Золото: деньги прошлого и будущего - Нейтан Льюис. Страница 3

Но никто и никогда не гарантировал предприятию успех. Человек рискует, когда решает потратить время на изготовление рыболовного крючка или остроги. Он может потратить несколько дней на поиски материалов, необходимых для изготовления крючка с блесной, и ничего не найти, или обнаружить, что крючком рыбу не поймать. В этом случае капитальные инвестиции будут потеряны. Мы имеем дело с капитальными инвестициями всякий раз, когда люди изобретают и используют то или иное орудие труда, будь то камень, которым можно расколоть орех, или строительство фабрики для производства полупроводников.

Людям свойственно добиваться повышения производительности труда — то есть действовать с наилучшими результатами при меньших затратах времени и сил. Охотники годами учатся выслеживать зверя, ремесленники стремятся делать красивые вещи; разнорабочие распределяют груз таким образом, чтобы не перенапрячь мышцы. Монахи упрощают быт, чтобы сэкономить время для размышлений. Домохозяйки расставляют горшки и кастрюли так, чтобы до них было легко дотянуться. Термин «производительность» в том смысле, в котором мы его здесь употребляем, имеет весьма отдаленное отношение к официальной статистике. Конечные цели — увеличение числа материальных благ и услуг, накопление знаний, улучшение качества досуга и межличностных отношений, даже первозданная чистота окружающей среды — здесь роли не играют. Значение имеет лишь то обстоятельство, что люди развивают в себе способность этих целей добиваться. Целей и видов производства может быть бессчетное множество, однако для человека главное — овладеть умениями и навыками для достижения поставленных задач.

В естественных условиях производительность труда отдельно взятой человеческой особи ничтожна. Отдельные особи могут умереть от голода, особенно если они не владеют доставшимся от предков интеллектуальным капиталом — не знакомы с орудиями труда, растениями, животными и сменой времен года. С точки зрения дарвиновской теории отдельная человеческая особь погибнет, если не даст потомства. Человек должен найти себе пару и родить ребенка, то есть наладить сотрудничество с себе подобными.

В отличие от других видов, чья репродуктивная функция ограничивается кладкой яиц или рассеиванием семян, люди образуют устойчивые семьи. Женщине на поздних сроках беременности трудно самостоятельно искать себе пропитание; ребенка приходится растить долгие годы, прежде чем он научится выживать в одиночку. В семье как «ячейке общества» люди не только инвестируют «капитал» в создание орудий труда, но и продолжают повышать производительность благодаря кооперации — разделению труда, специализации и торговле. Роль жены как кормилицы и няньки для младенца биологически оправдана. Муж обычно отвечает за то, чтобы семья имела кусок хлеба и крышу над головой. Хотя вряд ли кому придет в голову говорить о столь близких отношениях как о «торговле», разделение труда внутри семьи функционально мало чем отличается от внешнеэкономических отношений между народами с разных континентов. Такая организация трудового процесса более эффективна, чем разделение всех обязанностей поровну, когда оба родителя поочередно заботятся о детях, охотятся, занимаются собирательством и приготовлением пищи, хотя современное общество предлагает всевозможные альтернативные варианты.

Муж и жена могут объединить усилия и произвести нечто сообща, чтобы в дальнейшем пользоваться плодами своего труда. Супруги могут, к примеру, сделать котелок или горшок, чтобы было удобнее готовить пищу. Каждый из них внес некий капитал (в нашем случае — труд и время) и теперь имеет право на долю в конечном продукте (в нашем случае — право пользоваться горшком и есть приготовленную в нем еду). Супруги являются акционерами. Хотя они не заключали юридического соглашения, оба понимают, что создавшие новый продукт (горшок) владеют им сообща. Если супруг вдруг заявит о единоличных правах на горшок и не будет давать жене варить в нем обед, она вправе рассердиться. В наши дли разделением семенной корпорации ведает суд по бракоразводным делам.

Муж и жена вкладывают огромный капитал в заботу о детях, пока те не вырастут: даже на примитивной стадии развития общества на воспитание потомства уходит от 10 до 15 лет, ближе к верхней границе диапазона. В свою очередь, дети, когда надо, позаботятся о родителях — особенно в старости, когда тем становится трудно зарабатывать себе па жизнь. Дети «берут в долг» у родителей, а когда родители старятся, «возвращают долг», ухаживая за пожилыми родственниками или же воспитывая собственных детей. Это долговое обязательство, или обещание, можно назвать облигацией. Облигация — это когда люди получают товары и услуги сегодня в обмен на обещание предоставить товары или услуги завтра. Ребенок, поначалу не способный сам себя обеспечить, должен брать взаймы для того, чтобы выжить. Взрослый, стремясь отложить «сбережения» на старость или на черный день, должен аккумулировать кредиты.

Таким образом, даже на самых ранних стадиях развития цивилизации люди не могут жить без создания орудий труда и накопления знаний (капитальных инвестиций), без специализации и торговли, без совместных начинаний (акционерного капитала) и обязательств перед другими (облигаций). Основные особенности современной капиталистической рыночной экономики в примитивной форме проявляются на уровне семейной ячейки. Столь же отчетливо проступают в семье отличительные черты социализма — забота о больных, раненых и обездоленных. Любое общество в той или иной форме облагает граждан налогами для финансирования общественных работ — даже если от человека просто ждут, что он поможет построить ратушу или накормит вывихнувшего ногу охотника. Любое общество представляет собой неоднородную смесь капиталистической жажды производства и социалистического стремления помочь страждущим.

Семьи редко живут в изоляции. Самые маленькие сообщества состоят, как правило, из 20–60 человек. В такой группе капиталистическая деятельность по производству, торговле, специализации, организации, акционированию и выполнению долговых обязательств может принять гораздо более сложные формы. Отношения обмена охватывают области за пределами семьи. Члены племени греются у общего костра. Мужчины охотятся вместе, а затем делят добычу. Женщины по очереди присматривают за детьми. Умеющий делать копья специализируется на изготовлении оружия и обменивает свою «продукцию» на пищу, добываемую соплеменниками — «специалистами» по охоте. Удачливый охотник делится добычей с товарищами, которые вернулись домой с пустыми руками: он понимает, что когда им повезет, а ему нет, с ним также поделятся обедом. Между разными племенами завязывается обмен, и в итоге заключаются межплеменные браки.

Даже на этой примитивной фазе развития человеческого общества люди связаны друг с другом сотнями, а то и тысячами неофициальных соглашений («акциями» и «облигациями»), которые фиксируются в памяти. Если одна женщина постоянно присматривает за детьми другой без всякой надежды на вознаграждение, она может предъявить последней претензии, напомнив о «долгах». Если охотник ленится или отстает от других, тем самым инвестируя недостаточный «капитал», товарищи могут договориться уменьшить его долю при дележе добычи — то есть признать его «миноритарием» в общем предприятии. «Производитель» копий может не сразу потребовать оплаты, однако он прекрасно помнит, кто из клиентов сколько ему должен: если они не заплатят, он будет считать их обманщиками и в следующий раз может им отказать. Человек научился зарабатывать даже на «деривативах» — например, биться об заклад, какая завтра будет погода. Этот инструмент получил официальный статус: современные деривативы предсказывают погоду на финансовых рынках.

При менее тесном общении между людьми сделки приобретают все более абстрактный и формальный характер. С представителем другого племени покупателю уже придется расплачиваться на месте, прибегнув к бартеру — например, обменяв пять мешков орехов на одну бобровую шкуру. Другими словами, участники сделки вынуждены заключить некое формальное соглашение, поскольку не могут положиться на опыт ежедневного общения. Когда сделки анонимны и заключаются достаточно часто, появляется некое подобие рынка, притом что весь спектр экономических отношений — от самых близких до самых абстрактных — остается в силе. Таким образом, специализация и торговля выходят за пределы семьи, клана или племени, а производительность труда продолжает повышаться. Поскольку каждая сделка заключается на добровольных началах, она сулит выгоду обеим сторонам.