Главный наследник НЕ скрывает свою силу. Том 4 (СИ) - "Оро Призывающий". Страница 53

Я хмыкнул. По слухам, гадать… то есть, и этот не знает ничего конкретного.

Что ж; ладно, придётся здесь тоже выяснять самостоятельно. Например, сделав небольшую паузу на Оттиск, который я ощущал уже минут десять и в направлении которого мы шли, сделав крюк.

Данко, Вульф и остальные ждут меня в Лондоне; а может, не ждут, а занимаются делом. Ну, я в них верю. Пока партия выполняет основное задание, я займусь побочными квестами. Почему бы и нет?

— Ну, раз по слухам, — заключил я, сворачивая в коридорчик, — то я попытаюсь кое-что выяснить, тебе же, Голицын, достанется ответственное задание.

Сверяться с какими-либо картами не было нужды — меня вёл след Силы, не слишком большой, но отчётливый. Возможно, я бы и отложил Оттиск на потом… но было кое-что ещё, кроме любопытства.

Сила Хидео внутри меня. Сейчас она кипела, переливаясь бесформенным клубком, и совсем скоро должна была слиться с моей собственной. Если это произойдёт, я стану чуть сильнее, и… всё.

А вот если сконцентрировать её, попытаться Огранить, пока она мягкая и податливая… возможно, я смогу сохранить способность Хидео. Воплощать в реальность рисунки, направлять энергию созидание — достаточно интересная возможность, чтобы рискнуть и потратить немного времени, так?

— Я… я слушаю, Великий Мастер! — Голицын аж загорелся от гордости. — Я сделаю всё, что вы скажете!

— Не разгоняйся слишком далеко, — предупредил я. — Задание не такое уж сложное — просто посторожить моё тело, пока я буду валяться в магическом трансе. Полчасика, а может, даже меньше…

Завернув в очередной раз, я машинально шагнул вперёд — и чуть не врезался в стену.

Что за чёрт?

Тупик.

— Куда конкретно вы пытаетесь попасть, Великий Мастер? — сощурился Голицын, светя мне фонариком.

Я медленно, спокойно ощупывал стену; затем постучал по ней. Ну, так и есть — пустоты. Очередные потайные стены, которых, по всей видимости, в этих катакомбах — воз и маленькая тележка.

— Внутрь, — лаконично отозвался я, после чего с размаху саданул по стене тёмными щупальцами.

И… ничего.

В смысле, совсем ничего. Возможно, я был готов к тому, что не пробью стену с первого удара, но… ни каменной крошки, ни трещин, ни…

Как будто и не бил вовсе.

Тишина.

Второй удар не дал ничего нового, и я замер перед каменной стеной, скептически сверля её взглядом.

Уверен ли я, что Оттиск именно там, что ещё буквально несколько метров вперёд — и в него можно будет погрузиться? Определённо, уверен.

Уверен ли я, что физической силой эту дверь не сдвинуть, даже не поколебать? Что ж, похоже, да. Дверь заперта магически, заперта сильным магом. Что с ней можно сделать? Ну, её можно «хакнуть», имея Дар, заточенный под подобное. Можно забить на неё и вернуться, когда я стану ещё раз в пять сильнее — тогда, возможно, я смогу пробить защиту. Либо…

Открыть «ключом». Тем, что назначено на эту роль закрывшим дверь. Вроде как капля крови Распутиных, открывающая люк в подвале поместья.

— Стоп, — пробормотал я, сощурившись. — Не может же всё быть настолько просто. Настолько…

Да ну. Столько вариантов, это может оказаться что угодно. А до поместья — не один десяток километров. С чего бы…

С другой стороны, что я теряю?

Проведя рукой по пыльной стенке, я нащупал что-то вроде вырезанного узора. Что ж; я коснулся порезанной щеки. Кровь окропила пальцы, и я медленно, почти торжественно, приложил их к «замку» — приложил, почти не веря в то, что у меня что-то выйдет.

И каменная стена задрожала, отодвигаясь в сторону.

— Как вы это сделали, Великий Мастер? — Голицын воззрился на меня с восторгом.

— Сам в шоке, — пробормотал я. — Просто… повезло. Что ж, и такое бывает иногда. Посвети-ка.

Луч фонарика осветил тесное помещение за дверью — прямоугольное и абсолютно пустое. Впрочем, не совсем.

— Вон! — Голицын поймал фонариком узор на противоположной стене. — Смотрите, ещё одна магическая печать.

— Угу, — кивнул я. — Скорее всего. Кто-то запер что-то ценное, и оно достаточно ценно, чтобы запереть его на два замка. А может, три или четыре, не знаю. Нет идей, что это могло быть — открывающееся кровью Распутиных?

Голицын растерянно захлопал глазами.

— Думаете, дело в этом?

— Практически уверен, — кивнул я.

— И… — покачал головой Голицын, — какой смысл делать две двери с одинаковым замком?

Я медленно кивнул.

— Никакого. Что одна, что две — если кто-то вооружился кровью Распутиных, то пройдёт обе двери.

— То есть, дальше мы наугад не пройдём?

Я медленно подошёл ко второй двери и аккуратно мазнул печать перед собой каплей крови.

Никакого движения.

— Не пройдём, — с лёгким вздохом разочарования подтвердил я. — Но, впрочем, нам туда пока не нужно.

— Не нужно? — захлопал глазами Голицын.

— Не-а, — я аккуратно уселся у стены, сложив ноги. — То, что я искал, уже здесь. Главное — чтобы никто не потревожил меня, пока я буду… в отключке. Сможешь это обеспечить?

Голицын быстро закивал и, кажется, даже вытянулся в струнку, но в глазах его мелькнуло непонимание.

Да и плевать, строго говоря.

Я закрыл глаза, погружаясь в Оттиск.

Миг тишины — и тесное каменное помещение наполнилось голосами, став ещё теснее оттого, что здесь находилось много людей.

— Степан! — окликал кто-то кого-то; кто-то кого-то тряс за рукав… и только секунды через три до меня дошло, что окликают и трясут, собственно, меня. — Степан, племянник, хорош стоять столбом! Действуй!

Ну, или не меня, а того, в чьём теле я оказался. Итак, мы знаем, что его зовут Степан и что он приходится кому-то племянником; негусто. Я попытался оглядеться по сторонам, чтобы понять, где я оказался и что происходит, но тело пока ещё не хотело меня слушаться — оно подчинялось тому самому Степану.

— Действуй, — фыркнул он. — Ты, дядя Егор, скор на решения, как всегда. Что, если я до сих пор не уверен, правильно ли мы поступаем?

Лицо дяди Егора — широкое, бородатое, бровастое — нахмурилось; в отсветах горящих факелов, которые держали стоящие рядом люди, это было хорошо видно.

Что ж, и о фамилии дяди Егора догадываться тоже не приходилось. Он был вылитой копией отца, Ивана Распутина, да и на своего потомка Михаила тоже похож изрядно.

— Ты в своём уме, племянник?! — выдохнул он, чуть дёрнув веком. — Всё уже обговорено, решено, проспорено. Да и время не ждёт. Хочешь, чтобы британская гадина добралась до него раньше? Мало жертв?

Степан, спокойный, будто в пику Егору, покачал головой.

— Ты знаешь, почему я медлю, дядя Егор. Знаешь, отчего сомневаюсь.

…я чувствовал, как медленно ослабевает воля Степана, чувствовал, что я уже могу начать перехватывать контроль над Оттиском. Чувствовал — но пока не делал этого. Мне хотелось сначала сообразить, что вообще происходит, вникнуть в ситуацию, а потом уже вмешиваться.

Степан обвёл головой присутствующих; всего здесь стояло, вместе с ним, человек пять. Вот этот так слегка был похож на Леонида Медведева — ещё один предок? А вот этот — почти один в один Константин Орлов, только старше лет на двенадцать-пятнадцать. И только один из стоящих тут был мне абсолютно незнаком. Невысокий полный человечек, со страхом глядящий вперёд, в тёмный провал открытого хода…

Ха. Я сказал, пятеро? Ошибся. Шестой находился в коридоре, откуда в настоящем времени зашли мы с Голицыным — стоял, перегородив вход.

И это, само собой, был я. Вернее, мой клон. Спокойный и почти неподвижный, он стоял в комнате и глядел на всех с отсутствующим выражением лица — как и положено существу без самосознанию.

— Ты знаешь, — повторил Степан, качая головой. — Все вы знаете. Вы всегда видели в нём только Императора, силу, способную на разрушения, источник власти. Я же видел в нём отца. Думаете, это так просто — запереть его здесь?

— Брось, племянник, — Егор Распутин багровел. — Не искушай судьбу.