Главный наследник НЕ скрывает свою силу. Том 4 (СИ) - "Оро Призывающий". Страница 16

— Судя по всему, — аккуратно заметил я, — у приюта хорошее финансирование.

— Внутренние дела приюта не допускают небрежности или наплевательского отношения, — Эльвира Сигизмундовна укоризненно поглядела на меня, как будто я только что предложил это самое финансирование урезать, и начать лично с её зарплаты. — Это не обычное заведение, господин секретарь. И вы должны это понимать.

— Так, может быть… — предложил Орлов, — вы расскажете нам о местных особенностях?

— Да, — кивнул я. — Было бы неплохо.

Оглянувшись по сторонам, я отметил, что из помещения вглубь ведут минимум три двери — и это не считая той, через которую мы вошли. Приют слишком большой для того, чтобы обыскать его быстро, а ведь ещё нужно как-то отвлечь старуху, которая бдит с бульдожьей хваткой.

Эльвира Сигизмундовна вновь пробежалась по нам взглядом, словно бы сомневалась в разумности собственного решения впустить нас внутрь.

— Возможно, вы желали бы чаю? — тоном, которым она это произнесла, логичнее было бы сказать «сдохните, твари».

— Э… Нет, спасибо, — Костя чуть прокашлялся. — Не хотелось бы вас утруждать.

Старуха кивнула; судя по всему, ответ был правильным, в её понимании. Да и в моём тоже — кто её знает, сколько раз бы она плюнула в этот чай.

— Так вот, — продолжила она. — Касательно наших воспитанников. Как вы понимаете, это не обычные дети, а потому и функции приюта заметно отличаются от обычных. Если в задачи обычного приюта входит, прежде всего, благосостояние детей, обеспечение их места в жизни, то к нашим задачам добавляется ещё и… тщательный контроль и безопасность во всех аспектах.

Угу. Говоря проще, это всё-таки тюрьма. Тюрьма для нежелательных детей. Или кто-то думал, что надменные аристо будут рады напоминаниям о своих грешках?

— Как я уже и сказала, — продолжала Эльвира Сигизмундовна, — одним из наших важнейших принципов является конфиденциальность. Вы должны учесть при усыновлении, господин Орлов, что происхождение любого из наших воспитанников — строжайшая тайна, и вы не только не узнаете этого у нас, но и обязаны будете подписать договор о том, что не будете пытаться узнать этого иными путями.

— Конечно, конечно, — постепенно, как это бывало и прежде, Орлов вживался в роль — хоть я и ловил на себе его обеспокоенные взгляды. Кажется, он пока не понимал, как именно спектакль с усыновлением поможет нам проникнуть в хранилище грязного белья, обустроенное здесь Нахальным.

Что ж, я пока и сам до конца этого не понимал. Но импровизация — наше всё, не так ли?

— Помимо этого, — Эльвира Сигизмундовна буквально пыталась загипнотизировать Орлова взглядом, словно кобра, — вы должны помнить об ещё одном правиле, господин Орлов. Даже если приют одобрит вашу заявку, вы увезёте отсюда только одного ребёнка — ну, или двух, если вам приглянется пара. Но что касается прочих, то вам не следовало бы о них распространяться — ни о чём, что вы увидите здесь.

— А вы цените конфиденциальность, — пробормотал Орлов.

— О да. Мы ценим конфиденциальность, — подтвердила Эльвира Сигизмундовна. — Мы здесь буквально влюблены в эту царицу разумных принципов.

Ну, ещё бы. Каждый из детишек здесь — грязная тайна того или иного клана, неудобное последствие пьяной ночи или интрижки на стороне.

Отсюда и финансирование. Тайны, как известно, любят хруст купюр — а богатые ребята зачастую считают, что толстая пачка денег может решить проблему. Что ж, как ни печально признавать, порой они оказываются правы.

— Второе, что следует учесть при усыновлении ребёнка из нашего приюта, — Эльвира Сигизмундовна говорила тоном занудной учительницы, не забывая поглядывать на нас чуть свысока, — это то, что они особенные и в… ином плане. Наш приют не просто так называется приютом для одарённых детей. В ком-то из них аристократическая кровь проявляется сильнее, в ком-то — слабее, но, так или иначе, она есть в каждом из наших воспитанников.

Ну, да. Глупо даже думать, что ребёнка, владеющего клановской магией, пусть даже и в зачатке, можно было бы поместить в обычный приют. Собственных детей аристо муштруют, вырабатывая контроль над способностями, этих же… максимум учат не взорвать всё вокруг и не угробить персонал.

— Собственно говоря, это ещё одна причина, по которой наш приют расположен вдали от центра города, — старуха подтверждала мои собственные мысли. — Предупреждаю сразу, что воспитание такого ребёнка не будет лёгкой задачей. Вам, господин Орлов, и вашей супруге придётся вложить немало сил… кстати, как скоро она появится?

Стоп, что?

— Появится… кто? — несмело уточнил Орлов, хотя ответ, похоже, был и так очевиден.

— Ваша супруга, разумеется, — Эльвира Сигизмундовна пожала сухими плечами. — Лучше бы ей поторопиться, господин Орлов. Разумеется, мы ценим каждого из своих потенциальных усыновителей, но всё-таки у меня есть и иные дела, кроме как сидеть здесь с вами и ждать её.

…мы нервно переглянулись.

Ну, да. Нужно было догадаться, что приют не отдаст ребёнка непонятному одинокому типу.

— Эээ… — Костя растерянно глянул на меня, затем почесал затылок. — Видите ли, госпожа Гессенштадт…

— Да-да? — старуха склонила голову на бок. — Говорите, господин Орлов. Есть что-то, о чём я должна знать?

Чёрт, чёрт. Если сейчас сказать, что никакой супруги нет, нас отсюда попросту выпрут, и поисковая компания окончится, не начавшись.

— Никс, — тихо заметил Вульф, молчавший всё это время. — Мы можем дурить ей голову ещё долго, но в конечном счёте старуху ведь нужно «потерять». Если мы доберёмся до помещений с детьми, то она тем более не спустит с нас глаз.

— Само собой, — кивнул я, не отрывая взгляда от Орлова. Тот, разумеется, понимал, что признаваться напрямую нельзя — но, кажется, нужных слов пока не подобрал.

— Видите ли… — повторил он. — Дело в том, что…

Ох, бл*ть.

Пару секунд я внимательно глядел на Орлова.

Ладно. Однажды он простит меня за это. Скорее всего.

— Дело в том, что, — включился я, вставая с кресла и мило улыбаясь, — мы были с вами не совсем честны, Эльвира Сигизмундовна. Но раз уж вопрос стоит подобным образом…

Подойдя ближе к Орлову, я изобразил самую нежную улыбку, на какую только был способен, и слегка приобнял его.

— …дело в том, что супруга не придёт, — заключил я. — Потому что мы все уже здесь.

Орлов инстинктивно дёрнулся в сторону, вытаращившись на меня, но мои пальцы впились ему в плечо.

— Спокойно, — в моём голосе сверкнула едва заметная сталь. — Нам всё равно пришлось бы дойти до этого момента… дорогой.

— Кхшш… кхшш…

Эльвира Сигизмундовна подалась вперёд, словно высотный кран, и силилась сказать что-то — но, кажется, силы оставили её. Глаза старухи были выпучены, рот приоткрыт…

— Ну, вот, — заключил я. — Видите, как хорошо, что чай не заварили. Сейчас бы разлили, обожглись…

— Кхааа… — выдохнула старуха, чуть приподнимаясь в кресле. — П… П… Простите? Вы хотите сказать, что вы… вы… вдвоём…

— О, нет, что вы! — я замахал руками. — Вы не так поняли! Мы не вдвоём, мы втроём.

Вульф, до этого стоявший за креслом, уставился на меня с не меньшей экспрессией. Да что они все, в самом деле, такие нервные?

— Вы… — старуха всё ещё не могла найти нужных слов, но процесс закипания, кажется, пошёл: к лицу прилила краска, в глазах загорелся яростный огонь. — Вы явились сюда, чтобы…

— Спокойно, мадам, — отозвался я, не прекращая держать Орлова в своих объятиях и свободной рукой подзывая к себе Вульфа. — Спокойно. Вы же говорили, что имели дело с многочисленными аристо. Должны были знать, что наши нравы отличаются от… общепринятых.

— Хватит! — резко, как будто ядром из пушки, выпалила Эльвира Сигизмундовна, даже не вставая, а буквально подскакивая с кресла. — Хватит! Вон! Пошли отсюда вон!

— Да ладно, — сощурился я. —Вы в каком веке живёте?

— Вон отсюда! — старуха краснела на глазах, переходя из нежно-розового в насыщенно-багровый. — Немедленно!