Не свободен! (СИ) - Майер Аврора. Страница 13

Злата не звонила, не писала. Обижается. Взял и сам выбрал ей букет, не сваливая это дело на секретаря, прикрепил записку: «А скольких детей хочешь иметь ты? Я не меньше троих». Понял, как соскучился, и сразу набрал знакомый номер.

— Привет.

— Привет, — сразу ответила Злата, будто сидела рядом с телефоном и ждала моего звонка. Улыбнулся.

— Как ты там? Я скучаю.

— Я тоже, — тихо и смиренно ответила Злата, будто всё осмыслила и поняла свою ошибку.

— Приезжай ко мне.

— Нет, давай встретимся на нейтральной территории. Не хочу больше приходить к тебе на работу. Я только отвлекаю тебя, да и сама нервничаю.

— Сейчас не могу, в одиннадцать у меня встреча, да и потом много дел, ты же знаешь, в субботу важное мероприятие.

— Хорошо. Давай вечером. У меня тоже весь день расписан.

— Договорились.

Положил трубку. И казалось, что примирение прошло как-то слишком быстро. Чувство вины осело неприятным ощущением на сердце. Но долго зацикливаться на этой мысли не было времени.

Благотворительный вечер всё портил. Не люблю такие мероприятия. Да и вообще не пойму, кто их любит. Разве только жёны бизнесменов, стремящиеся поражать друг друга нарядами. Можно ведь просто скинуться и отправить деньги нуждающимся без всякого пафоса, если бы это было истинной целью. Но нет, затевался пир на весь мир, а параллельно планировалось решить много деловых вопросов. И при чём тут благотворительность?

— Виолетта, подойдите ко мне.

Девушка вошла с записной книжкой и ручкой. Мне нравилось, как она серьёзно подходит к работе. Видно, что она во всём такая, ничего в её жизни не происходит просто так. Даже немного завидовал её не затуманенному предрассудками разуму. Этим она сразу выделялась из основной массы людей. У неё были свои фундаментальные понятия, которые сложно было пошатнуть. Такая независимость в чистом виде. Она немного напоминала меня в юности. Но честно говоря, я немного утратил это качество. Нет, я старался изо всех сил, но бизнес — такая вещь, что рано или поздно приходится поступаться своими принципами.

Виолетта сидела серьёзная и невозмутимая. Беспристрастно смотрела на меня, и кажется, была немного обижена. Но мало ли что произошло в её жизни? Я тут точно ни при чём.

— Виолетта, в субботу очень важное мероприятие. Благотворительный вечер. Ваше присутствие там необходимо. То есть на этой неделе у вас будет шесть рабочих дней, имейте это в виду.

Её глаза округлились, и на лице застыл немой вопрос: «Какого чёрта?» Но она промолчала.

— К сожалению, раньше не получилось оповестить, были другие дела. Но может, вам даже понравится на этом мероприятии, — говорил я и сам сомневался в своих словах.

— Я переслал список гостей, которых вам нужно запомнить. Не переживайте, вы там будете не одна, Алиса поработает с вами в паре. Вместе с ней поможете нам с Константином Викторовичем разобраться с гостями. Вы должны быть там в четыре, думаю, часов в одиннадцать-двенадцать сможете уже вернуться домой.

Хотел было заикнуться про одежду, но зная, что это больная тема для девушки, оставил этот разговор Алисе. Пусть она уже по накатанной её сориентирует.

— Ясно, — невозмутимо ответила она. И мне нравился её настрой.

— А после обеда нам предстоит нанести визит в банк, я перешлю все документы, которые нужно будет распечатать и подписать. Заодно по дороге решим организационные вопросы по мероприятию.

— Хорошо. Я могу идти?

Кивнул. И ушёл с головой в работу.

Глава 18

Виолетта

Только сев в машину, достала блокнот и ручку. Нужно было всё детально записать.

Как только Роман Валерьевич начал перечислять важные пункты, поняла, что писать надо дословно, но он так быстро говорил, что за ним не угнаться, а если всё время переспрашивать, то мысль уйдёт. Мне в голову пришло единственно верное решение.

— Можно, я включу диктофон? Боюсь что-то пропустить.

Он усмехнулся. Его позабавил мой подход, но я не люблю подводить людей.

— Если вам так удобно.

— Спасибо. Что-то голова туго соображает, да и писать сложно в машине. Для меня такое мероприятие в новинку.

— Да, в бухгалтерии таких не проходит. Но я думаю, вы справитесь, только сначала кажется страшно.

Включила диктофон, и он продолжил свою речь. Практически без заминок, чётко сформулированный список требований и пожеланий.

В банке нас встретил менеджер и попросил подождать, пока освободится начальник. Крупными кредитами занимался он. Мы сели на кресла, расположенные прямо у входа. Краем глаза посматривала на шефа. От беззаботного утреннего босса не осталось и следа. Он был сама серьёзность и деловитость. Ни секунды не упускал, вёл переписку в телефоне и одновременно вносил правки в договор. Сидела рядом и рассматривала посетителей банка. Можно было легко судить о типах людей по отношению их к деньгам: скрупулёзные пенсионеры, дающие сумму на оплату коммуналки под расчёт, тревожная молодая девушка в очереди на кредит, мамочка с ребёнком — на восстановление карты и прочие людские истории, не отличающиеся особой оригинальностью.

Резко распахнув дверь, вошёл мужчина средних лет в чёрном. Суетливые движения, бегающие глаза выдавали нервозность и тревогу. Следила за ним, потому что он выбивался из толпы, казалось, стоит только мне отвести взгляд, как он совершит неожиданное опасное действие. Не имея возможности произнести от страха ни слова, схватила за руку Романа Валерьевича и взглядом указала на мужчину. Прямо в этот момент, так и не дав отреагировать шефу на мои странные знаки, человек надевал маску и доставал пистолет. Одновременно с ним обозначились остальные участники, трое связали охранника, остальные последовали примеру мужчины в маске. Те, кто увидел эти действия, начали кричать и пытаться спрятаться, кто-то, ещё ни о чём не подозревая, сидел в кабинках с сотрудниками и решал свои вопросы.

И завертелось: стрельба, паника, выдвижение условий. Все случайные свидетели этого преступления легли на пол по указанию главаря. Я словно смотрела криминальную драму, сама до конца не осознавая, что являюсь её участницей. Роман Валерьевич, спрятавшись за лежащим впереди человеком, уткнулся лицом в пол и что-то надиктовывал на телефон, иногда озираясь и боясь попасть в поле зрения налётчиков. В панике я плохо соображала и даже понять не могла, о чём он там записывает сообщения. Неужели он сейчас о работе думает? А может, оставляет завещание в устной форме?

Я насчитала десять человек в масках, замешанных в этом преступлении, но может, были сообщники и из заложников? Неизвестно. Нас всех заставили встать и перевели в импровизированный загон, устроенный возле стены, освобождённый от вещей и хорошо просматриваемый. Попутно человек на входе отбирал личные вещи, в том числе телефоны. Мой шеф до последнего что-то там говорил, за что ему хорошенько врезали в лицо. Кажется, его ни капли это не смутило, и он с самодовольной улыбкой отдал свой аппарат, предварительно выключив.

— Что вы творите? Вам что, жить надоело? — прошептала я.

— Отправил всю информацию Костику о количестве бандитов и заложников, что-то удалось даже снять. Он передаст кому надо, вдруг пригодится. Нам нужно выбираться отсюда! Я, вообще-то, жениться собрался! Умирать не входит в мои планы.

— Мне тоже совсем никак нельзя умирать, мои родители этого не вынесут, да и не выживут без меня. Что можно ещё сделать? Может, устроить саботаж? Я могу их отвлечь.

— Нет, давайте без импровизаций. А то получите пулю в лоб. Так хоть есть надежда на то, что они всё же не очень подготовлены и быстро будут повержены.

— Главное, чтобы от безысходности они нас не порешили.

— Будем надеяться на их благоразумие.

Стала взглядом выискивать какую-либо бомбу замедленного действия, возможно, с пусковым механизмом, но ничего такого не наблюдалось, и это радовало.

Мысль о саботаже, видно, пришла не только мне в голову, какой-то мужчина, возможно, насмотревшись боевиков, растолкал заложников и попытался покинуть ограниченное пространство, выкрикивая угрожающие возгласы. Сразу последовал предупредительный выстрел в воздух, а потом жёсткое избиение и заковывание в наручники бунтаря. Никто его не защитил, не поддержал. Появление крови всех отрезвило, и если до этого были слышны какие-то возмущённые восклицания, то теперь все начали реально паниковать, плакать и истерично кричать. Опять раздались выстрелы в потолок. И один из грабителей, подойдя к кучке испуганных людей, сказал: