Ее монстр - Медведева Алёна. Страница 18
Пальцы странно дрожали, не столько осязая, сколько… поглаживая? С волнением первооткрывателя я вслушивался в ощущения, уже ничего не понимая! Не слыша ничего, кроме внезапно ускорившегося кровотока, отдающегося звоном в ушах.
Троя застонала, с тягучей плавностью перекатившись на спину. Другая ее щека, а с ней и такая беззащитная грудь впечатались в мое тело, практически ошпарив множеством жалящих импульсов.
– Еще, – сонно, едва различимо пробормотала добыча.
Ее долгий выдох прозвучал для меня так внезапно и оглушающе громко, что сердце от неожиданности чуть не лопнуло в груди. Каким чудом я не вскинулся, уже через миг оказавшись на ногах в режиме отражения глобальной угрозы? И чего, собственно, испугался? Как вообще мог испугаться? Прежде ничто во вселенной не могло поколебать моей стойкости.
«Кин?»
Вместе с мысленным призывом Орша с оглушающим грохотом обрушился на меня внешний мир. Как это возможно? Я что, на время перестал слышать и воспринимать абсолютно все, что происходило вне кокона наших с Троей тесно соприкоснувшихся тел?!
«Что с твоей оболочкой?»
Конечно! Для тех эдаити, кто сейчас бодрствовал, продолжая прощупывать пространство вокруг спящих, я воспринимался странно. Словно эпицентр жара в инфракрасном спектре. Жара похлеще, чем в подземной сердцевине местного гороподобного существа. И жар этот уже не растекался волнами от тела Трои. Источником повышенной температуры оказалась собственная оболочка! Мой живот напрягался до каменной твердости, сдерживая сильнейший порыв к движению. Телом овладела какая-то невообразимая, сводящая с ума потребность прижаться к моей добыче. Толком не понимая, как и почему, я жаждал движения и тесноты. Тесноты между нашими телами, заворожившей новыми ощущениями.
«Все… хорошо», – с дичайшим трудом выдавил ответную мысль.
Концентрироваться на происходящем вне круга наших сплетенных тел стало необычайно сложно. Но… это же неправильно. И опасно!
«Ты… – Орш запнулся, пытаясь подобрать объясняющий образ, – разрушаешься?»
Подобный вопрос стал возможен только с обретением материальности.
«Нет».
Мне удалось сфокусироваться на окружающем мире, заставляя сознание возобладать над реакциями оболочки. С тем, что произошло с телом, я не разобрался, но сейчас не время признаваться собрату в слабости. Это место изобиловало угрозами, и мне было кого защищать.
«Тогда отдыхай», – пришел резонный совет Орша.
«Да», – безропотно согласился, переключая внимание на Трою.
Чего ожидать от женщины, уже и сам не представлял. Впервые моя добыча меня… устрашила. Нет? Инстинктивно дала отпор? Неосознанно выявила естественный способ влиять на созданные для нас оболочки? Может ли так быть, что в их природе заложен некий механизм противостояния нам нынешним?..
Это надо прояснить! Позже. Сейчас, уверившись в возвращении контроля сознания эдаити, обхватил Трою и второй рукой. Чтобы она во сне не навредила кому-то еще… Она же моя добыча?! Значит, имеет право вредить исключительно мне.
Чем бы ни грозил этот вред, пережитые ощущения захватили. Уже сейчас я жаждал испытать их вновь. Только в более благоприятной обстановке.
Прислушался. Троя затихла, успокоилась, кажется… Заснула.
Понимание этого сказалось успокаивающе. Я тоже начал погружаться в состояние, которое называлось «сном».
Однако долго оно не продлилось – нашелся возмутитель спокойствия, привлекший внимание. Сознание эдаити оставалось настороже и среагировало молниеносно, пробудив оболочку. Приоткрыв глаза, я увидел темный силуэт, шатающейся походкой бредущий к зарослям высоких кристаллов. Опознать в нем пленного, в светлую пору сцепившегося со штурманом, труда не составило.
Что погнало его в сторону от лагеря? Особого интереса не было, скорее отстраненное любопытство – никто из них, кроме Трои, не являлся для меня значимым. Ощущая роящихся и сдерживаемых только воздействием эдаити насекомых, добыче я бы не позволил отойти. Но этот пленник… Его перспективы никого из нас не занимали. Никто из эдаити не шелохнулся, чтобы воспрепятствовать мужчине. Упади он в темноте в своей сонной прострации и сломай шею – внимания бы не обратили. Было лишь интересно понять, зачем он в одиночестве движется в сторону от всех? Не я один наблюдал сейчас за пленником.
Услышав журчащий звук, сообразил – причина в потребностях оболочки. Покинуть лагерь мужчину вынудила необходимость избавиться от излишков жидкости. Раздался скрежет фиксаторов скафандра и яростно-злое: «Идите вы все…»
«Бесполезный, – услышал ленивую мысль Орша. Крайний со стороны зарослей, он, конечно, тоже наблюдал маневр. – Зачем таскать с собой? Давай подпитаюсь им?»
«Голодный? – отозвался без особого усердия. Участь пленника меня не заботила, но настораживала возможная реакция Трои, обнаружь она его после пробуждения. – Хватает другой пищи».
Постояв в раздумьях, обратно пленник не вернулся. Подпитанная дурным сном ненависть, которую я видел в его глазах, когда он пререкался с Троей, гнала его прочь от нас. Мужчина, забыв спросонья, где находится, отошел к самой границе кристаллического леса и опустился на песок.
– Твари… Все твари… Давить гадов, – бормотал, отмахиваясь от снующих вокруг насекомых. Наконец улегся на бок.
«Сверху!» – Орш подал безмолвный сигнал, переключая наше внимание на новый объект.
Над верхушкой дерева-кристалла бесшумно скользнула тень пролетевшей в ночном небе огромной плоской твари. Порыв ветра раскачал ветви. Издали донесся стрекочущий звук. Ему ответил еще один, рваный, жесткий, переплетающийся с раскатистым приглушенным стуком. А следом раздался протяжный стон – резкий, громкий и очень уж близкий.
Нет, местный мир совсем не пуст. Мы все спокойно принимали данность: тут есть свои чудовища. И одновременно знали, что о себе позаботимся.
«На контроле проблема?» – бросил в пространство Заку, охраняющему периметр лагеря.
«Нет, – пришел ответ. – Угроза для эдаити отсутствует».
Каким бы ни был мир и кто бы его ни населял, главными хищниками останемся мы. Это неизменно.
Глубоко втянув воздух, напитанной ночной прохладой и смесью незнакомых пока запахов, уловил такой близкий и молниеносно узнаваемый аромат волос Трои.
Стон, больше похожий на вскрик, раздался снова. Но проверять, отыскивая его источник, я не стал. Привык доверять и полагаться на собратьев. Беспокойства со стороны остальных не ощущал. Значит, пусть сам разбирается, кто бы там ни кричал.
У меня появилась куда более важная забота – разбуженная звуками Троя начала проявлять активность. Вздохнула, завозилась в моих руках, пробормотала «дайте поспать», уткнулась носом в сгиб локтя и затихла.
Очередное нелепое и лишенное смысла прикосновение поразило, я опять словно выпал из реальности, оглушенный всплеском ощущений, что спровоцировала своеобразная ласка теплого дыхания. Пришлось вновь прилагать усилия, чтобы успокоиться.
Когда шум крови в ушах стих, понял, что прежние вскрики и хрипы со стороны зарослей тоже смолкли. И расслабился, окончательно погружаясь в столь нужный телу период покоя. Рад был бы сохранить обычную для бодрствования связь с оболочкой, использовать рецепторы и продолжить активный анализ окружающего, но увы, ее потенциал на сегодня был исчерпан.
В этом своеобразные минусы материального организма – он восстанавливался, только когда я от него отключался. С этим приходилось считаться – для полноценного существования в этом мире одних сил эдаити недостаточно, требовались и ресурсы физического тела.
Но в отличие от оболочки сознание эдаити не выключалось. Я все равно улавливал мыслеобразы собратьев, поочередно сменяющих друг друга во время ночного дежурства и сообщающих отдыхающим о происходящем вокруг.
«Температура воздуха падает – усиливайте теплообмен».
«Женских особей прикройте, они меня не слышат».