Главный наследник НЕ скрывает свою силу. Том 3 (СИ) - "Оро Призывающий". Страница 7

А затем тело грохнулось плашмя, разбрызгивая ещё больше крови.

Впрочем, на Хидео не упала ни одна капля; он по-прежнему стоял всё в той же позе, вертя в руке карандаш, и продолжал улыбаться, глядя на происходящее.

К моменту, когда оба старших Суворова с перекошенными лицами подскочили к месту происшествия, японец лишь стоял и любовался собственным рисунком. Он поднял руку раньше, чем дед и отец покойника успели открыть рот.

— Поберегите слова и эмоции, — заметил он. — Ваш отпрыск нанёс мне оскорбление своим предложением. Вы могли остановить его в любой момент, но не сделали этого.

Говоря это, он не отрывал взгляда от рисунка.

Суворовы переглянулись; в глазах аристо мелькнули гнев, боль…

И кое-что ещё.

— Вы вот так сразу… — вырвалось было у Суворова-отца.

Мори перевёл взгляд на него.

— Моя дочь — тема неприкосновенная. Думаю, вам это было известно, господин Суворов. И, думаю, у вас было достаточно времени, чтобы донести это до сына.

— Но вы…

Суворов-отец заткнулся, не находя слов; слишком уж шокирующей, неожиданной и молниеносной оказалась для него вся трагедия, и было видно, что он до конца ещё не собрался с мыслями.

— Я сделал то, что счёл нужным, — отозвался Мори. — Наказал его за оскорбление и дерзость.

Круг вокруг всей мизансцены становился ещё больше; шаг за шагом, люди отходили подальше от японца, стараясь не задеть его даже взглядом.

— Да, — глухо отозвался старый генерал, глядя, как несколько охранников спешно убирают с пола мёртвое тело, а стоящий за ними слуга готовится замыть кровь. — Род Суворовых приносит вам извинения за его дерзость, господин Мори.

Он весьма заметно дёрнул за рукав своего сына, собравшегося что-то ещё сказать, и оба Суворовых стремительно направились к выходу из зала — быстрее, чем позволяли приличия.

Распахнувшаяся дверь принесла в зал приглушённые звуки извне: шум автомобильных двигателей, негромкие голоса и что-то, похожее на мерный перестук копыт.

Хидео Мори перевернул блокнот, открывая чистый лист. Он продолжал улыбаться.

Буран стоял, не шелохнувшись; его нога повисла в воздухе, чуть подогнутая под себя, словно на каком-нибудь памятнике, отлитом из бронзы.

Лицо Юкино находилось прямо передо мной, и только слепой не заметил бы ту гамму странных чувств, что отражалась на этом лице. И без того узкие глаза японки сощурились ещё больше; она так и бегала по мне взглядом с выражением подозрительности, любопытства и сомнений.

«Вы кто», говоришь? Я чуть хмыкнул.

— Мы… не знакомы? — в голосе Юкино можно было разобрать лёгкое недоумение. — Такое чувство, будто мы с вами где-то встречались…

Ну, да. Во мне сейчас едва ли можно признать того хилого парнишку, только вставшего после девятилетней комы, каким я был при последней нашей встрече. С другой стороны, её образ в момент нашего знакомства — обнажённая девушка с огненно-красными, мокрыми волосами и татуировкой на всю спину, держащая катану у моего горла — был из числа тех, что хорошо врезаются в память.

— Последние несколько дней, леди, я только и делаю, что знакомлюсь с людьми, — мило улыбнулся я в ответ. — Но такие глаза, как ваши, я бы точно запомнил.

Юкино заморгала в ответ на мою реплику и чуть наклонила голову; видимо, мой голос ещё больше добавил ей уверенности, что мы где-то пересекались, и теперь она ещё больше пыталась понять, где же именно.

Впрочем, не она одна отреагировала на мои слова.

— Что? Глаза? — парень в ослепительно белом костюме, стоящий рядом с Юкино, нехорошо сощурился и положил руку ей на плечо — так, словно хотел оградить её от вредоносного общения со мной. — Не советую тебе болтать про её глаза, приятель, если только ты не окулист.

Так себе шутка. Я скользнул глазами по нему; по второму парню, припавшему к периллам и глядевшему не столько на меня, сколько на паркующиеся позади меня тачки; наконец, я остановился на Юкино, заметно напрягшейся, после того, как её коснулась чужая рука.

Хм. Помнится, она говорила, что отрубала руку парню, что просто на неё поглядел. А тут такая вольность — а она лишь едва наморщилась. Да ещё этот заметный акцент в голосе парня, выдающий, что русский ему точно не родной…

Я поглядел на Юкино, демонстративно игнорируя её ухажёра.

— А это что, — спокойно осведомился я, приподнимаясь ещё выше, — ваш фан-клуб, леди?

Резкий прыжок вверх — головы всех присутствующих на террасе дёрнулись вслед за моей фигурой — и, перескочив через перилла, приземлился в паре метров от них; конь за моей спиной сделал несколько шагов назад, отступая прочь. Как я и говорил, главное на таких мероприятиях — стильное и эпичное появление, что соберёт на себе внимание присутствующих, а с этим у меня проблем не было.

Я чувствовал кожей, как притянуты ко мне все взгляды присутствующих; все затаили дыхание, гадая, кто же я такой и откуда взялся.

Что ж; плыть по течению этикета и стиля было легко. В моей жизни хватало мероприятий рангом и повыше, чтобы понять главный принцип: тебе простят всё, что угодно, и закроют глаза на любые вопросы, пока ты остаёшься настоящим королём вечера.

Что я и делал.

Парень в белом рефлекторно отступил назад, но тут же спохватился и вернул своему лицу выражение возмущённой брезгливости.

— Так… кто вы такой, всё-таки? — Юкино не отрывала от меня взгляда, завороженная и по-настоящему заинтересованная происходящим… и, кажется, именно это бесило парня больше всего.

— Мне плевать, кто ты такой! — от гневно уставился на меня с таким видом, словно я только что раздавил его любимого котёнка. — Ты сейчас же отойдёшь от меня и моей девушки, плебей, или будешь выдворен отсюда — и это в лучшем случае!

Я спокойно обернулся, глядя, как двое слуг медленно, с огромной опаской подбираются к Бурану. Они явно понимали, что присутствие коня на газоне под балконом — это непорядок, но не знали, с какой стороны к нему подступиться.

Затем я снова вернул взгляд на Юкино, продолжая игнорировать её настырного кавалера.

— Кажется, ваш евнух, — я прошёлся по парню взглядом с головы до ног, — слишком уж разбушевался, леди.

Парня моментально бросило в краску, что было вдвое более заметно на фоне белого костюма; лицо перекосило от ярости. Отлично, отлично. Люблю ставить наглецов на место.

— Что ты сказал?! — буквально выплюнул он. — Послушай, не знаю, что ты о себе вообразил, но ты, похоже, ещё не понял, что перед тобой не один из жалких местных аристо, а наследный принц Великобритании, герцог Вестминстерский, подлинный аристократ в таком поколении, которое…

Ну, да, ну, да. Это уже давно было очевидно. Общество этого придурка Юкино было явно неприятно, но она его терпела, вопреки своим привычкам. Кем ещё он мог быть, как не парнем, предназначенным ей в мужья?

— Так ты тот самый принц, значит? — я щёлкнул пальцами, будто меня только что осенило. — Наслышан, наслышан. Наверное, я должен сказать, что страшно сожалею о произошедшем…

Я хмыкнул и покачал головой.

— Вот только я не сожалею.

Лицо принца краснело всё больше и больше, как спелый помидор на грядке; я вновь повернулся к Юкино и изысканно наклонил голову.

— Отвечая на ваш вопрос, леди. Увы, мне не догнать количеством титулов и званий вашего евнуха; я всего-навсего скромный представитель клана Тёмных.

Глаза принца широко распахнулись; рот застыл, открытый наполовину. Кажется, услышанное потрясло его до глубины души, буквально заставив зависнуть в когнитивном диссонансе. Впрочем, не он один испытал нечто подобное: на меня изумлённо уставились все, кто находился рядом, не понимая, как один из тёмных отбросов может выглядеть и вести себя подобным обратном.

Зато кое-кто, наоборот, «отвис». Парень, что изумлённо таращился в сторону машин, на которых приехали остальные, наконец, оторвался от перилл и воззрился на меня.

— Тё… тёмный? — выдавил из себя он. — Мои машины… и тёмный? Что?