По прозвищу Малюта (СИ) - Айзенберг Александр "Берг Александр". Страница 3

-Да понимаешь Антон, медленно, очень медленно бойцы одевались, больше двух минут, а от этого порой может их жизнь зависеть.

-А по твоему сколько надо?

-45 секунд.

-Сколько?!

-45 секунд.

-Игорь, ты в своём уме?

-Считаешь это нереальным?

-Честно говоря по-моему это слишком мало.

-Слушай Антон, я тут много о чем размышлял во время своей учёбы, дашь мне шанс воплотить это всё в жизнь?

-Смотря что, я даже не представляю, что ты хочешь делать, так как я могу на это согласится, даже не имея об этом представления.

-Я хочу сделать из своего взвода диверсантов.

-Игорь, ты в своём уме?

-В своём, в своём. Знаешь, у китайцев есть хорошая поговорка. Путь в тысячу Ли начинается с первого шага. Для начала я хочу поднять их физическое состояние, заодно определю, кто сможет стать диверсантом, а кто нет.

-Ну не знаю…

-Антон брось, ты ничем не рискуешь, и я отнюдь не собираюсь мчаться с места в карьер. Для начала займемся физической подготовкой бойцов, ещё было бы неплохо построить спорт-городок.

-А это что ещё за зверь?

-Небольшая площадка с доступными тренажёрами. К примеру турник, что бы подтягиваться, брусья, что бы по ним на руках идти, скамейки для качания брюшного пресса.

-Это уже не ко мне, это тебе к комбату надо.

-Надо, значит сходим. Но ты даешь мне своё добро на начало тренировок, сам увидишь, как через пару месяцев мои бойцы подтянутся.

-Ладно, дерзай, действительно интересно, что у тебя получится.

Итак, первое добро от начальство первой инстанции получено, теперь пойду комбата разводить на спортплощадку.

Капитан Широких уже был в канцелярии батальона, а потому я сразу к нему подошел.

-Товарищ капитан, дело есть.

Широкий недоумённо на меня посмотрел, слишком не шло это — дело есть с уставом.

-И какое дело у вас есть, товарищ лейтенант?

-Товарищ капитан, я смотрю, что у нас тут нет спортгородка, а тем не менее хорошее физическое состояние бойцов и командиров играет немаловажную роль в боеготовности нашего подразделения.

-Короче Скуратов, не тяни кота за причандалы, что ты хочешь?

-Построить спортгородок. Различные доступные тренажёры для физического развития бойцов.

-И что для этого требуется?

-Площадка для занятий, материал для тренажёров и рабочие руки.

-Какой материал тебе нужен?

-В основном дерево, брусья и лесины, думаю достать их не проблема, чай не в степи и не в пустыне, леса кругом, так что древесина есть.

Широких ненадолго задумался и наконец произнёс.

-Ладно Скуратов, давай посмотрим что у тебя получится, может и выйдет толк из твоей затеи. Тут в направлении ручья есть большая свободная поляна, думаю тебе она подойдёт под твой спортгородок.

Вот так, добро начальства получено, теперь надо осмотреть предложенную поляну и озадачить старшину батальона необходимыми материалами. А кстати, кто у нас старшина, вчера на вливании в коллектив его не было. Поляна оказалась что надо, большая, не стадион конечно, но вполне подходящая. Теперь, когда с местом строительства я определился, нужен старшина. что бы построить всё мне нужное. Я что больной, сам корячится и всё строить, зачем, если есть старшина и бойцы. Старшину я нашёл тут же в штабе, им оказался здоровенный хохол Петренко. Нет, это просто уму непостижимо, как старшина, так хохол, что сейчас, что в будущем. На сколько я помню, во всех частях, что я служил, старшины были украинцы, так же, как и подавляющая часть прапорщиков. Вот с Петренко мне пришлось повозиться, но всё же договорились. В конце концов, это ведь не мне лично, а Петренко похоже задумал гнобить на спортгородке провинившихся бойцов. Да, представляю, как со временем надо будет уламывать Петренко на полосу препятствия. Хотя… если он действительно задумал наказывать провинившихся бойцов, то полоса препятствия приведёт его в полный восторг, а я мелочится не буду. Если строить полосу препятствия, то как положено по нашим нормативам, которые еще только будут, и тут я буду решать, что нам нужно. Спортгородок строили целую неделю, благо, что хорошо просушенные брёвна и жерди были, причём строили её бойцы моего взвода. Это Широких с Петренко мне заявили, припёрлись вдвоём ко мне в роту и сказали — раз это моя идея, то и воплощать её в жизнь будут мои бойцы. А самыми недовольными оказались именно бойцы третьего взвода, третьей роты, второго батальона, то есть мои.

Снова звучит команда — Рота подъем, бойцы роты строятся снаружи и тут происходит разделение. Мой взвод под моим командованием отделяется от роты и начинает отдельное занятие физподготовкой. Я бегу вместе со своими бойцами, конечно тело мне досталось вполне неплохое, вот только до моих прежних кондиций оно не дотягивает, а потому я тоже усиленно занимаюсь. Я конечно сейчас на десяток лет моложе, вот только растяжку и дыхалку надо нарабатывать снова. Ну что сказать, работать мне ещё и работать, как над собой, так и над бойцами. Десятикилометровый кросс выдержало меньше половины взвода, это в первый день наших занятий, зато теперь я вижу их реальный физический уровень. С этого дня для взвода начался ад кромешный, на меня даже наш политрук обиделся, так как на обязательных политзанятиях мой взвод мгновенно засыпает и ни какие кары политрука это не исправляют. Справедливости ради его наказания и наряды я спускаю на тормозах, так как отлично понимаю парней, нагрузки на них велики. Спустя пару недель они впервые все пробежали 10 километров и теперь все как один подтягиваются 20 раз. Другие бойцы бывают над ними подтрунивают, но когда я разок предложил такому хохмачу поменяться с моим бойцом, так разом все подтрунивания прекратились. Ротный и комбат в мои дела не вмешивались, видно им самим стало интересно, что из моей задумки выйдет, вот только вмешалось НКВД.

3 июня 1937 года, посёлок Черняхов.

-Лейтенант Скуратов?

-Да, это я, а в чём дело товарищ лейтенант?

-Лейтенант госбезопасности! Вы арестованы за подрывную деятельность! Сдайте оружие!

-Пожалуйста.

Я спокойно под настороженным взглядом этого лейтенанта госбезопасности и двух бойцов НКВД вынул из своей кобуры ТТ и передал его лейтенанту. Интересно, в чем дело, и это не наш дивизионный особист, это так сказать левый гебист. Ладно, поживём увидим, грехов за мной нет, хотя… а может это наследие тела? Может это Скуратов в своё время набедокурил и теперь отдача до меня дошла? Ладно, паниковать пока рано, посмотрим, что мне инкриминировать будут.

3 июня 1937 года, Житомир.

Мы погрузились в чёрную эмку, на которой с бойцами приехал за мной лейтёха. Полтора часа езды и мы въезжаем в Житомир. Интересно, это Житомирский гебист, так что случилось? Впрочем ждать пришлось недолго. Вскоре мы доехали до Житомирского отделения НКВД и меня завели в кабинет, где привезший меня лейтенант начал вести допрос, а его бойцы стали позади меня.

-Итак гражданин Скуратов, когда и где вы были завербованы немецкой разведкой? Кто поручил вам доводить наших бойцов до истощения?

-Товарищ лейтенант, а…

Договорить мне не дали.

-Не товарищ, а гражданин, и не просто лейтенант, а лейтенант госбезопасности! Тебе гнида это ясно?!

-А по какому праву вы так со мной разговариваете?! Без объяснения задержания, без предъявления обвинения!

Тут мне прилетел удар сбоку от стоявшего там бойца. Я лишь в последний момент слегка отодвинулся и удар, который должен был снести меня с табурета, на котором я сидел, лишь прошел вскользь по моей голове. Ну всё карапузики, превращать себя в отбивную я никому не позволю, а потому развернувшись и нанеся молниеносный удар, я вырубил этого бойца, после чего вскочив, вырубил вторым ударом и другого, который уже замахивался на меня, а лейтенант в это время судорожно лапал свою кобуру, пытаясь вытащить табельное оружие. В пару прыжков я достиг его стола, и одной рукой ухватил его за горло, а другой за руку, в которой уже показался извлечённый из кобуры ТТ. Приподняв лейтенанта и встряхнув его, я отпустил горло и легко двинул его в солнечное сплетение, от чего он замер пытаясь вдохнуть воздух, а я тем временем отобрал у него ТТ. Пока лейтёха пытался придти в себя и вдохнуть хоть немного воздуха, я глянул на писульки, что лежали у него на столе. Как оказалось причиной моего задержания оказалась анонимка написанная на меня моим бойцом. Этому дятлу надоели физические упражнения и он не придумал ничего лучше, чем накатать на меня анонимку, причем не к нашему особисту, а в Житомирское отделение НКВД. Теперь всё стало на свои места, однако надо как то разруливать эту байду. Сначала я связал за спиной руки обоим бойцам их же ремнями и привязал их к батарее отопления. А затем, плотоядно улыбаясь, я придвинулся к лейтенанту. Только теперь, я узнал, как его зовут, изучив его удостоверение личности. Лейтенант госбезопасности Линевич, Яков Генрихович. Видно тут привыкли к звукам и крикам при допросах, так как ни кто к нам в кабинет, который кстати был заперт, это ещё Линевич сделал, когда мы зашли, не зашел привлечённый криками, стонами и звуками ударов. Я прекрасно знал метод полевого допроса, вот и применил его в очередной раз на практике и Линевич поплыл. Всхлипывая и утирая кровь с разбитого лица, он послушно писал под мою диктовку чистосердечное признание, которое потом и подписал с датой и местом написания. Перечитав написанное, я сунул в кобуру свой ТТ и сев за стол Линевича, поднял трубку телефона и после того, как на противоположном конце сняли трубку произнёс: