Золото: деньги прошлого и будущего - Нейтан Льюис. Страница 92

Объяснять падение тайской валюты большим госдолгом и дефицитом бюджета явно не стоило. Общая сумма государственного долга в 1996 году составила $6,8 миллиарда, или около 4,1 % ВВП. Эта сумма включала $4,8 миллиарда внешнего долга. Центробанк располагал резервами в иностранной валюте в объеме $37 миллиардов. Тайское правительство могло выплатить все долги иностранным государствам, просто переложив деньги из кармана в карман. Кто же получил помощь МВФ? Другими словами, зачем нужны были деньги фонда? Вот что пишет об этом Губерт Нейсс, в то время занимавший пост директора МВФ по Азиатско-Тихоокеанскому региону:

«Когда в трех < азиатских > странах разразился кризис, все они оказались меж молотом и наковальней из-за гигантских кредитов, привлеченных местными банками и корпорациями в иностранной валюте. Полное обслуживание долга было невозможно без пересмотра задолженности на более льготных условиях в виде пролонгации кредита и его реструктуризации.

Отказ от выполнения обязательств по обслуживанию долга привел бы к тому, что иностранные банки вместе с другими кредиторами тут же понесли бы убытки…

Каждая из трех азиатских стран, получившая от МВФ миллиарды долларов, решила продолжить обслуживание долга, одновременно договариваясь с кредиторами о пересмотре задолженности. МВФ официально организовал дополнительные поступления денег, чтобы улучшить резервные позиции каждой из этих стран. Он также помог провести переговоры по кредитам с иностранными коммерческими банками, чтобы обеспечить необходимый баланс платежей и распределение бремени расходов между заемщиками и кредиторами»¹.

Другими словами, МВФ помогал крупным международным банкам в индустриально развитых странах получить обратно деньги, выданные взаймы азиатскому частному сектору. Сказать, что МВФ покрывал убытки крупнейших банков, — значит сильно преувеличить: фонд не раздаривал деньги правительствам развивающихся стран, а выдавал кредиты. Кредиты надо выплачивать. Помощь крупнейшим международным банкам была оказана за счет налогоплательщиков Таиланда, Южной Кореи, Индонезии и Филиппин. Под диктовку МВФ правительства этих стран разорили десятки местных финансовых учреждений и корпораций. В итоге крупные банки из развитых стран избавились от соперников в Азии и смогли за гроши скупить их активы. К настоящему времени этот процесс близится к завершению в Латинской Америке, где за несколько десятилетий денежных катастроф были уничтожены почти все местные банки.

МВФ любит заявлять, что исполняет роль кредитора последней инстанции. Это не соответствует действительности. МВФ не является Центробанком. Он не может создавать базовые деньги. Его кредиты не имеют ничего общего с попыткой преодолеть кризисы ликвидности.

Значительная часть средств, выделенная азиатским странам во время кризиса, поступила из Японии, поскольку японские банки активно финансировали развивающиеся страны. В 1997 году японское правительство, недовольное рекомендациями МВФ по преодолению кризиса (повысить налоги и процентные ставки, а также девальвировать национальную валюту), предложило создать Азиатский валютный фонд с первоначальным капиталом в $100 миллиардов (разве японские банки не нуждаются в помощи?). МВФ и Казначейство США встретили идею в штыки, и в результате Япония от нее отказалась. Несмотря на все заявления о честной конкуренции, МВФ с американским правительством не выносят соперников в сфере международного экономического консалтинга.

Сценарий кризиса в Индонезии почти полностью повторяет тайский. Когда индонезийское правительство отказалось от попыток удержать привязку рупии к доллару близ уровня 2300:1, МВФ сначала это одобрил, заявив, что плавающий курс валюты «усилит эффективность макроэкономической политики, нацеленной на высокие темпы экономического роста и финансовую стабильность». Обслуживание внешнего долга в сочетании со снижением валюты вскоре сказалось на Индонезии так же, как в свое время на Таиланде. МВФ приступил к кредитованию Индонезии, выдвинув свои традиционные «условия». На протяжении двух предшествующих лет профицит бюджета Индонезии достигал 1 % ВВП, однако из-за кризиса налоговые поступления сократились. МВФ привычно решил, что проблемы в экономике связаны с наметившимся дефицитом бюджета, и посоветовал повысить налоги, чтобы получить профицит. По мнению экспертов фонда, следовало увеличить ставки налогов на табак, алкоголь и бензин, а также отказаться от льгот при взимании НДС. Когда индонезийские власти отменили местные субсидии на нефтепродукты, народ вышел на улицы. Краткосрочные процентные ставки были повышены до немыслимого уровня, чтобы поддержать курс рупии. Единственным результатом всех этих действий стало дальнейшее ухудшение ситуации со свободным капиталом, тем более что индонезийское правительство одновременно с этим отпустило рупию в свободное плавание. Естественно, что рупия продолжила падать (см. рис. 14.4).

Рис. 14.4. Курс доллара США в индонезийских рупиях

После провала в Таиланде МВФ включил в программу помощи Индонезии такое количество мер, о каком не мечтали даже самые отчаянные реформаторы. Индонезии велено было отменить субсидии на покупку рыбы. Фонд борьбы с уничтожением лесов должен был использоваться исключительно для борьбы с уничтожением лесов. Местным производителям следовало отказаться от разработки отечественных марок автотранспортных средств и молочных продуктов. Были сняты ограничения на создание филиалов иностранными банками. Индонезии надлежало отменить налоги на экспорт пробки и алюминиевого лома, а также квоты на продажи домашнего скота. Следовало повысить налог на вырубку леса и упразднить обязательные 2-процентные пожертвования в пользу благотворительных учреждений после уплаты налогов. И так страница за страницей.

Целью всех этих поправок было усиление доверия к индонезийской экономике. Однако в 1993–1996 годы, в «дореформенный» период, Индонезия не могла пожаловаться на недостаток доверия. На протяжении 20 лет эта страна не знала рецессии. За 32 года до описываемых событий президент Сухарто взялся управлять разрушенной до основания экономикой и превратил Индонезию в процветающую страну. Хотя за это время Сухарто, его семья и сподвижники успели обогатиться (главным образом благодаря работе в госмонополиях), рост экономики способствовал повышению жизненного уровня всех индонезийцев.

В любом случае, доверие к стране усиливается при стабильной привязке ее валюты к доллару. В 1997 и 1998 годах, когда разорилось множество индонезийских банков и корпораций, инфляция достигла 6-10 % в месяц, а народ вышел на улицы, протестуя против поощряемой МВФ бесхозяйственности правительства, ни одна из этих карликовых реформ не могла спасти экономику от полного распада. Более того, стало понятно, что предложенные МВФ реформы — это яд для экономики. За неделю, прошедшую после 15 января — даты обнародования новой программы МВФ, — рупия потеряла в цене еще 40 %.

МВФ превратился в орган, с помощью которого благодетели человечества пытались навязать свои представления индонезийскому правительству. В правительстве также нашлись реформаторы, радостно добавившие собственные пожелания к списку МВФ. Либералы требовали соблюдения прав человека и мер по охране окружающей среды. Консерваторы хотели перевести экономику на рыночные рельсы, однако часто предлагаемые ими реформы сводились к тому, чтобы разрешить транснациональным корпорациям скупать по дешевке целые отрасли индонезийской экономики. Одной из первых в ряду так называемых реформ стала отмена закона, ограничивающего участие иностранного капитала 49 % процентами. Как правило, при обнищании страны вследствие экономической катастрофы объем прямых иностранных инвестиций возрастает. Страна становится источником дешевой рабочей силы, и чем она дешевле, тем лучше для иностранных инвесторов. Транснациональные корпорации защищены от ошибок, которые местные власти допускают в денежной и бюджетной политике. Они предпочитают платить налоги и искать источники финансирования в столицах развитых стран, лидеры которых даже на миллисекунду не поддадутся на уговоры МВФ повысить налоги и процентные ставки, одновременно девальвировав деньги.