Когда порвется нить - Эрлик Никки. Страница 3

«Но разве это в самом деле возможно?» — подумал Бен. Это означало бы, что мир перевернулся, как потолок над ним, и люди теперь видят жизнь с точки зрения Бога.

У Бена закружилась голова, и он прислонился к прохладной стене. Именно тогда он вспомнил о турбулентности в середине полета, которая заставила его проснуться: самолет тогда вздрогнул, и напиток на столике соседа чуть не расплескался. В тот момент что-то ненадолго всколыхнуло атмосферу планеты.

Позже Бен узнает, что коробки появились не одновременно на всем земном шаре, а в темное время суток, когда в том или ином месте наступала ночь. Но тогда, стоя на Центральном вокзале, когда подробности предыдущего вечера оставались туманными, Бен не мог не задаться вопросом: не ознаменовало ли это изменение в атмосфере момент появления коробок на земле?

НИНА

Нина не хотела открывать коробку.

Она читала новости, как всегда. Просматривала «Твиттер» в поисках новых сообщений. И говорила себе, что просто работает, как обычно. Но она не просто искала сюжеты.

Она искала ответы.

В интернете строили теории, чтобы объяснить необъяснимое происхождение ниток: они варьировались от Божьего послания до тайного правительственного агентства и инопланетного вторжения. Некоторые из самых закоренелых скептиков обратились к духовным или сверхъестественным мотивам, стремясь оправдать появление этих крошечных коробочек — всего шесть дюймов шириной и три дюйма толщиной — на каждом пороге по всему миру. Даже те, кто был лишен жилья и устраивал свой ночлег на улицах, даже кочевники и путешествующие автостопом — все они проснулись в то утро, обнаружив ожидавшие их сундучки, возникшие там, где накануне вечером люди преклонили голову.

Но очень немногие поначалу согласились бы поверить в то, что нити и правда могут указывать на продолжительность жизни человека. Слишком страшно было представить себе существо, обладающее таким неестественным всеведением, и даже тем, кто исповедовал веру во всезнающего Бога, было трудно понять, почему Его поведение спустя тысячи лет вдруг так резко изменилось.

Но коробки продолжали приходить.

После того как первая волна посылок одарила всех людей двадцати двух лет и старше, каждый новый восход солнца приносил коробку и нить каждому, кому в этот день исполнялось двадцать два, знаменуя вступление во взрослую жизнь.

А потом, ближе к концу марта, начали распространяться новости. Они разносились всякий раз, когда предсказания нити сбывались, особенно когда получившие короткую нить неожиданно умирали. В ток-шоу рассказывали о скорбящих семьях совершенно здоровых молодых людей, которым не исполнилось и тридцати лет, получивших короткие нити и погибших в результате несчастных случаев; радиопередачи брали интервью у пациентов в больницах, которые потеряли всякую надежду на выздоровление, но потом получили длинные нити и внезапно обнаружили, что выбраны кандидатами на испытания новых лекарств и методов лечения.

И все же никто не нашел веских доказательств, что эти нити были чем-то большим, чем самые обычные нитки.

Несмотря на бурлящие слухи, на растущее количество свидетельств, Нина все не решалась посмотреть на свою нить. Она считала, что они с Морой не должны открывать коробки, пока не разберутся в происходящем. И даже не хотела держать их в квартире.

Но Мора была более авантюрной и импульсивной.

— Да ладно, — простонала она. — Ты боишься, что они загорятся? Или взорвутся?

— Я понимаю, тебе смешно, но никто на самом деле не представляет, что может произойти, — сказала Нина. — Что, если это вроде тех рассылок сибирской язвы в массовом масштабе?

— Я не слышала, чтобы кто-то заболел, открыв их.

— Может, пока оставим их на пожарной лестнице?

— Оттуда их могут украсть! — предупредила Мора. — По крайней мере, голубиным дерьмом их точно облепит.

В конце концов они решили хранить коробки под кроватью и ждать новостей.

Но именно ожидание не давало Море покоя.

— А вдруг это правда? — спросила она у Нины. — Все правда насчет «меры твоей жизни»?

— Этого просто не может быть, — настаивала Нина. — Ни одна наука не объясняет, как какой-то кусок нитки может знать будущее.

Мора торжествующе посмотрела на подругу.

— Разве все в этом мире можно объяснить фактами или наукой?

Нина не нашлась что ответить.

— А что, если эта коробка действительно скажет, сколько мы проживем? Боже мой, Нина, неужели тебя не мучит любопытство?

— Конечно, мучит, но любопытство не означает, что нужно в это слепо верить. Либо это неправда и не стоит нервничать по пустякам, либо это правда и мы должны быть абсолютно уверены в том, как хотим поступить. Открыв коробку, можно испытать сильную боль.

Когда Нина собралась со своими коллегами-редакторами и несколькими репортерами за столом в конференц-зале, чтобы обсудить предстоящий номер журнала, главный политический корреспондент произнесла то, о чем думали все.

— Думаю, теперь нам придется все отбросить и начать заново.

Изначально в выпуске планировали напечатать серию интервью с кандидатами в президенты, после того как зимой большинство из них объявили о своих предвыборных кампаниях. Но события марта затмили всякий интерес к президентской гонке, которая вдруг стала совершенно неважной.

— Написать нужно о нитях, верно? — спросил репортер. — Все только об этом и говорят, так что это должно быть нашей главной темой. До выборов еще полтора года. Кто знает, каким будет мир к тому времени?

— Я согласна, но если у нас нет фактов, то мы рискуем просто добавить шума, — сказала Нина.

— Или страха, — добавил кто-то.

— Все и так напуганы, — вмешался один из авторов. — Некоторые пытались проверить записи на камерах наблюдения в ночь, когда появились коробки, но никто не смог рассмотреть, что произошло. Возникает что-то вроде тени, а потом, когда изображение проясняется, коробка уже на месте. Это безумие.

— Коробки до сих пор не пришли тем, кому меньше двадцати двух, верно? Это самые молодые адресаты, насколько я слышал.

— Да, мне тоже так кажется. Есть какая-то несправедливость в том, что дети не освобождаются от смерти, а просто не знают о ее приходе заранее.

— Ну, мы до сих пор не знаем наверняка, что нити предсказывают время смерти, — донесся еще один голос.

— В сущности, мы в таком же неведении, как и все остальные. — Корреспондент поднял руки будто в знак поражения. — Проще всего было бы опросить как можно больше людей, узнать, что они предпринимают, собираются ли строить бункеры, страшась апокалипсиса, или просто не обращают внимания на коробки.

— Я читал о парах, которые расстались из-за разных взглядов по поводу этих нитей.

— Мы журнал новостей, а не сплетен. И я думаю, что у большинства читателей достаточно своих бед, им ни к чему читать о чужих, — сказала Нина. — Людям нужны ответы.

— Если ответов нет, не в наших силах их придумать, — Дебора Кейн, главный редактор, говорила тем же спокойным тоном, что и всегда. — Однако читатели имеют право знать, что предпринимают в этой связи их лидеры, — и об этом мы рассказать можем.

С момента появления первых коробок правительственные учреждения всех уровней по всему миру вполне предсказуемо столкнулись с бешеным натиском телефонных звонков.

Уже через несколько дней группа финансовых лидеров из Федеральной резервной системы и МВФ, а также представители самых влиятельных банков и транснациональных корпораций немедленно собрались, чтобы принять решения для укрепления мировой экономики, надеясь, что привычная комбинация методов — снижение процентных ставок, налоговые льготы, льготные кредиты банкам — сможет предотвратить нестабильность, вызванную совершенно незнакомой угрозой.

В то же время политики, столкнувшись с растущим числом вопросов, пришли за ответами к ученым. А поскольку ящики появились по всему миру, ученые обратились друг к другу.