Хитрая затея (СИ) - Казьмин Михаил Иванович. Страница 11

Сложностей тут оказалось… Да много их оказалось, очень много. Тут ведь дело какое? Для револьвера и пистолета едва ли не главнейшим показателем является останавливающее действие пули, то есть пуля нужна крупная и тяжёлая, всё равно далеко ей лететь не нужно. Но для удержания револьвера нежной женской ладошкой чем легче пуля и чем слабее заряд пороха в патроне, тем оно лучше. И как, скажите, при этаких требованиях добиться того самого останавливающего действия? В прошлой жизни, помню, читал в знаменитой книге Жука [4] о популярных в своё время «велодогах», револьверах для защиты велосипедистов от собак, а также для иных случаев самозащиты. Револьверчики эти делались небольшими, с зализанными корпусами и складными спусковыми крючками, чтобы их удобно было носить в карманах и доставать оттуда, и отличались очень короткими стволами, потому как стреляли из них с очень близкого расстояния, почти что в упор. Останавливающее действие пули малюсенького, где-то около шести миллиметров, калибра обеспечивалось за счёт длинной гильзы патрона, вмещавшей изрядную навеску пороха. Честно говоря, я не был уверен, что эти показатели удастся повторить на чёрном порохе, но задачу Гаврилову и Семёнову поставил. Такой дури, как складной спуск, требовать не стал, прочие же особенности «велодогов» — зализанные очертания, короткий ствол, мощный патрон с маленькой пулей и рукоятку, удобную как для мужской, так и для женской ладони — оставил. Ещё разрешил сделать барабан всего на пять патронов, чтобы он стал поменьше и полегче.

Большой радости у Никифора с Ефимом мои запросы, как и ожидалось, не вызвали, но мастера всё-таки привыкли, что ничего невозможно я от них не требую, да и чем замотивировать их, у меня тоже нашлось — я пообещал, что продаваться эти железки будут как револьверы Гаврилова и Семёнова. Ну да, с отцом я это не согласовал заранее, но раз уж дал слово мастерам, то и отцу как-нибудь втолкую, что от нас с того не убудет. После такого захода Никифору и Ефиму не оставалось ничего иного, как почесать в затылках, переглянуться, согласно кивнуть, да и приняться за работу.

Но всё это, повторюсь, только отнимало моё время от Вареньки, и младшая боярыня Левская отчаянно скучала. А здесь же не Москва, в Ильинский пассаж не сходишь за полным неимением оного, да и иными развлечениями город не изобилует. Так что, пока я занимался учебными и прочими заводскими делами, моя супруга боролась со скукою либо в единственной действительно хорошей в городе кофейне Лёвича, либо в гостях у супруги уездного и городского головы, неожиданно для самой себя сойдясь с Софьей Петровной в увлечённости картёжной игрой. Я-то, что в прошлой жизни, что в нынешней, особой склонностью к такому способу проведения времени не отличался, а вот Варя как-то уж очень быстро втянулась. Честно скажу, первое время боялся, что придётся оплачивать её проигрыши, но проигрывала Варенька совсем немного, потом начала выигрывать, тоже, однако, по чуть-чуть, зато с завидной частотой. Прибыток для семьи, конечно, невеликий, однако же и не убыток, но я всё чаще и чаще пытался придумать, чем можно было бы увлечь и занять Варварушку, чтобы занятие не представляло опасности для нашей семьи и одновременно выглядело пристойным для боярыни. Пока с такими придумками ничего путного не выходило, но надежды я не терял…

[1] Ряд — договор

[2] Приборное сукно — воротники, погоны и иные детали мундира цветом по родам войск и/или полкам

[3] Да-да. «Макинтош», «кардиган», «реглан» — это фамилии вполне конкретных англичан :)

[4] Жук А.Б. Стрелковое оружие. Револьверы, пистолеты, винтовки, пистолеты-пулемёты, автоматы. — М.: Воениздат. 1992.

Глава 6. Вперёд в будущее!

Дядя, отец и старший брат приехали в Александров ближе к середине ноября. Я как раз успел закончить с первым потоком обучения и готов был приниматься за второй, куда удалось набрать девять человек. Кроме двоих, пришедших наниматься на сам завод и принесших бумаги о третьем разряде одарённости, всех остальных я на самом заводе и нашёл — шестеро обученных мной в самом начале работников показали выдающиеся успехи на станках с встроенными артефактами и имели первый и второй разряды, да взялся за ум парень со вторым разрядом, которого я выгнал из первого набора за пьянство. Как мне доложили, за прошедшие четыре седмицы он ни разу не являлся на завод не то что «под мухой», а и просто с похмелья, так что я решил дать ему вторую возможность, настрого предупредив, что повторение того залёта приведёт к увольнению с волчьим билетом. Да, конечно, я понимал, что учить тех, кто с первым разрядом, это с моей стороны чрезмерно самонадеянно, но разве при столь острой нехватке квалифицированных артефакторов у меня был выбор? Хуже с того уж точно не будет, а насколько лучше — вот и посмотрим…

Тем не менее, родственники-пайщики моими успехами на ниве обучения работников впечатлились. Хорошо так впечатлились, можно сказать, с некоторой долей изумления даже. Отец, однако, с изумлением своим быстро справился и без долгих уговоров подписал приготовленные для выпускников первого потока бумаги, коими удостоверялось успешное окончание их обучения и соответствующие показатели пройденного всеми испытания.

— Ох, Алексей, скоро, глядишь, под такими бумагами и одной твоей подписи довольно будет, — добродушно заключил он. Спорить я, ясное дело, не стал, но и говорить о своих планах относительно учебных дел пока тоже не торопился.

Дальше дело взял в свои цепкие руки управляющий и повёл нас смотреть новые цеха. Я-то ладно, я их уже видел, а вот дядя, отец и брат получили очередную порцию приятного изумления, хорошую такую порцию, полновесную и с добавкой. Так что обедать у управляющего дома сели в прекрасном расположении духа, каковым мы с Самойловым по завершении обеда и принялись пользоваться, решив протащить под такое хорошее настроение главных пайщиков его и мои задумки. Тем более, одобрить ватерклозеты и умывальники те самые главные пайщики уже успели во время осмотра цехов.

Задумку Самойлова относительно столовой дядя с отцом поначалу восприняли без особого интереса. Однако когда управляющий начал выдавать итоги подсчётов, сколько времени уходит у работников на обед сейчас и сколько будет уходить при наличии столовой да посменном в ней питании, дядя слушал со всем вниманием, а отец задумался, явно что-то про себя то ли подсчитывая, то ли просто прикидывая.

— Ну хорошо, Фаддей Степанович, — прекратил отец поток красноречия Самойлова. — Вот уговоришь ты меня на ту столовую, так её же нет. И строить сейчас, на зиму-то, никак не резон.

— Так будущим летом можно и построить, — пустился управляющий в пояснения. — А работничков к ней приохотить нетрудно будет.

— Это как же? — стало интересно отцу.

— А постановим перерыв на обед в полчаса, да и всё, — усмехнулся Самойлов. — Этак пока они до проходной дойдут, где их родные с узелками дожидаются, пока обратно, особенно с новых-то цехов… Быстрее будет в столовую сходить да поесть горячего, а не остывшего, что им принесут из дома.

— Дело Фаддей Степанович говорит, — веско выдал дядя. — А ежели ещё и вычитать с работников за столовую…

— Нет, — не очень-то вежливо вклинился я. — Прости, дядя, но никаких вычетов. Только за живые деньги кормить.

— Это почему так? — не сообразил дядя Андрей.

— Потому что работник, особенно если до нашего завода где-то ещё успел поработать, привык, что со всеми вычетами да расписками в заводские лавки его всегда дурят. А за живые деньги да при честной цене и нам выгоднее, и ему. Да и примет он такое новшество быстрее, — ответил я.

— Нам-то с того какая выгода? — это уже братец.

— Так ведь платить работники монетой будут, цены же не как в ресторации, — сообразил Самойлов.

Мы все переглянулись и заулыбались. Ну да, ассигнации в Царстве Русском обращаются уже с полвека, но большого доверия в простом народе к бумажным деньгам нет, и у тех же крестьян закупать провизию для столовой даже за медные деньги дешевле обойдётся, чем за бумажные. С другой же стороны, пусть простые люди считать и умеют, но в большинстве своём делают это медленно и потому предпочитают мелкие покупки оплачивать мелкой же монетой, хотя на самом деле им выгоднее дать ту же бумажную трёхрублёвку и получить горсть серебра и меди на сдачу. Вот и выйдет так, что за копеечную еду в столовой копейками платить и будут, а мы те копейки поменяем в банке на серебряные рубли и никак не меньше пяти процентов на закупке провианта сэкономим. То есть кормить работников нам будет выгодно не только из-за неизбежной наценки, ещё и сама эта кормёжка нам обойдётся дешевле. В общем, столовую Самойлову дозволили, тем более, место под неё он уже заготовил и оставил пока незастроенным, рассудив, что если со столовой ему и откажут, что на том месте построить, долго думать не придётся.