмигнув и улыбнувшись. — Ты же мне веришь? — заканчивает серьезно.

А я продолжаю улыбаться, потому что мне хорошо рядом с этими двумя сильными мужчинами, переживающими за меня, оберегающими мой покой и готовыми защищать без причины, потому что я — это просто я, немного странная человечка и бракованная омежка.

А еще я безумно рада видеть на лице папы его привычную кривоватую ухмылку, которая с каждым днем становится чуть больше и уверенней, словно отец оттаивает.

— Верю, конечно, — соглашается Лин, а потом протягивает мне ладонь. — Значит, обедать и отдыхать?

Киваю и без раздумий опираюсь на руку, сильную, властную и надежную. Оказывается, очень вовремя. Усталость дает о себе знать, потому как по телу пробегает легкая дрожь, а голову слегка ведет.

— Все в порядке? — легко считывает недомогание истинный и придерживает за талию.

— Да, — дарю ему признательную улыбку.

А папа уже раздает новые вводные:

— Так, Ани, сейчас выпьешь восстанавливающий отвар. Сияна должна была его приготовить. А потом сразу на боковую. Ясно? — дожидается подтверждающего кивка и с ехидцей добавляет. — И жениха не забудь уговорить на полчашки. Ему тоже не помешает.

— Вот уж спасибо, но я откажусь, — не соглашается последний, смешно кривя нос.

За что получает укоризненный взгляд от Джейкоба:

— Фуров, не устраивай детский сад. И не пугай невесту.