Попробуй меня разлюбить (СИ) - Высоцкая Мария Николаевна "Весна". Страница 37

— Я готова, — выхожу к отцу, который разговаривает по телефону.

Вместо ответа папа кивает сначала мне, потом Дану.

Во дворе меня тут же усаживают на заднее сиденье машины, я даже рот толком не успеваю открыть.

Машина, которую взорвали, не горит. Ее потушили. Отец и Данис о чем-то говорят на улице, Дан кивает на стоящий неподалеку джип. Видимо, за ним тоже приехали.

Отец пожимает Кайсарову руку и спешит ко мне. Как только оказываемся в салоне, отдает водителю приказ везти нас домой.

— Папа…

Он смотрит на меня со злостью, но еще в его глазах усталость.

Поджимаю губы и не решаюсь продолжить. Он примчался сюда в страхе. Возможно, всю дорогу гадал, жива ли я вообще…

— Прости, — бормочу вполголоса, на что папа закрывает глаза и качает головой.

Все прямо как в тот день…

— Где ты была? — сурово, на грани крика спрашивает отец.

Папа смотрит на часы, а потом мне в глаза. Такие они у него сейчас… Ох, мамочки, ничего хорошего, в общем, его взгляд не сулит.

Я стою посреди отцовского кабинета, чувствуя подступающие слезы, а ведь буквально пять минут назад ехала в такси и улыбалась. Данис впервые за все время пригласил меня к себе в гости. Мы много разговаривали, лепили снеговика и смотрели новогодний фильм. Эти несколько часов пролетели за секундочку.

— В гостях, — шмыгаю носом, потому что папа, кажется, впервые повысил на меня голос.

— В каких гостях, Катя? Почему ты не предупредила? Почему не берешь трубки?

Шарю по карманам и, к собственному ужасу, понимаю, что батарея сдохла еще на последнем уроке сегодня.

— Я… У меня телефон сел. Я забыла…

— Забыла? — папа смотрит на меня как на дуру.

Сглатываю слезы и отвожу взгляд. Так больно почему-то. Очень. Я не сделала ничего плохого.

— Ты с этим мальчишкой опять была?

Киваю. После того как папа узнал, чей сын Данис, он как с цепи сорвался. Ничего слушать не хочет. Совсем.

— Мы, кажется, с тобой говорили на эту тему, Катя?! Разве нет? Ты обещала…

— Я ничего не обещала! — срываюсь на крик и громко шмыгаю носом. — Ничего!

— Ты не будешь с ним общаться. Поняла меня?

— Буду. Буду, понял? Данис хороший, я сегодня была у него в гостях, и меня там никто не убил!

Папа после моих слов чуть ли не белеет.

— Ты была у него дома? — прищуривается. И говорит так, боже, будто в гроб сейчас ляжет.

— Я… Я…

— Ты понимаешь, кто его отец? — Папа огибает стол и делает шаг ко мне. — Бандит, Катя! Настоящий. Он убивал людей. Он плохой человек. Тебе нельзя дружить с этим мальчиком.

Папина рука ложится на мое плечо. Передергивает. Не хочу, чтобы он меня трогал. Не хочу! Ненавижу его. За что он так с Даном? Он ничего плохого никому не делал!

— Нельзя? — в ужасе смотрю на отца. — Почему, папочка? Разве дети должны нести ответственность за поступки родителей? Разве они должны страдать из-за тех, кто их родил?

Я реву, но продолжаю стоять на своем. Не вижу перед собой почти ничего. Картинка давно размылась, но я не могу склонить голову и так легко сдаться! Ни за что!

— Должны?! — кричу во все горло. — Ты сам говорил, что Данис хороший парень! Он был у нас дома. Не раз. Он тебе нравился. А теперь, теперь…

Папа на мой всплеск эмоций не реагирует. Его не трогают ни мои доводы, ни притянутые за уши аргументы. Он считает себя правым и на этом ставит жирную точку.

— Иди в свою комнату. Ты наказана, Катерина, — спокойно изрекает отец и больше на меня не смотрит.

Только когда я оказываюсь на пороге кабинета, добавляет:

— Ты наказана не за ваше общение, а за то, что поехала в дом человека, родственники которого связаны с тем, с чем я борюсь всю свою жизнь. Ты уже не маленькая и должна понимать, кем я работаю, дочь.

Уцепившись пальцами за косяк, выпрямляю спину и без слов шагаю наверх, в свою комнату. Место собственного же заточения.

Хлопаю дверью так, чтобы родители услышали, рывком падаю на кровать. Плачу. Мне так обидно. До ужаса.

Данис хороший. Он самый классный, добрый и честный из всех, кого я знаю.

Мне с ним так интересно, что расставаться ни на секундочку не хочется.

Мы полтора года дружим. Дружим ли? Иногда мне кажется, что я его люблю. Так сильно, что взглянуть хоть на кого-то еще просто не могу. Не то что не могу, я их не замечаю — других.

Все эти парни лишь безликая масса. Не больше.

Отчаянно колочу кулаками подушку, не с первого раза услышав, что в комнате я уже не одна.

Повернувшись, смотрю на дверь. Мама громко вздыхает и задумчиво окидывает мою комнату взглядом. Чуть помедлив, делает шаг, а потом присаживается на край кровати.

— Я хочу побыть одна, — выдаю не без агрессии. Правда, в моем голосе так и сквозит отчаяние.

— Котенок, — шепчет на выдохе и наклоняется ко мне. — Почему ты не рассказала мне, что Данис позвал тебя в гости?

— А разве это противозаконно? — надуваю щеки, а мама вытягивает ноги, опираясь на изголовье кровати спиной.

— Пусть лучше Данис приходит к нам. Хорошо?

— Чтобы папа его выгнал?! Ты что, не понимаешь? Мама, он же… — Договорить не могу, снова начинаю рыдать.

— Никто никого не выгонит. Ты поехала в чужой дом, возможно опасный, ничего не сказала, телефон выключила.

— Он сел, — бурчу возмущенно.

— Не важно. Мы переживали, Катя. Папа был в бешенстве.

— Он против Дана.

— Катя, вы вот-вот закончите школу. Ты еще успеешь столкнуться с любовными переживаниями.

— Мы друзья, мама.

Сама себе вру. Мы не друзья. Не друзья. Я его люблю, очень люблю. Но признаться страшно. Он же оттолкнет. Точно оттолкнет. Ему не нужна девушка, он сам говорил. Сам постоянно делает акцент на том, что я друг.

Всхлипываю теперь уже от досады. Я впервые так сильно влюбилась, но моя любовь безответна.

— Он говорит, что мы друзья. Ему не нужна девушка, — заикаюсь и снова плачу, замечая мамину улыбку.

— Ну конечно, — она откровенно посмеивается. Не верит мне. — И именно поэтому он ни на шаг от тебя не отходит. Потому что друзья? — Мамины пальцы взъерошивают мои волосы, а ее улыбка становится теплой-теплой.

— Ты думаешь, что? — прикрываю рот ладошкой. — Правда?

— Скорее всего, — подмигивает и тянется ко мне с обнимашками. Бросаюсь к маме навстречу, делая несколько глубоких вдохов, вжавшись носом в материнское плечо.

— И что мне делать? — хлопаю глазами.

— Ну, в первую очередь предупреждать нас о своих передвижениях. Звать Даниса к нам в гости, вместо того чтобы ездить к нему, а во вторую…

— Что? Что во вторую?

— Признаться.

— В чем? Кому?

— Данису. Что ты влюблена, — мама обхватывает ладонями мои щеки.

— А если он оттолкнет? Тогда наша дружба закончится. Я лучше, лучше буду молчать.

— Как знаешь.

— Мам…

— Что?

— А если я… Ну, если я сделаю так, чтобы он приревновал? Тогда же все будет понятно, правда?

— Ты представляешь, да, насколько это было паршивое свидание? — Катя вздыхает и поправляет свои длинные волосы. За последние месяцы они отросли еще сильнее.

С нашего знакомства прошло полтора года. Впереди третья четверть и усиленная подготовка к экзаменам.

— В общем, не поцелуй, а одни слюни, — снова вздыхает, а мои пальцы сжимаются в кулаки.

Мы сидим у нее дома, в ее комнате. Послезавтра Новый год, а меня сжирает лютая ревность. Как такое вообще возможно? Позавчера она отказалась ехать на каток, сослалась на важные дела, а уже ночью выдала то, что пошатнуло мою психику.

Получить полпервого ночи сообщение с текстом, что она ходила на свидание, — удар ниже пояса.

Ее целовал какой-то мудень. Обнимал, наверное. Лапал! Какой-то безликий козел ее трогал и залез ей в рот своим мерзким языком.

В моей вселенной это выходящее за грань нечто.

Рывком поднимаюсь с кровати и отхожу к окну. Руки прячу в карманы джинсов. Меня внутренне перетряхнуло. Опять.