Полуостров Сталинград (СИ) - Чернов Сергей. Страница 90

— Сделай вот что… — быстро объясняю необходимое. Потом терпеливо жду, пока сержант вызывает сначала «Пчелу-1», потом «Бобра-3», ещё кого-то. Через четверть часа получаю ответ.

Дивизия СС «Рейх», вот кто покусал вчера Голубева. Вот кому сейчас мы холку мылим. Сорок шестой армейский корпус. Остальные части корпуса вроде тоже СС.

— Свяжись с воздушным КП. Спроси от моего имени, как работа идёт.

Вчера ими занимались. Капитана, что раньше диспетчером был, куда-то передвинули, потом его угораздило в госпиталь попасть. Из наблюдателей остался один, но второго всё-таки нашли. Подстраховал своим. И диспетчер тоже мой. О Яшке и говорить нечего. Сейчас они не только работают, но и стажёров обучают.

Разговор вчера с Голубевым тяжёлый был. Для кого как, конечно. Для меня, не очень.

— Константин Дмитрич, — думал до того, как его величать, может, по званию, но решаю не усугублять, — скажи, так всегда будет? Если в чём-то конкретном я тебя не подпиннываю, то и шевелиться не будешь?

Наливается потихоньку генеральское лицо бурым цветом. Мы наедине, но всё равно крайне неприятно.

— Warum schweigst du nicht? (чего молчишь?).

Краткое недоумение и ещё большее покраснение. Немецкий он тоже не знает.

— Язык врага надо знать, — наставляю, как гимназиста. — Знаешь, что такое православный тезис «Возлюби врага своего, как самого себя»? Это фундамент русского военного самосознания. Универсальный рецепт для победы над любым врагом.

Тут мой Голубев заметно снижает инфракрасное излучение от своего лица. И даже слов не находит на такое неожиданное заявление.

Первый раз озвучиваю эти мысли, не побоюсь этого слова, сакральные. Вроде бы просто, а многие не понимают, упускают из виду. Это намного глубже мудрости крёстного отца дона Корлеоне, про которого здесь пока не знают. Держи врага близко, ага.

— Кого мы знаем лучше всего? Все сильные и слабые стороны? Того, кого любим! Поэтому фрицев надо нежно любить, учиться у них, и… что?

— Что? — Выдыхает потрясённый Голубев.

— И знать все их уязвимости, все слабые места. А сильные стороны тоже можно обращать себе на пользу. Понял теперь? Не будешь их любить, не будешь их понимать и знать, как ловчее ударить, чтобы с ног сбить. Если совсем коротко: не будешь любить, не сможешь победить. Помнишь, что Пушкин писал? И за учителей своих заздравный кубок поднимает? Кто поднимает, помнишь?

Опять не помнит и не знает.

— Пётр Первый заздравный кубок за шведов поднимал! На празднике в честь победы над ними под Полтавой! Они его много раз били, а он у них учился. И называя их учителями, неявно признавал, что любит их и уважает.

— Что такое воздушный КП? Да у немцев ещё круче, у них целая сеть. Наблюдательные посты с радио в каждом батальоне, воздушная разведка, артразведка! Немецкие генералы контролируют боевую обстановку в реальном времени. Сообщения о наших движениях ложатся на штабные столы через одну-две минуты…

— Контролировали, — поправляюсь на ходу, — сейчас у авиации строгий приказ. Даже боевые эскадрильи можно иногда пропустить. Воздушных разведчиков и наблюдателей люфтваффе уничтожать немедленно по обнаружении.

— А ты важнейший элемент управления войсками из рук выпустил! — Добиваю командарма. — Смотри у меня! Скоро твои подчинённые в званиях тебя обойдут. Станут генерал-лейтенантами и генерал-полковниками. А ты генерал-майором останешься!

Такой вот у нас вчера разговор состоялся. Справедливости ради надо сказать, что по-крайней мере одна положительная черта у Голубева есть. Не мешает своим подчинённым воевать. Не лезет под руки. А то бывают ухари, сами ничего не понимают, но умничают. И потом у них, кто угодно виноват, но только не они сами.

Выхожу из блиндажа. Вслед за мной Голубев, через полминуты. Затягиваемся папиросами, демаскируем позиции табачным дымом.

— В субботу, Константин Дмитрич, пришлю свой тэбэ в Скидель (место базирования 127 ИАП, откуда взлетает и ТБ-7 Голубева). Мои ребята должны быть. К тому времени, как хочешь, но у тебя должна появиться своя команда. Проследи, чтобы они ушами лучше мышей ловили.

Командарм вежливо улыбается на мои обороты. Хотя ему без того есть от чего улыбаться. Нахлобучка от начальства, то бишь, меня всего лишь словесная. Помощь ему оказали, команда обслуживания КП восстанавливается. Поработать придётся, но тут извините, работать всем надо и генералам в первую очередь. Генеральская лень оплачивается солдатской кровью.

Не знаю, но чувствую, как он вздыхает, провожая взглядом броневик с бронеавтомобилем. Мы оставляем за собой слабый пыльный след, — дождик ночью пролился, — направляемся обратно в Белосток. Там меня мой ТБ-7 ждёт.

27 сентября, суббота, время 08:55.

Вильнюс, штаб группы армий «Центр».

— Фердаммт! — Ругательство вырывается непроизвольно. Присутствующие генералы и высшие офицеры опускают глаза.

Генерал-фельдмаршал фон Бок вертит в руках листовку от русских. Довольно отчётливо на ней напечатан фотоснимок. Разбомбленное здание имперского министерства авиации узнает любой берлинец и любой лётчик люфтваффе.

— Это правда? Или большевисткая пропаганда?

Генералы не поднимают глаз, но шефу разведки не отвертеться.

— К сожалению, правда, герр генерал-фельдмаршал, — встаёт и докладывает майор фон Герсдорф. — Недавно русские бомбили Берлин. Тяжёлые дальние бомбардировщики.

Подавленное молчание остальных подтверждает слова майора. Фон Бок отбрасывает листовку.

— Что будем делать, господа?

Первым осмеливается подать голос генерал-полковник фон Штраус (9-ая полевая армия).

— Видимо взятие Минска придётся отложить…

Конечно, придётся! Ш-шайсе! Речь уже идёт об угрозе окружения всей группы войск. И его и фон Лееба. Только дурак поверит, что угроза реальна, но окружённые под Даугавпилсом части уже не спасти. Если ввязаться в схватку с 11-ой армией русских, то угроза блокады станет вполне реальной. А там и до полного разгрома недалеко. Генерал Павлов воюет азартно и талантливо.

Как такое могло случиться, что он, генерал-фельдмаршал, ещё недавно мечтавший взять Москву, вынужден не наступать, а огрызаться. Как матёрый волк, окружённый злыми псами. Впрочем, есть ещё шансы.

Фон Бок встаёт.

— Господа, положение наше нелёгкое, но есть и плюсы. Предприняв наступление, русские открываются для контрудара. Если русские войска куда-то вошли, то откуда-то вышли. И можно занять это место. Генерал-полковник правильно сказал. Минск для нас закрыт. Но есть множество других мест, куда можно ударить. Прошу вас, предлагайте.

Через полчаса атмосфера в штабе становится обычной, рабочей. У карты распинается Гудериан, остальные слушают, обсуждают.

К обеду план готов и принимается с некоторыми поправками. После обдумывания.

Наступление в этом направлении перспективно и случае успеха сулит многое. Как минимум, сильно озадачит русских. А если будет стремительным, то ошеломит и заставит делать ошибки. Так тому и быть.

— Господа, если больше нет замечаний, то прошу приниматься за дело. Мелкие вопросы, как обычно, решим на ходу.

28 сентября, воскресенье, время 09:00.

Сообщение Совинформбюро.

«Вчера, в девять часов вечера, группа немецко-фашистких войск, окружённая под Даугавпилсом, капитулировала. Это крупный успех войск Западного и Северо-Западного фронтов. В плен попали тридцать пять тысяч солдат и офицеров германской армии. Около пятнадцати тысяч было уничтожено в ходе боёв по окружению и расчленению немецких войск.

Освобождены города Литовской и Латышкой ССР: Даугавпилс, Дукштас, Пабраде, Утена, Скапишкис.

Ворвавшиеся на территорию Восточной Пруссии войска Западного фронта захватили немецкие города Лик, Растенбург, Инстербург, Трейбург и множество мелких населённых пунктов. Подвергнут бомбёжке крупный транспортный узел Тильзит, разрушен мост через реку Неман. Развивается наступление в направлении Сувалок при ожесточённом сопротивлении германских войск.